— Привет, — улыбнулась ей я.
— Тише, — едва слышно зашептала она в ответ, — тише, иначе они придут и накажут. Хотя меня сегодня в любом случае накажут.
Она склонила голову и из ее глаз покатились огромные слезы, которые на мерцающей синей коже напоминали бриллианты.
— Кто тебя накажет и за что? — непонимающе уставилась на трессианку.
— Эти слуги Господина — тэксы, — и она всхлипнула.
— Не реви! Сядь и давай спокойно поговорим, а то я ничего не понимаю, — кивнула на соседний стул.
Синяя красота, смахнув слезы, тяжело вздохнула и присела рядом.
— Просто ты новенькая и ничего не знаешь о здешних порядках, — робко выдохнула девушка.
— Конечно не знаю, но раз уж я здесь, хорошо бы было обо всем узнать. Предупрежден значит вооружен, — снова улыбнулась я ей, а она как-то удивленно на меня взглянула.
— Ты странная. Улыбаешься, разговаривать хочешь.
— Что же тут странного? Ты же не сделала мне ничего плохого.
— Но ведь могу сделать, — уже спокойнее ответила мне трессианка.
— Можешь наверное, только зачем? Я ведь тоже не сделала тебе ничего плохого.
— Но тоже можешь сделать.
А я от удивления раскрыла рот и не сразу нашлась, что ответить.
— Давай сначала познакомимся, а то как-то неудобно общаться не зная имени. Я — Кэт, можно Катя. Попала сюда с аукциона, а до этого жила на красивой планете Земля, — выжидательно уставилась на девушку.
— Таури тель Ро, я с Трессы, — она вздохнула, видимо на что-то решавшись и продолжила, — можно просто Таури.
— У тебя очень красивое имя. Так почему ты решила, Таури, что я могу тебе сделать что-то плохое?
— Здесь все девушки так делают. Сначала выспрашивают, разговаривают, а потом все рассказывают тэксам, да еще и преувеличивают и дополняют от себя, — снова опустились плечики на хрупкой синей фигурке.
— Видимо тебе часто доставалось…
— Трессианцы никогда не лгут, это противоречит нашей природе. Когда-то наши предки были великими судьями во Вселенной, — в ее глазах вспыхнул огонек гордости, — самыми справедливыми судьями.
— А зачем девушки так поступают?
— Это ведь логично. Если накажут меня, то не накажут их.
— И их никогда не наказывают?
— Всех наказывают. Часто. За все, — она как-то вдруг задумалась, — только нубериек ни разу не наказывали… Странно…
— Значит, раз все равно всех наказывают, то девушки передающие ваш разговор тэксам поступают глупо.
— Ты правда так думаешь?
— Конечно, — снова улыбнулась я и ответила ей ее же словами, — это ведь логично.
Трессианка посмотрела на меня изучающе-долгим взглядом и вдруг улыбнулась, обнажив хорошенькие жемчужные зубки.
— Знаешь, мне даже толком поговорить не с кем было за двадцать лет что я здесь.
— Двадцать лет? Но ты выглядишь такой юной!
— Мне сорок два года, по меркам моей планеты я еще совсем молоденькая. У нас доживают и до четырехсот лет. А у вас? Ты очень похожа на Господина. Я прежде не встречала похожих на тебя женщин.
— А у нас дожить до ста лет это большое везение, поэтому сорок два года считались бы зрелостью. Таури, послушай, мне бы очень хотелось разобраться в том, что сейчас вокруг меня происходит. Понятия не имею куда я попала, что меня ожидает. Может быть ты войдешь в мое положение и расскажешь о здешних порядках? Мы сейчас где находимся? — я скорчила умоляющую рожицу.
— Ох, ты наверное и правда ничего не знаешь! — вздохнула моя собеседница, — Как только тебя купили — ты сразу становишься собственностью Господина Дракона Анситора Нарам-Суэн. Это очень почетно. По крайней мере я раньше всегда так думала…
— А сейчас?
— А сейчас я думаю, что тут еще хуже, чем дома, где любимый отец должен был отдать меня за долги противному старому соседу. Когда аукционный выбор Трессы пал на меня, я была так рада, и так горда! А потом попала сюда…
— Скажи, а вот эта комната, где мы сейчас находимся, это что? Специальное помещение для наказаний?
— Нет, что ты! — трессианка снова улыбалась, скорее всего моей наивности, — это покои, в которых живут женщины Господина. Комната для наказания она другая… жуткая, — ее ответ мне совсем не понравился.
— Как-то мне совсем по-другому представлялись покои гарема Великого Дракона. В то время как Господин живет в окружении богатства и роскоши, вы томитесь в этих ужасных кельях!
— Женщины во всех домах содержатся скромно. Зато здесь есть чудесный сад и озеро, там нам разрешают гулять по часу дважды в день. И тут было бы чудесно, если… — она замолчала, на ее пушистых ресницах вновь задрожали капельки слез.
— Эй, Таури, ну не плачь. Ты же сейчас из-за наказаний так расстроилась? Ну чего ты? Ты же сильная девочка. За двадцать лет к любым наказаниям привыкают.
— Ты просто не представляешь! К этому нельзя привыкнуть! — воскликнула она.
— И за что же вас так сильно наказывает Господин Дракон? — от гнева у меня все сжалось внутри.
— Что ты! Господин никогда не наказывает. Он всегда ласков. Только зовет к себе ненадолго, — несмотря на мою злость, внутри поселилось чувство, которое от слов девушки начало грызть меня изнутри. Неужели я ревную этого Дракона к его же гарему? Да я сейчас ненавидеть его должна!
— И часто Господин вызывает ненадолго? — подавив эмоции, как ни в чем не бывало спросила я.
— Не часто. Девушки других Драконов говорили, что там чаще, намного.
— А где вы при такой изолированности могли пообщаться с девушками из других гаремов?
— О, бывают такие красивые приемы! И туда каждый Дракон является со своими лучшими женщинами, — она от восторга затаила дыхание.
— А ты была на таких приемах? — я снова начинала злиться.
— Несколько раз, — с гордостью похвасталась Таури.
— Значит ты лучшая женщина своего Господина? — как могла нейтральнее спросила я.
— Ну что ты! У нашего Господина любимиц нет. Он ко всем относится одинаково.
— Одинаково любит? — почти прорычала я.
— Любит это что?
О, Боги их проклятого космоса! За что мне это?
— Я хотела сказать, Господин Дракон всех своих женщин одинаково привечает и одинаково с ними нежен и ласков?
— Я так не думаю. Мы все ему принадлежим, а он не груб, учтив и никого не обижает, вызывая всех по очереди, — после слов Таури моя ревность слегка присмирела, хоть до конца и не успокоилась.
— Но если Господин Дракон так мил, то почему вас наказывают?
— Наказывает не Дракон, а тэксы. Они управляют замком и гаремом, требуя соблюдать все правила и традиции. Но их так много, что даже если сидеть и не двигаться, обязательно что-нибудь нарушишь.