– Хорошо, секунду…
Карпов покинул звездолёт, переложив всю головную боль по возне с персоналом на плечи Виталика.
Он старался как можно меньше оставлять следов и подставляться. Поэтому корабль отдал другому человеку, а сам вроде как ни при чём.
Следующие несколько дней он был сильно занят. По утрам он занимался с юными хлорави, уча их по программе молодого рейнджера. По готовым шаблонам шла печать установки телепорта и генератора. Затем с их помощью всё научное оборудование перекочевало из бункера в ангар фрегата.
Чтобы не оставлять ни следа от техники, Карпов уже в ангаре собрал назад установки и телепортировал из бункера новые генератор и телепорт. В бункере из старой техники не осталось ничего, даже компьютера. На своих местах остались лишь оружие, еда, лекарства, средства реабилитации вроде костылей на случай очередных переломов и прочий шмурдяк.
Телепорт, подключенный к серверу, продолжил работать уже в ангаре космического корабля.
Пластину маяка теперь Дмитрий носил с собой в плоской коробочке из адамантия, которая больше напоминала конверт для письма и помещалась в тот же карман на комбинезоне, где раньше хранился маяк. Коробочка была распечатана на 3D принтере, расчётов для столь простой конструкции требовалось мало, поэтому все заняло немного времени.
Когда же все земляне выучили местные профессии и у него появился свой медтехник, Сэм был отправлен в тот же мир, что и предыдущий капитан фрегата. Карпов, как и обещал, позволил корсару взять с собой деньги, пару бластеров и личные вещи. Парень был нагружен баулами, как ишак. Он даже не подозревал, что кредиты ему не понадобятся.
Дмитрий, конечно же, мог отобрать карту с деньгами, но он привык выполнять свои обещания. Если уж и нарушать свое слово, то не за жалкие семьдесят тысяч.
Через три дня все земляне полностью изучили профессии и приступили к работе. Вначале неуверенно знакомились с обязанностями. Ещё через три дня пилоты уже довольно уверенно управляли звездолетом, пока летая по системе.
Вообще пилотов было двое. Оба летали с уверенностью пилота-новичка, то есть с опаской, медленно, постоянно сверяясь с инструкциями. И всё же, корабль был готов отправиться в гиперпрыжок.
Сам же Дима к этому моменту изучил профессию абордажника, причем в более высоком ранге, в котором объём знаний в десять раз больше, чем в третьеранговой базе. Сразу стала видна наглядная разница между уровнями интеллекта и поколениями сеток. У Карпова лучшая нейросеть и самые топовые импланты, каждый день они немного разворачиваются и увеличивают скорость обработки информации мозгом. Но и без этого он даже с сеткой-тройкой лишь за счёт долгого развития разума с помощью магических практик раза в два шустрее изучал бы профессии, чем земляне.
Сразу же после этого он поставил на усвоение базы «диверсанта». Затем погрузился в транс и нырнул в чертоги разума.
Подсознание изменилось незначительно. Всё та же библиотека с его знаниями из жизни эльфа. Справа пещера с обрывочными воспоминаниями человека, чьё тело он и невольно занял и чьим именем пользуется. Внизу подвал с хаотично расставленными научными данными, которые были получены из ноосферы в результате ритуала познания. Единственным изменением стало увеличение библиотеки. Появились новые книги: свежие, будто только вышедшие из-под пресса. Но имелось то, что заставило лоб Линаэля нахмуриться. Над новыми полками сверху на крыше имелись смотровые окошки с форточками.
На самом деле любому понятно, что окна в разуме не могут существовать. Так отображались ментальные прорехи, через которые можно получить доступ к разуму: внедрить новые знания или считать их.
Карпов долго изучал новообразование. Менталист из него плохой, о чём можно судить по поведению Сэма. По идее, пират-медтехник должен был вести себя, как послушная собачонка. А на деле он даже напал на Карпова. Ну… Попытался напасть.
В итоге маг сделал вывод, что «окна» необходимы для того, чтобы можно было внедрить базы знаний, сделать оттиск «книги» и через специальные приборы посмотреть на усвоенные базы знаний «издалека». Например, для подтверждения рангов изученных данных. А «форточка», это что-то вроде тайного лаза, этакая незадокументированная лазейка для более углубленного ментального считывания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Перед магом встала задача: как сделать так, чтобы взор «считывателей» падал лишь на «новые шкафы», при этом ничто через «форточку» не пролезло. То есть мельком посмотреть можно или знания внедрить, а всю память увидеть нельзя.
В итоге чертоги разума преобразились. Окошки на потолке обзавелись адамантиевыми решетками и прозрачными мифриловыми бронированными дополнительными окнами, которые невозможно открыть и обзор из которых ограничен новыми шкафами.
Из медитации Карпова выдернул входящий сигнал нейросети. От столь резкого покидания чертогов разума у него стрельнуло болью в висках, из-за чего он поморщился.
Звонок он принял. Связь походила на видеозвонок, только перед глазами пользователя эмулировалось голографическое изображение собеседника. То есть другие люди не могли видеть собеседника, за исключением случаев конференции с несколькими участниками. Не было камеры, которая вела бы съёмку. Эмуляцию осуществляла нейросеть, если в ней был встроен модуль связи (у Линаэля была именно такая сетка), или же этим занимался коммуникатор (у любого из землян с сетками-тройками). Можно было использовать что-то наподобие виджетов, которые улучшали или изменяли внешность, но по умолчанию шла эмуляция настоящей внешности, которая выглядела на сто процентов реалистично.
Проще говоря, перед взором Дмитрия появилась полноценная фигура Виталия в полный рост в его чёрном комбезе и с растрёпанными волосами. Капитан фрегата в свою очередь мог лицезреть Диму, словно тот стоял перед ним, болезненно морщил лицо и потирал виски.
– Дмитрий Васильевич, с вами всё в порядке?
– Надеюсь, Вит, у тебя что-то важное, – в голосе Карпова прорезалось раздражение. – Так резко выходить из транса больно…
– Простите, но я действительно по важному делу. В нашу систему из гиперпространства вылетел звездолёт. Это невероятно огромный корабль – аж полуторакилометровый!
Виталий повернул голову направо с таким видом, словно прислушивался к чему-то. Кивнув, он вновь обратил свой взор на Карпова.
– Пилот мне подсказывает, что это переделанный военный крейсер пятого или шестого поколения. И эта штука реально опасная. Данный звездолёт летит в нашем направлении.
– Для полиции слишком рано, – тихо произнес Дмитрий. – Хм… Они пытались выйти с нами на связь?
– В том-то и дело, что да, – Виталий волновался и не знал, куда деть руки. – С крейсера нам прислали какие-то коды. Я не пойму, что это и что с ними делать?
– Скорее всего, это что-то вроде запроса свой-чужой.
– Мне им нужно как-то ответить? – спросил Виталик.
– Ни в коем случае! Вит, вообще ничего не предпринимайте. Притворитесь дохлыми.
– Не понял? – Виталик слегка приподнял брови. Его лоб прорезала напряжённая черта. – Это как?
– Просто. Ни на какие сигналы не отвечайте, движки и щиты не включайте, реактор выведите на минимальную мощность. В общем, изобразите покинутый или неисправный звездолёт.
– Зачем?
– Вит, ты не захочешь этого знать.
– Вообще-то хочу. Это, чёрт побери, огромный военный крейсер на несколько поколений новее, который, блин, летит к нам!
– Вот именно, Вит. Это крейсер, а у нас фрегат. Как бы мы ни дергались, он превратит нас в плазму при любых вариантах. Поэтому нам следует придерживаться тактики опоссума, то есть притвориться мертвым звездолётом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Дмитрий Васильевич, – еще более взволнованным тоном продолжил Виталий, – а кто это может быть? Вы упоминали какую-то полицию.
– Я упоминал вполне конкретную полицию хлорави, которую я вызвал. Если помнишь, я говорил о спасённых инопланетных школьниках. Их должны забрать с поверхности планеты.
– Так может, это они? – с надеждой спросил Виталик.