— Вы были знакомы с тем парнем?
С каким парнем, Китти догадалась сразу.
— Приятель по учебе.
— Ага. Старый фокус.
— С вами тоже такое проделали?
— Всех родных напустили. И друзей. Знают, как уговаривать людей. Тех, кто сам в этом не соображает. Не знает этой работы и верит в то, что прочтет в газетах. Обычных людей.
— Но я-то сама журналистка.
— Да уж. Одна из них. И то вы такого не ожидали.
— Я не из них! — с негодованием отреклась Китти. — Не была такой и не стану. Я причинила тому человеку зло по ошибке, а этот все заранее продумал. — Кровь кипела в жилах, Китти готова была выскочить из-за стола, бежать к Ричи домой… Страшно представить, что она бы с ним сделала. Ей ко всему прочему недостает лишь обвинения в нападении и причинении тяжких телесных.
— Вы сердитесь, — отметил Арчи, наблюдая за ней.
Китти притопывала ногой, еще немного — вмажет кулаком в стенку.
— Еще бы я не сердилась.
— Потому-то я вам и позвонил.
— Нравится общаться с рассерженным человеком? — огрызнулась она.
Арчи усмехнулся:
— Хотел поговорить с одним из тех, кто никогда не станет таким, как они. Этот парень, ваш университетский приятель, сделал для меня доброе дело.
— Хоть кого-то он порадовал. И теперь вы мне доверяете?
На этот вопрос Арчи не ответил, вновь занявшись едой. Китти принесли воду и фрукты, и хотя ее все еще слегка подташнивало, она принялась за угощение и вскоре почувствовала себя лучше.
Дверь кафе отворилась, вошел третий за утро клиент — женщина-мышка, маленькое личико, тусклые темные волосы свисают до подбородка, лба и глаз не видно из-под челки. Кроткая на вид, тоненькая и слабая, дунь — улетит. Она огляделась по сторонам так, словно рассчитывала кого-то увидеть, — не увидела, помрачнела и села за общий деревянный стол. Арчи поднял голову и уставился на эту женщину. Следил, как она проходит по залу, садится. С этой минуты его взгляд не отрывался от нее.
— Вы ее знаете? — спросила Китти.
— Нет, — буркнул Арчи и отвернулся, влил в себя чай. — Так что вы знаете обо мне?
— Намного больше, чем знала вчера.
— Вперед.
— Десять лет назад ваша дочь — ей было шестнадцать — пропала. В последний раз ее зарегистрировала камера видеонаблюдения, когда выходила из одежного отдела торгового центра в Донамиде. Полиция начала поиски, вы и ваши родные обратились к общественности, довольно громкая была кампания. Через месяц ее нашли в поле задушенную. Четыре года спустя вы напали на двадцатилетнего парня и избили его чуть ли не до смерти, потому что считали, что он был ее бойфрендом. За это вы отсидели четыре года.
Пауза.
Арчи прожевал корочку бекона, выплюнул несъедобное на тарелку.
— Это произошло одиннадцать лет назад, за неделю до ее дня рождения. Ей должно было исполниться шестнадцать. — Он передохнул минуту и продолжал уже тихим голосом: — Последним ее видел сторож на парковке торгового центра в Донамиде, она отбивалась от этого парня — Брайана Бинго О’Коннелла. На самом деле он был не ее парнем, а ее подруги, но он втрескался в нее и не оставлял в покое. Я все это рассказал полиции в тот самый день, когда она не вернулась домой. И потом повторял сотню раз, но они твердили свое: против него нет никаких улик. Если б не тот фермер — он сажал на поле капусту, — ее бы вовсе не нашли, а они продолжали бы подозревать не того человека.
— То есть вас, — уточнила Китти.
— Мне они дохнуть не давали, вбили себе в голову, и все. Только мной и занимались, а ведь я один кое-что знал о том месте, где ее видели в последний раз.
— Может быть, именно поэтому.
— Мой приятель по прозвищу Молодчага как раз и работал на парковке. Но они так старались повесить все на меня, что ни единому моему слову не верили.
— Вроде бы расследование всегда начинается с семьи?
— Но не до такой же степени. Не так. Конечно, Молодчага не слишком надежный свидетель, у него бывали неприятности.
Интересно, почему же его прозвали Молодчагой?
Молчание. Арчи вновь принялся следить за той женщиной. Она наматывала салфетку на палец, стягивала так, что из-под края ободком выбухала кожа, разворачивала салфетку и вновь наматывала. Кафе постепенно заполнялось, повар хлопотал за стойкой, что-то разогревал на сковородке, еда скворчала, и запах жареного наполнял маленькое помещение. У Китти заурчало в желудке, она отщипнула очередную виноградину.
— Почему они в итоге сняли с вас подозрение?
— Нашли тело.
Снова молчание.
— Понимаете, ее изнасиловали. — Это застало Китти врасплох, она едва не подавилась виноградиной.
— Этого я не знала.
— Я позаботился о том, чтобы это не упоминали в прессе. Не унижали ее лишний раз. Она так долго пролежала в поле, что улики все равно не сохранились.
— Но вы уверены, что виноват тот парень, Брайан О’Коннелл.
— Да, Бинго, — твердо, насмерть уверенный, ответил он. — Так же уверен, как в том, что я живу и дышу. Я часто встречался с ним и ловил его взгляд — такой особенный взгляд, мол, ему все сошло с рук и разве это не забавно?
Китти покачала головой:
— Не стану винить вас за то, что вы разделались с ним.
— Пришлось бы — снова сделал бы то же самое, — напрямик отвечал он. — И хорошо, что не убил: если захочется, могу в любой момент повторить.
— Вы не сделаете этого.
Бравада слетела с него.
— Я бил, пока не увидел смертный страх в его глазах, и этого с меня хватит. Это я буду помнить всегда. Храню вот тут, — он постучал себя по виску. — Я сделал это ради Ребекки.
Китти попыталась представить себе его жизнь после трагедии — жизнь обычного семейного человека рухнула, и пострадал он не один раз, а дважды.
— Вы с женой расстались?
Он кивнул.
— Она переехала в Манчестер. Нашла себе хорошего человека. Сумела начать жизнь заново. Это ее право. Нельзя жить одним только гневом. Гнев разрушает. Он уничтожил все: наш брак, отнял друзей, само собой, и на работу меня обратно не приняли. Судебный приговор отнюдь не повышает шансы трудоустроиться.
Про это мог бы мне и не рассказывать, усмехнулась про себя Китти.
— И вы работаете в закусочной.
— А еще вышибалой в клубе по соседству. Вот почему я обычно завтракаю здесь. — Он опять покосился на ту женщину. — Надо же как-то сводить концы с концами. Берусь за любую работу. Пытаюсь вернуться к нормальной жизни, насколько это возможно.
— Вакансий не предвидится? — спросила Китти.
Он хмыкнул:
— Вы-то работу не ищете. У вас она есть.
— Не уверена. — Китти представила себе, как отреагирует Пит на ее «откровенность» с воскресным таблоидом. Понеслось дерьмо по трубам.