Читать интересную книгу Ночные гости - Лариса Соболева

Вернулись они на квартиру и перенесли вещи в багажник, только выбрались на улицу, как в их двор въехала милицейская машина. Обернувшись назад, счастливый Дрозд хихикнул:

– Видал, менты разъездились! Чего это они разгуливают по ночам? Слышь, в наш двор свернули.

– Может, за нами? – предположил Гаррик.

Дрозд, которого мигом прошиб пот, панически оглянулся, но ментовской машины не заметил, успокоился:

– Нет. Не едут.

Выехав за город, Гаррик внезапно остановился, сложил руки на баранке и упал на них лбом. Ни слова в течение получаса, Дрозд разволновался:

– Едем, что ли? Гаррик!

– Молчи, – отозвался тот, не поднимая головы. – Завтра смотаешься в город, купишь номера на машину. И документы надо новые.

– Так мы что, остаемся? – запаниковал Дрозд.

Гаррик не ответил.

В особняке Валерьяна Юрьевича стоял большой переполох, семейство собралось, чтобы совместно выработать стратегию, а нечаянно пришло к серьезным разногласиям. Наденька, которая совсем недавно воспринималась всеми бесхребетной клушей, эдакой сладенькой пышкой, показала всем, что и она способна разъяриться, правда, визжала она при этом совершенно безобразно:

– Да как этот мерзавец посмел вас уволить с нашего же предприятия? Почему вы позволили? Забыли, кто вы есть? Вы не бесправные наймиты! Это наше хозяйство, а не его! Завтра же я поеду и поставлю мерзавца на место. У меня руки чешутся, я имею право…

– Надя, не визжи, – попытался заткнуть ее Владимир, у него в ушах звенело от обертонов сестры. – Прав у нас пока нет, все претензии сейчас только через суд. Положение хуже, чем мы думали. И через полгода мы не вступим в права наследования.

– Как это?! – взвизгнула Наденька. – А через сколько?

– В нашем случае сначала предстоит процедура установления безвестного отсутствия, – объяснял Владимир. – Устанавливается оно судом по заявлению заинтересованных лиц, если в течение года в месте жительства отсутствующего человека нет сведений о месте его пребывания. Но не порождает правовых последствий, таких, как принятие наследства. Однако… Сейчас зачитаю, что продиктовал мне адвокат… – Он достал записную книжку, раскрыл ее, выражение у него при этом было траурное. – «Имущество гражданина, признанного безвестно отсутствующим, при необходимости постоянного управления им…»

– Это как раз наш случай, – подхватил Клим. – Хозяйство требует постоянного управления.

– Именно, – согласился Владимир. – Далее читаю: «передается на основании решения суда лицу, которое определяется органом опеки и попечительства и действует на основании договора о доверительном управлении, заключаемого этим органом». И вот очень интересно… «Из этого имущества выдается содержание гражданам, которых безвестно отсутствующий обязан содержать, и погашается задолженность по другим обязательствам безвестно отсутствующего».

– Ни черта не поняла я про содержание, – фыркнула Надя.

– Да брось, Надя, – махнул рукой Владимир, – тут все понятно. На содержание имеют право только Катька, так как учится на очном отделении, и Светлана, так как является неработающей женой. И то всю эту канитель можно затевать только через год.

– А наследство мы когда получим? – робко спросила Светлана.

– Когда отец будет признан умершим, признает человека умершим тоже суд. Но только через полгода после суда мы вступим в права наследования.

– Сколько же нам ждать? – расширила глаза Наденька, уже понимая, что у Володеньки заготовлена очередная неприятная новость.

– Объясню на примере. Если бы отец летел в самолете и самолет разбился, но тело не было бы найдено, то по заявлению родственников можно было бы, минуя процедуру установления безвестного отсутствия, добиваться признания его умершим. В этом случае через полгода начинается рассмотрение дела в суде, плюс судебная возня месяца три, плюс полгода до вступления в права наследования, итого год и три месяца.

– Что ты мне про какой-то самолет говоришь! – взвилась Наденька. – У нас как обстоят дела?

– Плохо, Надя. В нашем случае, поскольку нет доказательств, что отец погиб, или его убили, или существовала на момент его исчезновения хотя бы угроза смерти… Короче, сначала будет устанавливаться безвестное отсутствие, а это произойдет только через год, потом признание умершим, это устанавливается (Все замерли.) через пять лет! Полгода киньте до даты получения наследства…

– Полжизни потратим на получение того, чего уже не будет, – заметил Мирон и размечтался. Правда, мечты его были мрачными, страшными, безнадежными. – Потратим сбережения, придется расстаться с иномарками и пересесть на отечественные, подержанные автомобили. На одну семью – один автомобиль. Одежду будем носить скромную, с китайского рынка, сядем на диеты. Ничего, живут же люди, и мы…

– Пять лет?!! – задышала Наденька, словно у нее начался острый приступ астмы. – Пять?!! Через пять?!!

– Надюша, Надюша, – засуетился вокруг нее муж Гена.

– То есть пять лет наше хозяйство будет принадлежать алкоголику? А вы будете сидеть без работы.

– Мы восстановимся, – пообещал Гена. – Через суд. Смирись.

Однако Надю понесло, и хотя виновных среди собравшихся не было, она все равно выплескивала справедливый гнев на родственников:

– А я не хочу с этим мириться! У меня отнимают мое имущество, я что, должна нищенствовать? Какой-то урод хапает мое добро, а мне прикажете что-то там доказывать в суде? Да я лично перегрызу ему глотку, не побрезгую.

– Да не ори ты! – гаркнул Владимир. – Это только предварительные сведения, адвокат не копался во всех тонкостях…

– Кстати, о нищете, – влезла в диалог Вера. – Вы, мои хорошие, сможете в данной ситуации содержать этот дом?

– Не сможем, – хихикнул Мирон. – И продать его не сможем, дом пока что не наш, нашим станет через пять с половиной лет. На данном этапе у нас ничего нет, скоро будем грызть хлебные корки.

– Чему ты радуешься, кретин? – взвилась Наденька.

– Рыдать не хочется, – огрызнулся он.

– Успокойтесь! – поднял руки Владимир. – Грызня нам не поможет.

– Вот именно, – поддержала его Светлана. – Наша надежда только на адвокатов, у них всегда в запасе есть лазейки, которые помогут спихнуть Деревянко с места раньше времени.

Наденька как подскочила, уперла руки в боки и наехала на нее:

– Ты-то тут при чем, дорогая моя? Какого черта рот свой открываешь? Твоего мнения не спрашивают, ты здесь никто и ничто, слышишь? Убиралась бы отсюда подобру-поздорову.

Светлану шокировала беспардонность падчерицы, у нее ведь тоже давно копилась взаимная «любовь», но необязательно же ее озвучивать во всеуслышание. Да как же не дать сдачи? Она избрала другой тон – ядовитый, подкрепленный издевательской улыбочкой:

– Я жена твоего папочки, ты, Наденька, этого не знала? Странно. А мы сочетались законным браком во Дворце бракосочетания при свидетелях, стало быть, у меня не меньше прав, чем у тебя, и со мной, хочешь не хочешь, тебе придется считаться. Нет, у меня больше прав, мне полагается содержание, а тебя пусть содержит муж. Так что, милая, я никуда не уйду отсюда, это и мой дом.

– Погодите, ваша мачеха оттяпает у вас львиную долю, – щедро подлила масла в огонь Вера.

– Да оттяпывать будет нечего, – «успокоил» Клим.

– Прикусила бы ты свой язык, миссис Злоба, – парировала Светлана, глядя на Веру с торжеством.

– Не она ли убила вашего отца? – не прикусила язык та. – А труп закопала.

У кого хватит терпения выслушивать столько гадостей? Озверевшая Светлана плеснула в Верино лицо водой из стакана, та подскочила, чтоб вцепиться хамке в волосы, ее перехватил Клим, завопив:

– Бабы, не бузите!

Гвалт стоял невероятный, ругались все, только две молодые жены Мирона и Клима тихонько отступали к выходу из столовой, словно боялись, что в пылу их случайно побьют. Достигнув смежной комнаты, Мила и Маша панически переглянулись, затем кинули взгляд в столовую, где продолжалась свара, потом обе побежали наперегонки в свои комнаты.

Степановна, слушавшая ругань в кухне, бросила в сердцах полотенце, которым вытирала посуду, ушла к себе, плюнув в сторону столовой:

– Тьфу, бесстыдники! Как их земля носит!

Описывая приметы, соседка буквально захлебывалась словами – так ей хотелось помочь любимой милиции. Большинство граждан не уговоришь пойти в свидетели, а дама из соседней квартиры будто всю жизнь только об этом и мечтала. В данной крайности есть существенный недостаток – назойливость. Уже все ясно: она застукала двух молодых людей и девушку у квартиры Дианы около девяти вечера, но не видела, входили ли они к ней, выходили ли. Собственно, это неважно, так как убита Диана не вечером, что видно невооруженным глазом, а соседка по новой принялась описывать приметы:

– Девчонка лет двадцати семи – тридцати, красноволосая, не худышка, но и не полная, я бы сказала, сбитая, с вороватыми глазищами…