Изучая Власова, Густав Хильгер делает пометки в блокноте.
Записи эти сохранились.
«Власов родился 01.09.1901 года в Горьковской губернии.
Отец — крестьянин, имел 35–40 моргов земли; старая крестьянская семья.
Образование среднее.
В 1919 году учился один год в Нижегородском университете.
В 1920 году вступил в Красную армию.
В первое время Власова в Коммунистическую партию не принимали как бывшего ученика монастырской школы.
В 1930 году вступил в Коммунистическую партию с целью продвинуться вперед в Красной армии.
В 1938 году, короткое время, — начальник штаба Киевского военного округа.
Непосредственно за этим — участник советской военной миссии в Китае. Во время этой командировки был произведен в полковники.
По окончании командировки в Китай в 1939 году — командир 99-й дивизии в Перемышле. 13 месяцев — командир дивизии.
В 1941 году — командующий мотомехкорпусом во Львове. В боях между Львовом и Киевом его мотомехкорпус был уничтожен. Затем стал комендантом Киевского укрепрайона. Одновременно ему было поручено вновь сформировать 37-ю армию.
Из борьбы за Киев он вышел с маленькой группой.
Вслед за тем был временно в распоряжении генерала Тимошенко, формируя вновь войска снабжения Юго-Западного фронта.
Спустя месяц переведен в Москву для принятия командования вновь сформированной 20-й армией. Затем — участие в обороне Москвы.
До 07.02.1942 года — командующий 20-й армией.
10 марта переведен в штаб Волховского фронта. Здесь вначале — тактический советник (консультант) 2-й Ударной армии. После смещения командующего 2-й Ударной армией генерала Клыкова он принял 15.04 командование армией».
По-видимому, сведения эти, а особенно то, с какой ловкостью приспосабливал их Власов для немецкого употребления, вполне удовлетворили Густава Хильгера, и он решил, что Власов подходит для его целей.
Снова Густав Хильгер встретился с Власовым 10 августа 1942 года.
В прошлом Хильгер был советником Германского посольства в Москве, и встреча с ним как бы поднимала статус генерала до официального представителя страны, которая жаждет вступить в союз с Германией.
Об этом, собственно говоря, и шел разговор.
Хильгер предложил Власову поработать в марионеточном правительстве России, которое комплектовало сейчас Министерство иностранных дел Германии.
Напомним, что подходило к концу жаркое лето 1942 года.
Трагедия 2-й Ударной армии была в том году первой ласточкой в череде катастроф, обрушившихся на Советский Союз.
28 июня началась крупномасштабная наступательная операция «Блау» — немцы нанесли удар по войскам Брянского фронта и оккупировали обширные области Дона и Донбасс.
24 июля немецкие войска вошли в Ростов-на-Дону. Дорога на Сталинград и Кавказ была открыта.
3 августа немцы заняли Ставрополь.
10 августа — Майкоп.
Меньше двух недель оставалось до начала уличных боев в Сталинграде.
В Виннице все предвкушали близкую победу, и, когда Густав Хильгер спросил у Власова, согласен ли он участвовать в создаваемом немцами русском правительстве и какие у него в связи с этим есть предложения, касающиеся передачи Германии территорий Украины и Прибалтики, он ожидал совершенно определенного ответа. Тем более — коготок увяз всей птичке пропасть! — Хильгер был осведомлен, что Власов уже вступил на путь сотрудничества с немцами. Но Андрей Андреевич вместо этого пустился в рассуждения о необходимости создания Русской армии, которая одна только и может одолеть большевизм.
Рассуждение это, когда немецкие дивизии неслись на крыльях победы к Волге и Кавказу, рассердило Хильгера. Поморщившись, он пояснил, что русское правительство нужно не для создания русской армии, а для передачи Германии территории Украины и Прибалтики.
Андрей Андреевич, уходя от прямого ответа, сказал, что изложил свои мысли в меморандуме, подготовленном для Гелена по указанию Штрик-Штрикфельдта.
«Офицерский корпус Советской армии, особенно попавшие в плен офицеры, которые могут свободно обмениваться мыслями, стоят перед вопросом: каким путем может быть свергнуто правительство Сталина и создана новая Россия? Всех объединяет желание свергнуть правительство Сталина и изменить государственную форму. Стоит вопрос: к кому именно примкнуть — кГермании, Англии или Соединенным Штатам? Главная задача — свержение правительства — говорит за то, что следует примкнуть к Германии, которая объявила борьбу против существующего правительства и режима целью войны. Однако вопрос будущности России неясен. Это может привести к союзу с Соединенными Штатами и Англией, в случае если Германия не внесет ясность в этот вопрос.
Сталин, используя особенности России (бесконечные просторы, огромные потенциальные возможности) и патриотизм народа, поддерживаемый террором, никогда не отступит и не пойдет на компромисс. Он станет вести войну, пока не будут исчерпаны все силы и возможности…
Если принять во внимание население оккупированных областей и огромное количество военнопленных и учесть их враждебное отношение к правительству Сталина, то можно допустить, что эти людские массы составят ядро внутренних сил, которые под руководством Германского правительства ускорят давно назревающее возникновение нового политического порядка в России, что должно произойти параллельно осуществляемому немцами созданию новой Европы.
Эти силы в настоящее время не используются.
Исходя из вышеизложенного, мы передаем на ваше рассмотрение следующее предложение:
— создать центр формирования русской армии и приступить к ее созданию;
— независимо от своих военных качеств эта русская армия придаст оппозиционному движению характер законности и одним ударом устранит ряд сомнений и колебаний, существующих в оккупированных и неоккупированных областях и тормозящих дело создания нового порядка;
— это мероприятие легализует выступление против России и устранит мысль о предательстве, тяготящую всех военнопленных, а также людей, находящихся в неоккупированных областях».
В записке, как мы видим, были сформулированы здравые и чрезвычайно полезные для Германии соображения, и если бы Хильгер не был знаком с сущностью нацистской политики на восточных территориях, возможно, его бы заинтересовали мысли Власова.
Но Густав Хильгер о подлинных задачах войны с Россией знал, и меморандум не понравился ему.
Тем более что Хильгер считал войну с Россией уже выигранной.
Победа, по мнению Хильгера, была одержана, и вдаваться в раздумья над предложениями генералов-«унтерменшей» он не посчитал нужным. Да и не входило в его компетенцию заниматься анализом предложений этих «человекообразных», у которых не хватает ума даже понять, что требуется от них…
«Я ясно сказал советским офицерам, что не разделяю их убеждений. Россия в течение ста лет являлась постоянной угрозой Германии, вне зависимости от того, было ли это при царском или при большевистском режимах. Германия вовсе не заинтересована в возрождении русского государства на великорусской базе [51]».
Густав Хильгер уехал из Винницы в чрезвычайном раздражении, так и не добившись от Власова его прямого согласия войти в марионеточное правительство.
Но вывернуться Власову все же не удалось. Штрик-Штрикфельдт использовал тревогу Власова, чтобы окончательно дожать его.
— Генерал! — сказал он. — Чтобы нейтрализовать докладную записку, которую подал господин советник, необходимо ваше обращение! Ваше обращение нужно нам, чтобы доказать политикам, что офицеры и солдаты Красной армии готовы слушать вас и следовать за вами, как за русским и патриотом. Когда они это поймут, мы приблизимся к нашей цели. А до тех пор, дорогой Андрей Андреевич, нам не остается ничего иного, как идти тернистым путем борьбы против Сталина и против.
— Против этих слепых идиотов вокруг Гитлера! — перебил его Власов.
— Совершенно верно! — Штрик-Штрикфельдт облегченно вздохнул. Наконец-то было сказано то, что ему нужно было сказать, и что он не решался сказать.
Власов внимательно посмотрел на него и усмехнулся.
— Все-таки это удивительно, — сказал он. — Здесь все совершенно иначе, чем в Москве! Вы берете на себя ответственность и действуете по вашей совести. Такое у нас немыслимо. Малейший намек диктатора — и все падают ниц!
Штрик-Штрикфельдт так и не понял, то ли Власов восхищается им, то ли издевается.
— Так вы поможете нам? — отчаявшись разгадать эту загадку славянской души, спросил он. — Ине только в этот первый раз, с листовкой, ной в том, что последует за ней?
И для Власова, и для Штрик-Штрикфельдта это было заключением союза.
Как мы уже говорили, наряду с другими офицерами вермахта, Штрик-Штрикфельдт и в самом деле тогда еще верил, что Гитлер прислушается к голосу разума и германский генералитет сумеет добиться правильного политического решения.