Да нашёл я твою Поклонскую, нашёл! Жива и здорова! Чтобы через час был здесь!
Я покосился на баронессу, но она сделала вид, что не слышала слов Бердышева.
Зотов задал ещё несколько вопросов и вместе с полицейскими экспертами спустился в графский подвал.
Я понадеялся, что картина, которую он там увидит, достаточно его впечатлит, и о моих документах он забудет.
— Ты понимаешь, что мне надо тебя допросить? — мрачно спросил меня Бердышев. — И доктор Лунин должен тебя осмотреть. Брось дурить, поедешь со мной.
И тут я решил, что с меня достаточно.
— Знаешь, Жан Гаврилович, иди-ка ты на хер! Я тебе ничего не должен, и поеду, куда захочу.
И не надо пытаться испепелять меня взглядом. Я тебе не сопливый пацан.
— Ладно, — сдался Бердышев. — Поехали к теплицам — и так уйму времени потеряли. По дороге поговорим.
Он снова вытащил рацию из нагрудного кармана.
— Коля! Скажи своим ребятам, чтобы подбросили меня к графским теплицам. У меня тут эксперт копытом бьёт. Нет, дальше мы своим ходом!
Бронированный внедорожник Императорской гвардии мягко глотал подвеской ухабы деревенского просёлка. На улице не было ни души. Возле деревенского колодца белело забытое эмалированное ведро.
— А где жители? — спросил я, крепко держась за металлический поручень.
Бердышев неодобрительно покосился на меня.
Возле деревенского магазина стояли несколько машин с красными крестами. Тут же была разбита огромная брезентовая палатка, возле которой суетились полицейские и люди в белых медицинских комбинезонах.
— Все здесь, — сказал Жан Гаврилович, кивая на палатку. — Внезапная единовременная потеря сознания. Теперь врачи с ними разбираются.
— Говоришь, в один момент все вырубились? — оживился Казимир. — Интересно!
Глаза мастера-травника так и горели любопытством под густыми бровями.
Блокпост, на котором нас с Казимиром завернули автоматчики, был пуст. Водитель высадил нас возле громадных теплиц и сразу же укатил обратно в деревню.
Вблизи теплицы смотрелись грандиозно. Они напоминали ажурные стеклянные тоннели, ослепительно сверкавшие под летним солнцем. Окна верхнего яруса были открыты — видимо, для проветривания.
Персонал отсутствовал полностью.
Жан Гаврилович без особой надежды подёргал металлическую дверь с кодовым замком. Разумеется, дверь была заперта.
— И что? — ворчливо спросил Казимир. — Будем дожидаться слесаря?
Он прижался физиономией к стеклу, пытаясь разглядеть, что находится внутри теплицы.
— Отойдите, мастер! — сказал ему Жан Гаврилович. — Все три шага назад!
Мы послушно отступили, с любопытством глядя на Бердышева.
Жан Гаврилович достал из наплечной кобуры пистолет и выстрелил в ближайшее стекло. Стекло осыпалось с оглушительным звоном.
— За мной, — кивнул Бердышев и, не убирая пистолет, первым шагнул внутрь.
Осторожно ступая по битому стеклу, мы проникли в теплицу.
Внутри теплицы тянулись длинные грядки, разделённые ровными узкими проходами. На грядках в два ряда зеленели высокие побеги с широкими резными листьями. Из-под листьев свисали самые обыкновенные пупырчатые огурцы.
— Что за чёрт? — удивлённо пробурчал себе под нос Бердышев. — На кой чёрт графу понадобилось запирать теплицы на кодовый замок, да ещё вооружённую охрану ставить? Чтобы пацаны огурцы не воровали?
— Сейчас разберёмся! — уверенно заявил Казимир.
Разбирался он основательно.
Присел возле грядки, взял горсть рыхлой земли. Понюхал её, покатал в ладонях. Вытащил из кармана полиэтиленовый пакет и ссыпал в него землю.
Затем сорвал самый аппетитный огурец. Разломил его, поковырял пальцем бледную мякоть. Осторожно лизнул и замер с закрытыми глазами и раскрытым ртом.
Мы внимательно смотрели на Казимира.
— Всё ясно! — кивнул мастер, открывая глаза.
— Что именно? — не выдержал Бердышев.
— А вот это, Жан Гаврилович, вас не касается, — невозмутимо ответил мастер. — Свои выводы я сообщу, кому следует. А вы распорядитесь поставить вокруг теплиц охрану. И где, наконец, ваша машина? Мне срочно нужно в Петербург.
Жан Гаврилович со свистом втянул в себя воздух.
— Уважаемый Казимир Петрович! — ядовитым тоном сказал он. — Вы прекрасно знаете, что…
Мастер Казимир воинственно вскинул бороду.
— Уважаемый Жан Гаврилович! — не менее ядовито ответил он. — Я прекрасно знаю, что такое государственная тайна! Если его величество решит поделиться с вами — это его дело. А пока просто доставьте меня в Петербург.
Несмотря на то, что Жан Гаврилович здорово разозлился, даже его пронял серьёзный тон мастера Казимира. Бердышев покачал головой и вытащил из кармана телефон.
— Никита Сергеевич! Мы в теплицах — это на въезде в Каменку. Тут мастер Казимир обнаружил что-то важное. Нет, говорит, что доложит самому Императору. Поставь-ка вокруг теплиц полицейское оцепление на всякий случай! Да откуда я знаю, где ты возьмёшь людей! Хочешь — приезжай сам и допроси мастера.
Он выслушал ответ Зотова и убрал телефон.
— Вы довольны, мастер?
— Костя, — игнорируя Бердышева, обратился ко мне Казимир. — Помоги-ка мне пересчитать огурцы! Я должен быть уверен, что ни один не пропал.
У меня возникло стойкое желание послать мастера туда же, куда я совсем недавно послал Жана Гавриловича. Но я сдержался. Всё-таки, Казимир в данный момент являлся моим работодателем.
Пересчитывая пупырчатые плоды, я дал себе торжественное обещание как можно скорее начать работать на себя. В конце концов, я и в прошлой жизни ни у кого не ходил в подчинённых!
Мы насчитали тысячу семьсот пятьдесят три огурца. Казимир довольно кивнул и заставил Бердышева записать это число.
— В остальных теплицах тоже будете пересчитывать? — вежливо спросил Жан Гаврилович.
Видно, он успокоился и решил держать себя в руках.
— Нет, — кряхтя, ответил Казимир. — Только проверю, что они заперты, и окна никто не разбил.
Жан Гаврилович прикусил губу.
Солнце здорово раскалило теплицу. Духота в ней стояла жуткая. Я даже поймал себя на мысли, что без особого отвращения вспоминаю прохладный подвал графа Стоцкого.
Это уже был перебор, но на свежий воздух я выбрался с нескрываемым облегчением.
На просёлочной дороге, которая вела к теплицам, показался знакомый чёрный внедорожник. Он остановился прямо возле нас, и из-за руля выскочил Захаров. Размахивая пухлыми руками, он подбежал к баронессе Поклонской.
— Мария Васильевна! — кричал Захаров. — Маша! Как же вы… ты меня напугала! На следующую операцию пойдёшь только под моим личным присмотром! Рассказывай — что с тобой случилось?
Рыжий хохолок подрагивал на круглой голове Захарова. Курсант приплясывал вокруг баронессы, как попугай в брачный период. Руки Захарова сами собой тянулись к Поклонской, но он отдёргивал их, а потом и вовсе спрятал за спину.
— Со мной всё хорошо, Витя! — устало ответила баронесса. — Уже всё в порядке.
— Ну, как же «в порядке»? — не мог успокоиться Захаров. — Посмотри — у тебя волосы растрёпаны! И жуткие круги под глазами!
Жан Гаврилович зажал рот ладонью, чтобы не расхохотаться. А мастер Казимир покачал головой.
— Гляди, Костя, как он вокруг неё вьётся! — неодобрительно сказал он мне. — Уведёт девку!
И тут Захаров заметил меня.
— Ты жив⁈ — заорал он. — Это всё из-за тебя, гад! Мне Жан Гаврилович за твой побег морду начистил! Ну, я тебя!
Он сжал кулаки и рванулся ко мне. Но строгий окрик Жана Гавриловича заставил его споткнуться.
— Курсант Захаров! Стоять!
Доктор Лунин, озабоченно хмурясь, вылез из машины. В руке Александра Михайловича был неизменный саквояж.
— Константин! — удивлённо воскликнул доктор при виде меня. — Вы живы?
— Жив, — буркнул я.
За сегодняшний день этот вопрос начал мне надоедать. Надеюсь, доктор не полезет ко мне с кулаками из-за того, что его диагноз оказался ошибочным?
— Вы прошли Слияние с магией? — испытующе глядя на меня, спросил Александр Михайлович.
— Прошёл.
— Как это случилось? — продолжал допытываться доктор. — Где? Когда? Что вы почувствовали?
— Неожиданно это случилось, — честно ответил я. — Три дня назад, в сарае у мастера Казимира. А почувствовал я себя хреново.
Доктор весело расхохотался.
— Вижу, сейчас с вами всё в порядке, не считая синяков. Знаете, я рад, что ошибся в прогнозе.
Надо же, рад он!
А матрицу мне хотел стереть — просто так, на всякий случай!
— Зачем же вы меня выдернули из города, Жан Гаврилович? — спросил Лунин. — У меня в госпитале полно хлопот.
Но расстроенным он не казался.
Поставив саквояж на землю, доктор расправил плечи и с удовольствием вдохнул летний воздух.
— Красота какая! — сказал он, оглядывая картофельные поля. — Природа!
— Александр Михайлович, — отозвался Бердышев. — Я всё же прошу вас осмотреть Константина.
— Хорошо, — легко согласился