известных пехотно-десантных кораблей типа «Эльпидифор». В данном случае ничего «с нуля» проектировать не надо: всё уже спроектировано до нас – во времена ушедшей в Лету Российской Империи… Надо лишь найти чертежи и произвести небольшой апгрейд, в частности - «запилить» аппарель для высадки десанта на необорудованное побережье, в том числе и тяжёлые танки.
По моей задумке, это должен быть воистину - универсальный корабль, буквально на все случаи жизни – как военной, так и послевоенной. Транспорт, десантный (конвойный, противолодочный) корабль, канонерская лодка, минный заградитель, тральщик…
И так далее.
Главное же: как и знаменитые «Либерти», такие корабли должны собираться конвейерным способом - для чего в Америку, на верфи Генри Кайзера - командируется группа инженеров-судостроителей, входящая на отбывающую на следующей недели «Большое посольство».
И «вторым делом» - десантно-штурмовой катер, обладающий водомётным движетелем системы Иллариона Мозга - который хорошо покажет себя на мелководье и в заросших растительностью водоёмах.
Ну, это – «журавель в небе».
А мне бы «синицу» в руки!
Где взять?
В принципе, хороший задел уже имелся.
Для речных и озерных переправ, Горьковское и Коломенское ЦКБ речного флота, используя опыт дореволюционной постройки десантных моторных одновинтовых понтонов - разработало проект десантного морского бота в деревянном и стальном исполнении, вместимостью порядка шестьдесят человек.
Правда до войны «в реальной истории», по каким-то причинам эти суда в серию не пошли. Но с 1942-го года производились на Гороховецком судостроительном заводе для Волжской военной флотилии, в том числе и в варианте катера ПВО и, в общем количестве девяносто штук…
Девяносто десантных ботов - на все реки, озёра и прибрежные морские акватории «одной шестой части суши» - это, скажем так…
Не густо!
Да и не могло их быть слишком «густо», так как на них шли в количестве двух штук супер дефицитные двигатели «ЗИС-5» - которые даже боевой бронированной технике не обломились.
Да и не устраивали меня эти первенцы отечественного десантного судостроения, по ряду тактико-технических характеристик, в частности отсутствию аппарели.
Поэтому я ответил своему Заместителю на должности Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР:
- Нет, товарищ маршал СССР… Я их куплю! Ну, или обменяю на что-нибудь бесполезное для нас.
На хрена тогда существует международное разделение труда, да?
Чтобы покупать товары у ведущих производителей.
А кто у нас лучший мировой производитель в области довоенного десантного судостроения?
Есть у меня на этот счёт кое-какие идейки…
После небольшого, но конструктивного срача, договорились: речная военная флотилия РККА - это та же общевойсковая армия, но использующая в качестве транспорта речные суда. В первом полугодии, по этому принципу будет сформировано три таких: Неманская, Припятская и в первую очередь – Дунайская речная военная флотилия.
Проводив Михаила Дмитриевича, я сел писать брошюру:
««Блицкриг»: что это такое и как с этим надо бороться. Памятка для бойцов и командиров РККА».
Уже ближе к ночи позвонил мой Секретарь-референт и обрадовал, что да: имеются в арсенале Рабоче-Крестьянского Красного Флота речные мины и, причём не одна: корабельная речная якорная гальваноударная мина «Р-1», авиационная беспарашютная якорная мина Гейро «АМГ-1»… Годилась для постановок на реках и морская якорная малая мина «МЯМ», предназначенная для постановок на мелководье.
Ещё имелась не простая речная мина, а магнитная!
Называется она «Мираб» (Мина Индукционная Речная Авиационная для постановки с бреющего полета). Вот только опыты по постановке её с воздуха, дали отрицательный результат: уж больно хрупка электроника. А если с корабля – то без проблем.
Ну, что ж…
И на этом, как говорится, спасибо
Глава 3. «Дипломатия – это искусство возможного». И невозможного тоже.
Дэвис Дж. Эд. «Дневник доверенного лица президента Рузвельта»:
«Москва, 4 апреля 1938 года.
Соединенные Штаты, Канада и британские колонии представляются последним надежным хранилищем демократических идеалов. Россия может стать полезным оплотом для защиты международного мира, если бы ее задействовали. Европейские демократии, однако, похоже, сознательно играют на руку фашистам в стремлении целиком изолировать данную великую державу от остального мира, и особенно от Франции и Англии. Жаль, но все так и есть».
«Москва, 9 июня 1938 года
…Эти люди (Политбюро ЦК ВКП(б), Советское правительство. Авт.) – сильная и способная группа, и я отдаю им должное за честность, искренность целей и идеализм, основанный на стремлении служить человечеству. В чем я с ними не согласен, так это не в целях, к которым они стремятся, а в методах, с помощью которых они пытаются реализовать свою утопию.
Так вот, после того как я вышел из кабинета президента (Председателя Президиума Верховного Совета СССП. Авт.) Калинина и прошел в апартаменты премьера (Председателя СНК СССР Молотова. Авт.)… Я был совершенно поражен и почти остолбенел от удивления, увидев, как открылась дальняя дверь и вошел Сталин. Он вошел один. Я не имел ни малейшего представления о том, что такое вообще возможно. Во-первых, формально он не является главой государства, и в этом состоит их цель – держать его отдельно от государства, и, как ты знаешь, ни один дипломат никогда не встречается с ним официально или как-то иначе один на один. Его так тщательно оберегают от общественности, что прием им любого иностранца становится почти историческим событием.
Когда он вошел, я, конечно же, встал и подошел к нему. Он приветствовал меня сердечно, с улыбкой и как-то по-простому, но в то же время с достоинством. Вообще, он производит впечатление весьма умного, собранного и мудрого человека. Его карие глаза очень добрые и нежные. У него на коленях мог бы спокойно сидеть ребенок, а к ногам с радостью прижалась бы собака. Его личность и производимое им впечатление доброты и мягкой простоты плохо вяжутся с тем, что творилось в стране: со всеми этими «чистками» и расстрелами генералов Красной армии и так далее…
Мы сели за стол и через переводчика беседовали в течение двух часов. Конечно, я не могу написать здесь, о чем именно мы говорили, поскольку это касается лишь президента, госсекретаря и нашего правительства, но могу сказать, что обсуждение охватывало все области экономики, состояние промышленности в России, проблемы Соединенных Штатов, личность президента Рузвельта, положение в Европе, ситуацию на Дальнем Востоке – все в самых общих чертах. Это был настоящий интеллектуальный пир, которым, казалось, наслаждались мы все. На протяжении беседы мы шутили и иногда смеялись. У Сталина своеобразный юмор, с хитринкой. Это человек большого интеллекта. Он весьма проницательный и, главное, мудрый. По крайней мере, так мне кажется».
«…Альтернативой, которую открывает