С тихим, но душераздирающим стоном я сел на своем ложе. Вообще-то я люблю спать на жестком, но любым пристрастиям есть граница. После матрасика, на котором я провел несколько недолгих часов с закрытыми глазами, мои мышцы несколько одеревенели, суставы начали поскрипывать, а скелет, наоборот, значительно размягчился. Поэтому, когда я попробовал подняться, мое несчастное тело скрипело, хрустело, позвякивало и вместе с тем слегка расползалось. Однако усилием своей несгибаемой воли я восстановил контроль над собственным опорно-двигательным аппаратом и поплелся следом за Данилой, который тянул меня за онемевшую левую руку по темному коридору.
Таким порядком мой маленький Вергилий выволок меня во двор, накрытый густым, противно мокрым туманом, а затем втолкнул в небольшую деревянную будочку в глубине сада. Аккуратно прикрыв за собой дверь, маленький негодник пробормотал:
– Щас мы тебя в порядок приведем, – и завозился за дощатой стенкой.
Я блаженно привалился к шероховатой перегородке, закрыл глаза. В тот же момент мне на голову обрушился водопад достаточно холодной воды. Ну, может быть, и не водопад, но никак не меньше ведра.
От неожиданности я даже не смог как следует заорать. Я только слабо пискнул и попытался толкнуться в дверь. Но она оказалась запертой снаружи. И тут я почувствовал, что холодный душ действительно быстро прогнал сон и придал моему занемевшему телу определенную гибкость. Я поднял руки, чтобы как следует потянуться, но в этот момент за стенкой снова послышалась возня, и я получил на свою голову еще одно ведро холодной воды.
– Все, хватит… – громко и сурово сказал я, отфыркавшись. Немедленно в стенке открылось небольшое окошко.
Данила просунул в него большое жесткое полотенце, а следом за ней мою одежду. Растираясь куском сурового полотна, я услышал, как по дорожке сада прочь от моей пыточной камеры побежали быстрые мальчишечьи ноги.
Я вытерся насухо, оделся, причесался оказавшейся в полотенце расческой и, толкнув освобожденную дверь, вышел на песчаную дорожку, ведущую к заднему крылечку домика. Через секунду я входил в небольшую, чистенькую кухоньку.
За столом, сбоку у окна, расположился Данила и с удовольствием пил молоко из большой глиняной кружки. Рядом с ним сидела Ольва, положив на колени нашу котомку. Яса хлопотала возле маленького столика, притулившегося около плиты. Как только я вошел, хозяйка улыбнулась мне, пододвинула к столу небольшой табурет, на который я тут же опустился, и поставила передо мной тарелку с огромным куском хлеба, накрытым желтым ноздреватым сыром, посыпанным рубленой зеленью. В нос сразу ударил сытный сырный дух. Не успел я вонзить в этот чудесный бутерброд свои оголодавшие зубы, как рядом с тарелкой опустилась кружка, наполненная свежим молоком. Я энергично принялся за еду, а Ольва продолжила начатый еще до моего появления рассказ.
– Так вот я и говорю, когда я вернулась в таверну, они уже стали приходить в себя. Первый, конечно, апостол Пип. Он сразу пошел в комнату за стойкой. Туда же отправились и его гвардейцы, а я быстренько побежала в маленькую кладовку…
Яса понимающе улыбнулась:
– Ты смелая девушка…
– Ну, никакой особенной опасности не было. Надо было только тихо сидеть. А если бы даже меня и услышали, я сделала бы вид, что ищу в кладовке какие-нибудь специи. В общем, я все слышала и видела. Апостол Пип сидел в дядюшкином кресле, а его мордовороты выстроились перед ним. Сначала Пип молчал, будто приходил в себя. Я его таким ошарашенным и представить не могла…
– Девочка, переходи к сути, нашим гостям некогда выслушивать повесть о твоих впечатлениях! – перебила ее старушка.
Ольва слегка запнулась, потом быстро кивнула и, сглотнув, продолжила:
– Апостол Пип не может понять, откуда у принца… – она кивнула на Данилу, – …серебряный хлыст. Он говорит, что Единый-Сущий знал о существовании этого хлыста, но так и не смог его разыскать. Поэтому Пип решил организовать за вами погоню. Он сказал, что вы наверняка идете к Черной скале и потому не минуете переправу через Нарону. Он уверен, что вы пойдете к Нароне Дохлым лесом, а сам соваться в этот лес не хочет. Он говорит, что если вы лес пройдете, а такая возможность у вас есть, поскольку вас всего двое, то у переправы они вас и будут поджидать. Они поедут по Круглой дороге на лошадях. Если он ошибается и вы пойдете не лесом, а по дороге, они вас обязательно нагонят! Он хочет захватить принца живым, ну и, естественно, его очень привлекает серебряный хлыст. С ним поедут восемь гвардейцев. Он сказал, что, судя по тому, как Белоголовый обращается с оружием, лишние люди не помешают! – И она с уважением взглянула на меня.
– Ну что ж, несколько сумбурно, но в целом все понятно, – подвела итог двуликая Яса.
– Вы пойдете, конечно, лесом. Если идти достаточно осторожно, а именно так вам и придется идти, вы выйдете к берегу Нароны только к вечеру. Направление вы знаете?… – Она взглянула на меня, и я утвердительно кивнул.
– Когда вы выйдете из леса – осмотритесь. На берегу должен стоять небольшой бревенчатый дом, он там один. В доме живет трехликий Гарон, перевозчик. Я вам дам одну вещичку, ее вы покажете Гарону, и он без вопросов перевезет вас на другой берег, даже если вы задержитесь и придете к Нароне ночью. А сейчас вам пора уходить. Пока туман не рассеется, Пип со своими мордоворотами с места, конечно, не тронется, но вам надо торопиться. Здесь Ольва вам положила поесть на дорогу.
Она вложила мне в руку небольшую металлическую бусину, а затем, взяв у Ольвы с колен нашу котомку, протянула мне и ее.
Я закинул шнур, стягивающий котомку, на плечо, сунул бусину в карман рубашки и уже собрался застегнуть плащ, но Данила остановил меня.
– Надо собрать твой самострел. – Он требовательно уставился на меня. – Мне точно известно…
Я без разговоров отцепил от пояса сумку с арбалетом и, выложив детали на стол, с которого уже убрали посуду, в несколько минут собрал машинку и натянул тетиву. Конечно, нести собранный арбалет было менее удобно, чем уложенный в сумку, но с Данилой спорить не приходилось. Надо, значит – надо!
Уже собравшись уходить, я повернулся к Ольве:
– Ольвушка, когда мы уходили из нашей комнаты на проповедь, в ней оставался наш кот Ванька. Если он еще у вас в таверне, позаботься, чтобы его накормили. Скажешь ему, что это я, Илья, тебя к нему послал. Хорошо?
– Так какой-то кот у крыльца сидит. Уже давно. Только в дом почему-то не идет. Я его приглашала, – заявила вдруг Яса. – Большой кот, огромный даже, черный и с белой кисточкой на кончике хвоста.
– Ну вот, и Ванька нашелся… – довольно завопил Данила и тут же прикрыл рот ладошкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});