– Да-а… – Редар видел это много раз и не особенно заинтересовался. – Всего лишь мираж.
– Всего лишь?! И часто он так?
– Да, почитай, каждый рассвет. Особенно, если ночь была холодная. Девушка еще долго оборачивалась, никак не могла оторваться. И только, когда Близнецы скрылись из виду, она совершенно неожиданно, чисто по-женски обвиняюще бросила ребятам:
– Вот! А вы не хотели меня брать!
Редар с Ремрой переглянулись и расхохотались. Кира поначалу было насупилась, но потом тоже покатилась со смеху. Ее звонкий смех очень нравился юноше – охотник заслушался и чуть не прозевал опасность.
Только когда под лапами стремительно набегавшего жука-трупоеда заскрипел песок, он обернулся.
– Кира! За спину!
Они еще смеялись, и Кира, и Ремра, а потому недоуменно повернулись на его возглас. Чего, мол, вопишь, голову напекло? Девушка вскрикнула, Ремра от неожиданности чуть не выронил копье.
Трупоед – не самая опасная тварь в пустыне, он и одинокому-то охотнику не всегда переходит дорогу – но этот, похоже, просто озверел с голодухи. Зато выглядел он – три луны будешь посередь ночи с криком просыпаться. Здоровенная туша, закованная в прочную хитиновую броню, черные, как небо новолуния, членистые лапы неистово скребут песок, огромные челюсти нацелились на людей.
Свистнула праща. Камень ударил жука в голову, точно под челюстями. Редар проворно вложил в петлю новый снаряд и снова раскрутил свое оружие. Жук помотал головой из стороны в сторону, ошеломленно потряс ею. И тут второй камень впечатался ему точно в переднюю лапу. Она тут же подломилась, тварь рухнула на песок и по инерции пролетела чуть вперед. И Редар не прозевал свой шанс. Его копье взлетело над головой и со всей силой проломило прочный панцирь на спине чудовища. Жук содрогнулся, лапы взметнули в воздух тучу песка.
Только теперь пришел в себя Ремра и подскочил к дергающемуся в агонии жуку с копьем наперевес.
– Дай! – хрипло выкрикнул Редар и, протянув руку, почти вырвал оружие из рук друга.
Второе копье ужалило жука почти в то же место, чуть поближе к голове. В этот раз удар был точнее: острие вспороло хитин и на ладонь вошло в маленький мозг чудовища. Жук шевельнулся в последний раз и затих.
Редар тяжело дышал. У Ремры заметно тряслись руки.
– Реди! С тобой все в порядке?
Кира подскочила к нему, обняла руками за плечи, испуганно посмотрела снизу вверх. Потом, видно, поняв, что ничего страшного не случилось, прижалась к Редару, спрятала голову у него на груди и прошептала:
– Я так за тебя испугалась!
О переселении никто больше не вспоминал. Это – завтра. Когда перестанут дрожать руки, когда можно будет снова спокойно ходить по пустыне, не вздрагивая от каждого шороха. Кира знала теперь, что все предостережения пустынника – отнюдь не попытка ее запугать. Вон оно, реальное подтверждение, неподвижной грудой хитина и плоти громоздится в десятке шагов. Она уговаривала себя не бояться – хватит, прекрати, чудище мертво, – но все равно не могла отделаться от страха, что трупоед вот-вот вскочит, щелкнет челюстями над ее головой.
Редар выдернул из туши копья, воткнул несколько раз в песок, очищая острие.
– Ладно, пойдем… Нечего рассиживаться, а то не в добрый час другие трупоеды набегут. Любят они падаль жрать.
* * *
Назавтра Киру с собой не взяли. Да она и не просилась: переживаний и приключений ей хватило теперь надолго. Редар с Ремрой за три ходки споро перетащили весь креггов скарб – все, что можно было унести. Покидая нору, охотник остановился на пороге, в последний раз оглядел ее:
– Прощай…
Хорошо, наверное, что Кира осталась в городе. Не стоит ей смотреть на то, как он жил раньше. А то всю романтику пустынной жизни растеряет. Сморщит еще носик, рассмеется. А ведь эту нору он столько времени считал своим домом. Здесь жил его Учитель. Здесь он погиб, как воин. Кире этого не понять.
Он завалил вход камнем, присыпал песком – не дело, если в норе поселится какая-нибудь членистоногая гадина. По пустынному обычаю Редар воткнул в песок толстую сухую ветвь – гостевой знак. Теперь любой путник, проходя мимо, увидит его.
Он означает: нора пустая, свободная. Каждый, кому надо скоротать пустынную ночь или даже пожить пару лун, может смело отваливать камень, загораживающий вход. Закон пустыни – помогай другим, и когда-нибудь они помогут тебе.
– Может, сгодится кому, – сказал негромко юноша. Ремра вопросительно глянул на него.
– Когда я шел с Солончака, то сам дважды ночевал в норах с гостевым знаком. Кто-то позаботился, не пожалел времени… Теперь моя очередь. Надо отдать долг.
Когда друзья проходили мимо места вчерашнего сражения, Редар непроизвольно отметил, что от давешнего жука остались только обломки панциря, а весь песок вокруг был сплошь покрыт разнообразными следами.
– Пустыня позаботилась о том, чтобы добро не пропало, – сказал Редар, – видишь, сколько следов?
– Да уж… – вздохнул Ремра. – Скажи, а этот жук действительно мог нас вчера убить?
– Запросто… Здесь всё может убить.
* * *
В пещерах пустынник освоился быстро. Ходил с охотниками в пески, где его опыт и знания очень помогали, а в меткости юноше не было равных. Верная праща не подводила. Мастера-охотники Римал и Кенгар ценили его высоко, чуть ли не вырывали его друг у друга, когда приходило время идти на промысел, – как же, настоящий пустынник! Редар старался никого не обидеть, охотился по очереди, то с загонщиками Римала, то с ловцами Кенгара. Он быстро научился новым приемам. Пещерники добывали много больше мяса, чем Богвар или, например, Ззар. Оно и понятно: пустынникам много добычи не надо – накормить семью, ну и, может, небольшой излишек для мены. Зачем больше? А для пещерного города мяса надо было гораздо больше, да и то обычно на всех не хватало.
Охотились так. Группа рассыпалась по пескам большим полукругом и начинала гнать дичь на ловцов. Загонщики ворошили черенками копий норы песчаных крыс, выгоняли из логова бегунков. Обезумевшая дичь мчалась, не разбирая дороги, прямо на ловцов. Тут уж не зевай, поворачивайся! Работа находилась всем – и пращам, и копьям. К концу охоты не менее двадцати туш лежали на песке.
Опыты свои Редар не бросал, регулярно ходил за нефтью. «Опять гадость свою приволок», – ворчала Кира, но охотник возился с разными смесями по вечерам, после захода солнца. Дрожащий огонек светильника разгонял окружающую тьму. Часто в гости наведывалась внучка Правительницы, сидела допоздна, болтая ни о чем. Редар ждал ее с нетерпением. В ее присутствии работа спорилась, многое получалось – правда, до окончательного результата по-прежнему было еще далеко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});