Раньше она обрадовалась бы возможности остаться с ним наедине и высказать все, что о нем думает. Но теперь, когда она его разозлила, ее меньше привлекала такая возможность. Впрочем, у Камиллы не оставалось выбора. Миссис Уилкинсон не сводила с нее выжидательного взгляда, а Саймон всем видом давал понять, что все равно найдет предлог переговорить с ней с глазу на глаз.
– Это будет просто чудесно, – пробормотала Камилла и взяла Саймона под руку.
Уилкинсоны проводили их до дверей и остались там смотреть, как молодые люди направляются по коридору к черному ходу, ведущему в сад.
Когда Камилла осмелилась бросить взгляд на лицо Саймона и увидела его выражение, ее нежелание оставаться с ним наедине лишь усилилось.
Они спустились по ступенькам в сад и зашагали по дорожке сада.
– Для женщины, репутация которой пострадала из-за родственных связей с пиратами, вы как-то слишком охотно распространяетесь о своих родственниках, – проговорил Саймон. Голос его был тих, но полон желчи.
– А мне нечего скрывать. Не моя вина, что вы, позабыв о чести, вступили в преступный сговор с моим дядей.
– Какая же вы двуличная! Ваши дядя и отец в течение многих лет грабили корабли, а вы имеете наглость упрекать меня в преступном сговоре?
Камилла вздрогнула:
– Я никогда не одобряла то, чем занимались мои отец и дядя. А сама я ни в чем не виновата и имею право, как и все остальные люди, говорить о своих родственниках.
– Вы сделали это для того, чтобы меня позлить. – Вудворд схватил Камиллу за руку и заставил остановиться. – Вы решили, что я никого и не думал расспрашивать в Батон-Руж.
Камилла попыталась что-то сказать, но Саймон не дал ей произнести ни слова.
– Теперь моя очередь говорить, Камилла. Вы вбили себе в голову дурацкую мысль, будто я хочу изменить своему обещанию. На самом деле я пытался вам сказать – и сказал бы, если бы вы меня не перебили, – что я придумал, как узнать, кто любовник вашей кузины.
Камилла пристально посмотрела на него:
– Что вы имеете в виду? Мне показалось, вы сказали, что вам больше не удастся вывести солдат на откровенность.
Саймон отпустил ее руку.
– Да, не удастся. В любом случае это не лучший способ докопаться до истины. Я придумал более умную стратегию, которая, может, сработает. Если вы, конечно, измените своим принципам и хоть раз мне поверите.
– Какую еще умную стратегию?
Несколько минут Саймон молчал: очевидно, хотел помучить Камиллу в наказание за ее дерзость. Потом вздохнул:
– Единственный способ узнать, кто из них любовник Дезире, – это заставить ее открыть его имя.
– Но я же уже пробовала! Я…
– Дайте закончить, – перебил Камиллу Вудворд. – Если устроить ей встречу с этими молодыми людьми, думаете, она совладает с собой, увидев своего возлюбленного?
Камилла просияла. Как это ей самой, не пришло в голову?
– Но как это устроить?
– Прием вроде этого! Миссис Уилкинсон будет рада помочь. Она ничего не заподозрит и будет думать, что помогает мне.
– Помогает вам?
Саймон поспешно отвел глаза:
– Она согласилась устроить этот званый прием, потому что я наплел ей, будто ухаживаю за вами втайне от вашего дяди. Понимаете, миссис Уилкинсон мечтает поскорее меня сосватать.
Камилла фыркнула. Как будто он способен за ней ухаживать! Если только в шутку. Полапать ее он всегда не прочь, но чтобы ухаживать – никогда! Как, должно быть, ему трудно притворяться в том, что он питает к ней высокие и чистые чувства.
– Уверен, что сумею уговорить ее устроить бал или званый ужин и пригласить ваших родных, а также моих старых приятелей из Батон-Руж, – продолжил Саймон. – Она будет рада-радешенька помочь мне в моем сватовстве. Вы придете с кузиной. Понаблюдайте за ее реакцией, когда она увидит этих юнцов.
Было понятно, что за один вечер все это придумать нельзя. Значит, Саймон давно над этим думал. Камилле стало стыдно. Он так старался ради ее кузины, а она чуть не выдала его.
– Очевидно, мне нужно перед вами извиниться.
– За что? За то, что постарались, чтобы у меня были неприятности с генералом?
Камилла поморщилась и пробормотала:
– Простите меня. Вы правы. Я действительно сделала слишком поспешные выводы. Я… я не знала, что и думать. И вообще вы обещали помочь под моим давлением.
– Вот и нет. Я же сказал вам той ночью, что помогу просто потому, что хочу помочь. А уж если я за что-то взялся, то никогда не отступлю перед неудачей. Что бы вы обо мне ни думали, я всегда держу слово.
Тонкий месяц лил свой волшебный свет на камелии. В этой ночи было что-то волшебное. И опасное. Саймон, похоже, тоже это почувствовал. Он шагнул к Камилле.
– Я уже извинилась, – пробормотала она, слегка отступив назад.
– Этих извинений недостаточно, принцесса.
Его теплая сильная рука легла на ее талию. Саймон так резко притянул Камиллу к себе, что ей пришлось схватиться за его плечи, чтобы не упасть.
– Пожалуйста, Саймон, не надо. – Она посмотрела на освещенные окна дома. – Миссис Уилкинсон увидит.
– Миссис Уилкинсон не настолько низко пала, чтобы подсматривать за влюбленными.
Если бы он не произнес слово влюбленные с такой иронией, можно было бы подумать, что это все серьезно. Но нет. Он просто хотел взять то, что ему не принадлежит.
Камилла предприняла последнюю попытку спасти себя.
– Отпусти меня, Саймон, – твердым голосом произнесла она.
– Ни за что. Я заслуживаю вознаграждения за все то, что перенес по вашей милости за последние полторы недели. – У Камиллы от волнения задрожали колени. – Я уже смирился с вашими оскорблениями… – Саймон прикоснулся губами к ее лбу. – С вашими требованиями… И с тем, что вы всегда имеете собственное мнение о тех вещах, в которых ничего не смыслите. – В голосе его послышалась издевка. – Вы точно такая же, как и я.
Губы его были совсем близко к ее губам.
– Вы действительно считаете меня американским дикарем? Думаете, что я начисто лишен морали и совести. Считаете, что я не достоин быть с вами в одной комнате – с вами, дочерью пирата! – Саймон еще крепче сжал запястье Камиллы. – Ну что ж, принцесса, если вы так обо мне думаете, то остается только подтвердить ваше мнение. – И он впился губами в ее рот.
В его поцелуе не было ни мягкости, ни нежности. Он целовал Камиллу с такой ожесточенностью, с какой ее отец и дядя когда-то грабили побережья.
Вместо того чтобы испугаться его грубого поцелуя, она упала к нему в объятия. Кровь закипела в ее жилах, по венам ее разлилось томление, горячее и сладкое, как креольский кофе. Та дикая часть души, которую она унаследовала от отца, словно бы освободилась от оков.