– Она отступила в глубокий дверной проем по правую сторону от ворот Изменников, – продолжала миссис Ларкин. – Я прижалась спиной к той же самой стене немного позади. Затем я увидела невысокого мужчину в бриджах, который появился из-под арки Кровавой башни. Он быстро огляделся по сторонам, но не увидел ее – то есть Х-19, – потому что она спряталась в дверном проеме. Я подумала, что это Дрисколл, но не была в этом уверена. Видимо, она тоже, потому что ждала, когда он подойдет. Тогда он стал расхаживать взад-вперед, а потом подошел к ограде. Я слышала, как он тихо ругнулся, потом чиркнул спичкой.
Теперь придется кое-что вам объяснить. Не знаю, обратили ли вы на это внимание, но в этих арках на воротах такие острые стальные прутья, которые выступают на семь-восемь футов с каждой стороны ограды. И если вы находитесь на этой дороге и смотрите прямо вперед, вы совсем не видите ограды перед ступенями. Для меня в тот момент это было очень кстати, потому что я смогла незаметно наблюдать за ними с расстояния не больше двух футов.
И вот Х-19 убедилась, что это Дрисколл. Она выскользнула из двери и повернула за угол в сторону ограды. Я ее не видела. Она тоже не могла меня заметить, поэтому я подошла поближе – к тому же висел довольно плотный туман.
Выбрав из коробки новую сигарету, миссис Ларкин подалась вперед:
– Имейте в виду, я ничего не сочиняю. Могу передать вам слово в слово, что они говорили, потому что они недолго разговаривали, а мое дело – иметь хорошую память. Прежде всего он сказал: «Ради бога, Лаура, объясни, зачем ты заставила меня прийти сюда? У меня есть здесь знакомые. Это правда, что он все узнал?» Я не расслышала ее первых слов, потому что она говорила очень тихо. Что-то насчет того, что она вызвала его сюда потому, что, если вдруг их увидят, они смогут зайти к знакомым. Потом он сказал, что это глупая затея, и опять спросил, правда ли, что «ему» все стало известно. Она сказала – да. И спросила: «Ты любишь меня?» А он ответил: «Да, да, конечно, но у меня страшные неприятности». Оба были страшно раздражены и заговорили громче. Он что-то сказал о своем дяде и вдруг остановился и сказал: «Боже мой!» Он сказал это с таким ужасом, как будто только что о чем-то вспомнил…
Она спросила, в чем дело. И он сказал: «Лаура, мне нужно было кое-что здесь сделать, а я совершенно об этом забыл. Это займет всего две секунды, но мне необходимо это сделать, иначе я погиб!» У него голос дрожал, он говорил страшно взволнованно. Он сказал: «Не стой со мной, нас могут заметить. Пойди и посмотри на драгоценности короны, а потом выходи на плац. Я присоединюсь к тебе там минут через пять. Только, пожалуйста, ни о чем не спрашивай и уходи. Скорее!»
Послышались чьи-то шаги. Я испугалась, что меня увидят, и отошла назад. Затем я услышала, как он начал уходить и крикнул ей: «Все будет хорошо, не волнуйся!» Несколько минут я слышала, как она расхаживала там, а потом она вышла на дорогу, и я подумала, что она заметила меня. Но она повернула в другую сторону и двинулась к Кровавой башне, а я за ней. Его я не видела. Он шел впереди. Было примерно без двадцати пяти два.
Хэдли подался вперед:
– Вы сказали, что пошли за ней? Вы видели, как она с кем-то столкнулась?
– Столкнулась? – переспросила сыщица. – Нет. Но я могла этого и не видеть. Я проскользнула под большую арку Кровавой башни и прижалась там к стене на случай, если она повернет назад. Мне показалось, что мимо меня кто-то прошел. Но в сильном тумане да в темноте под аркой… Я с секунду подождала и снова пошла вперед.
Я слышала, как она обратилась к одному из этих стражников в смешной шапке: «Как пройти к выставке драгоценностей короны?» – и он показал ей на дверь по другую сторону арки. А я осталась на месте.
Миссис Ларкин прервалась, чтобы закурить сигарету, которую давно уже держала в руке.
– Вот и все. Дрисколл так и не пришел к ней, потому что его кто-то убил после того, как он ее оставил. Но я знаю, что она этого не делала, потому что я взглянула на это место, где вниз уходит лестница. Говорю вам, я посмотрела туда, прежде чем последовать за ней к Кровавой башне. Я нагнула голову, чтобы заглянуть под арку Кровавой башни, и взялась за ограду, чтобы не упасть назад, и, естественно, оглянулась через плечо. Тогда его там не было. И все остальное время я не теряла ее из виду… Как я сказала, она пошла осматривать королевские драгоценности, то же пришлось делать и мне. Но она не очень долго их осматривала. Она была бледной и взволнованной и все время посматривала в окно. Я вышла как раз перед ней. Я не хотела привлекать к себе внимание. И я видела, что если подняться на Кровавую башню и выйти на такой маленький балкончик…
– Рэйли-Уолк, – пояснил старший инспектор, бросив взгляд на доктора Фелла.
– Тогда можно видеть любого, кто возвращается с выставки королевских сокровищ. Если только вы не возвращаетесь тем же путем, каким вошли… Поэтому я остановилась там и ждала. И вскоре она вышла и какое-то время стояла на дороге, которая ведет от Кровавой башни вверх, на холм, к этому большому открытому пространству…
– Тауэр-Грин.
– Да. Она начала подниматься, медленно-медленно, а за ней шла я. Но она ничего не делала. Я видела ее, потому что там, наверху, туман был не такой густой. Она села на скамью, сказала что-то одному из стражников и все время смотрела на часы. Ничего не скажешь, терпения у нее хватало! Чтобы я стала так долго ждать мужчину?! Да никогда в жизни! А она неподвижно просидела на этой скамейке, в таком сыром тумане, и только после этого решила уйти. Ну а остальное вам известно. – Жесткие глазки миссис Ларкин оглядели всю группу слушателей. – Вот так, на этом конец. А теперь шабаш. Я обещала все рассказать и выполнила свое слово. Я не знаю, кто убил Дрисколла, но совершенно уверена, что она этого не делала.
Глава 13
О ЧЕМ БОЛТАЛА МИСС БИТТОН
Когда ее голос умолк, никто не решался нарушить тишину. В небольшой гостиной было так тихо, что можно было слышать хриплые звуки радио из квартиры наверху. Они слышали звуки шагов в коридоре, лязг металлических ворот, а потом долгий приглушенный гул лифта, отдаленные гудки автомобилей с другой стороны площади…
Рэмпоул только сейчас ощутил, как здесь холодно, и поплотнее закутался в пальто. Глубокий отпечаток смерти появился на этой комнате подобно следу пальцев, медленно прижимаемых к песку. Филип Дрисколл был уже только белыми осколками глиняной фигурки, рассыпанными по полу… На Тэвисток-сквер послышалась старинная танцевальная мелодия, которую наигрывала уличная шарманка. Сверху донесся слабый скрип, затем снова металлический лязг, и лифт начал спускаться, тихо гудя…
Лестер Биттон убрал с плеча запыленную штору и повернулся к остальным. На его лице застыло странное выражение спокойного достоинства.
– Джентльмены, – сказал он, – я сделал то, что следовало. Есть еще что-нибудь?
Они понимали, каких душевных мук стоило ему выслушать этот рассказ в присутствии посторонних, хотя и без свидетелей вряд ли было бы легче. Он стоял неподвижно, сдержанный, вежливый, держа шляпу в руках. И никто не знал, что сказать.
Наконец заговорил доктор Фелл. Он сидел, занимая своим телом обширное кресло, держа корзину с инструментами, как собаку, на коленях, и глаза у него были старые и усталые.
– Дружище, – угрюмо сказал он, – идите-ка домой. Вы мучились и вынудили себя пойти на довольно непорядочный шаг, устроив эту слежку… Но кто из нас не совершает ошибок! Однако вы разбили только одну статуэтку, тогда как могли разбить обе. И вы говорили как мужчина, тогда как могли отказаться от нее. Идите домой. Совершенно не упоминать ваше имя мы не можем, но, насколько возможно, постараемся избавить вас от излишней нервотрепки.
Погасшие глаза доктора встретились со взглядом Хэдли. Тот молча кивнул. Некоторое время Лестер Биттон не двигался. Было видно, что он крайне утомлен и измучен, отчасти даже растерян. Затем он машинально поправил шарф, застегнул пальто и двинулся к двери, словно ослепший. И только уже у выхода надел шляпу.