Руперт чувствовал, что вот-вот не выдержит и разрыдается. Вместо этого он нетвердым шагом подошел к шкафчику со спиртным и достал оттуда бутылку виски. Откручивая пробку, вдруг увидел свое отражение в зеркале: воспаленные глаза, на щеках алые пятна, затравленное выражение лица… Он выглядит больным как изнутри, так и снаружи.
«Молись,- сказала Франческа.- Молись о прощении».
Руперт крепче сжал горлышко бутылки. «Господи,- начал он,- Отец наш небесный, прости меня…» Однако слова застревали на губах, он произносил их без души, он не горел желанием раскаиваться, искупать свою вину. Он презренный грешник, и ему на это наплевать.
«Бог ненавидит меня,- подумал Руперт, глядя на себя в зеркало.- Бога нет». И то и другое казалось одинаково вероятным.
Немного позже Франческа спустилась в гостиную. Она причесалась, умыла лицо и переоделась в джинсы и свитер. Руперт все так же сидел на диване с полупустой бутылкой виски.
- Я поговорила с Томом,- сообщила Франческа.- Он обещал чуть позже зайти.
- Том? - вскинул голову Руперт.
- Я обо всем ему рассказала.- Голос Франчески дрожал.- Он попросил не волноваться.
Ему приходилось сталкиваться с подобными случаями.
В висках у Руперта глухо застучало.
- Пусть не приходит.
- Он хочет помочь!
- Я не желаю, чтобы лезли в мою личную жизнь!
Руперт уловил в своем голосе нотки паники. Он представил выражение, с которым Том на него посмотрит: жалость, смешанная с гадливостью. Глядя на него, Том испытает отвращение. Они все будут испытывать отвращение.
- Он хочет помочь,- повторила Франческа.- Дорогой,- она сменила тон, и Руперт удивленно поднял глаза.- Прости меня, пожалуйста. Я повела себя неправильно. Я просто испугалась. Том сказал, что это вполне естественная реакция. Он сказал…- Франческа оборвала фразу и прикусила губу.- Как бы то ни было, мы справимся. Если поддерживать друг друга и молиться…
- Франческа…- начал Руперт, но она предостерегающе подняла руку и медленно пошла к нему.
- Том объяснил, как важно, чтобы мои личные чувства не стали помехой нашей…- Франческа замялась,- физической близости. Мне не следовало тебя отвергать. Я повела себя как последняя эгоистка. Это грешно.- Она сглотнула.- Пожалуйста, прости меня.
Франческа придвинулась еще ближе. Теперь ее и Руперта разделяли какие-то дюймы.
- Я не должна сторониться мужа,- прошептала она.- Ты имеешь полное право касаться меня. Ты - мой супруг. Я дала клятву перед Господом любить тебя, повиноваться и принадлежать тебе.
От изумления Руперт лишился дара речи. Он медленно протянул ладонь и дотронулся до ее рукава. Волна отвращения пробежала по лицу Франчески, но она не отводила от него глаз, как будто твердо решила выдержать пытку до конца.
- Нет! - воскликнул Руперт и отдернул руку.- Это неправильно! Франческа, ты не жертвенный агнец, ты человек!
- Я хочу сохранить наш брак,- трясущимися губами проговорила Франческа.- Том сказал, что…
- Что как только мы ляжем в кровать, все сразу наладится? - с горьким сарказмом перебил ее Руперт.- Том велел тебе лечь со мной в постель и думать об Иисусе?
- Руперт!
- Я не допущу, чтобы ты подчинялась мне, как рабыня. Франческа, я люблю и уважаю тебя!
- Если ты любишь и уважаешь меня,- вдруг рассвирепела она,- то почему ты мне врал? - Ее голос прерывался от гнева.- Зачем женился на мне, зная, что ты такой?!
- Франческа, это же я, Руперт! Я по-прежнему твой.
- Нет! Только не для меня! - В ее глазах сверкнули слезы.- Я больше не вижу тебя.
Все, что я вижу…- Ее передернуло от омерзения.- Меня тошнит, когда я об этом думаю.
Руперт с несчастным видом смотрел на жену.
- Ладно, скажи, чего ты хочешь,- наконец промолвил он.- Мне съехать?
- Нет! - мгновенно воскликнула Франческа.- Нет. Том предложил…
- Что?
- Том предложил…- она замялась и всхлипнула,- публичное покаяние. Во время вечерней службы. Если ты покаешься в своих грехах перед всеми прихожанами и перед Господом, тогда, наверное, ты сможешь начать новую жизнь. Без лжи, без скверны.
В душе Руперта все протестовало против слов Франчески.
- А еще Том сказал, что ты, вероятно, не осознаешь до конца тяжесть греха,- продолжала она.- Но как только осознаешь и полностью раскаешься, мы сможем начать все сначала. Это будет возрождением. Для нас обоих.- Франческа вытерла слезы.- Как ты считаешь, Руперт?
- Я не намерен каяться,- услышал он себя словно со стороны.
Франческа была потрясена.
- Что?
- Я не собираюсь раскаиваться. Не собираюсь публично признавать, что погрузился в пучину греха.
- Но…
- Я любил Аллана, а он любил меня. И мы не делали ничего дурного или порочного.
Это…- К горлу Руперта подступил комок.- Это были прекрасные, нежные отношения, что бы там ни говорилось в Библии.
- Ты серьезно?
- Да.- Руперт содрогнулся и резко выдохнул, в упор посмотрев на жену.- Я ничуть не сожалею о своих поступках.
- Тогда ты просто болен! - со страхом в голосе крикнула Франческа.- Болен! Ты спал с мужчиной! Что в этом прекрасного? Это отвратительно!
- Послушай…
- А как насчет меня? - Она еще сильнее повысила голос.- Когда мы с тобой были в постели? Ты каждый раз мечтал, чтобы на моем месте был он?
- Зачем ты так? Конечно нет!
- Но ты же сказал, что любил его!
- Да. Только тогда я этого не сознавал.- Руперт помолчал.- Франческа, прости меня.
Мучительное мгновение она смотрела на него, потом отшатнулась, рукой нащупывая стул.
- Не понимаю,- сдавленным голосом произнесла она.- Ты на самом деле гомосексуалист?
Том сказал, что нет. Он сказал, очень много юношей поначалу сбиваются с пути.
- Да что он об этом знает? - огрызнулся Руперт.
Ему показалось, что его загнали в угол, поймали в западню.
- Ну, так ты действительно гомосексуалист? - настаивала Франческа.
Руперт долго молчал.
- Не знаю.- Он тяжело опустился на диван и закрыл лицо руками.- Я не знаю, кто я.
Когда через несколько минут он поднял голову, Франчески не было. Птицы все так же щебетали за окном, в отдалении по-прежнему урчали машины. Ничего не изменилось.
Изменилось все.
Руперт глядел на свои дрожащие пальцы, на кольцо с печаткой - свадебный подарок Франчески. Воспоминания посетили его внезапной вспышкой: какое счастье он испытал в тот день, какое облегчение ощутил, когда всего после нескольких произнесенных слов влился в огромную массу людей, состоящих в законном браке!
Когда он выходил из церкви, рука об руку с Франческой, ему казалось, что он наконец-то обрел себя, что он нормален. Этого ему и хотелось. Он не хотел быть «голубым», относиться к «сексуальному меньшинству». Он просто мечтал быть как все.