А как создатель я имею право дать имя своему детищу. Значит, теперь ты Марта.
– А если я не буду на него отзываться?
– Ну, тогда Марта у нас будет глуховата. Или глуповата, решать только тебе.
– Эверт!
– Не угадала. С этой минуты я Эрик. Эрик Джонсон. А ты, соответственно, моя тугослышащая… простите, отлично слышащая сестра Марта Джонсон. Кстати, очень набожная. И именно поэтому, дорогая сестрица, узнав о том, что очередной свой отпуск я собираюсь провести в Спрингтоне, ты упросила меня взять тебя с собой.
– Очередной отпуск? Разве мой брат не учится в Магакадемии?
– Нет. Ты его с кем-то путаешь. Возможно, с неким Эвертом Диксоном. Вот он точно оттуда. А я, мастер Джонсон, – всего лишь скромный младший клерк в торговой компании.
И самозванец так убедительно и бесхитростно развел руками, что, если бы я не знала, кто он, тут же купилась бы.
– Так. Подожди, – я изо всех сил пыталась не дать себя запутать. – Ты же говорил, что в Спрингтоне у тебя есть знакомые. Как ты объяснишь им свой визит под чужим именем?
– Милая сестрица, ты опять ошибаешься, – покачал головой Диксон. – Знакомые в Спрингтоне есть только у Эрика Джонсона, твоего брата, если ты снова запамятовала.
– Так ты что, и раньше ездил сюда под чужой фамилией? – наконец дошло до меня.
– И сейчас нам это очень на руку, не так ли? – парировал этот авантюрист.
– Но Эверт!
– Эрик! Тренируйся!
– Ладно, Эрик. Но к чему это притворство? Ради хороших дел не прикрываются чужим именем.
Молодой маг пару мгновений смотрел на меня, затем отложил в сторону свою газету и произнес:
– Не подозревай меня ни в чем опасном, ужасном или угрожающем лично тебе. Не волнуйся.
Пришлось принять этот ответ. В конце концов, мало ли какие у моего «братца» личные дела. Главное, чтобы бед не натворил. И я снова стала смотреть в окно, изучая проносящиеся мимо пейзажи. А они, пока я спала, заметно изменились.
Сама местность стала ровнее. Все больше стало попадаться рощиц, лесов вдалеке. Вокруг домов было много деревьев. Наверное, весной и летом здесь все утопает в зелени. Да и сами домики отличались от мрачных столичных построек, даже от светлых южных, среди которых я выросла. Первый этаж здесь строили из камня, реже – из кирпича, а вот выше в ход шло дерево: деревянные стены, украшенные причудливой резьбой, ставни и коньки крыш, забавные фигурки на балках. Простенькие сельские одноэтажные домики были собраны из деревянных бревнышек, как игрушечные избушки из спичек.
– Скоро приедем, – возвестил мой сообщник, когда паровик начал притормаживать у очередной станции. – Пойду-ка освежусь немного.
И с этими словами покинул купе.
Я случайно скользнула по нему взглядом. Увиденное заставило посмотреть на «мастера Джонсона» уже пристальнее. Волосы он аккуратно зачесал набок, жилет застегнул на все пуговицы, воротник и манжеты расправил. Всего две-три детали, но теперь он и правда похож на «младшего клерка в торговой компании». Особенно с этой услужливой улыбкой.
– Будем считать, что я польщен.
– Эрик, ты слишком хорошо о себе думаешь, – не осталась я в долгу.
Этот нахал только подмигнул мне в ответ.
– Дорогая сестра, ты же помнишь, как должны себя вести набожные девы.
Насмешливо глядя на него, я поднесла сложенные лодочкой ладони ко лбу, а затем опустила их вниз и, скрестив руки, прижала к сердцу: это был божественный знак Источника, которым осеняли себя верующие.
Источники магии, в которые мы верим, существовали с давних пор: это места, где магическая энергия выходит на поверхность. Вокруг них строились крупные города, где и селились сильные маги. Они благоговели перед Источниками, и вскоре те обрели божественный статус. Обычные жители, не наделенные магией, долго поклонялись своим святыням. Со временем верования слились в одно, и появилось учение об Источнике, наделяющем магов силой, а простых людей – иными, земными благами: здоровьем, долголетием. А еще Источник карает за зло, предательство и нечистые помыслы.
Представляли Источник в виде единого бесплотного духа, который, впрочем, может принимать любое обличие, в том числе и человеческое. Почти всегда в храмах Источника устанавливались две статуи: одна символизировала мага, другая – простого человека. Причем кто-то из них должен быть мужчиной, а кто-то женщиной. Поэтому в храмах можно было видеть разные варианты: пожилой маг и юная селянка, молодая женщина-маг и могучийец кузнец с молотом, мамаша в чепце и подросток-маг, по возрасту годящийся ей в сыновья. Прихожане постоянно спорили, какой из этих образов ближе к истине. Иногда в дискуссии вступали даже служители.
Обо всем этом я размышляла, когда мы выходили из паровика на станции Спрингтон. Не могу сказать точно, что именно я рассчитывала увидеть – скорее всего, величественный храм и толпы молельщиков, – но ожидания мои совершенно не оправдались. На фоне сумеречного неба белое воздушное здание с красными, зелеными и синими резными узорами. Оно было похоже на фарфоровую статуэтку или маленький дворец из сказки. Клумбы под большими стеклянными колпаками радовали глаз совершенно не зимней пышностью роз и ирисов. Да, магии жизни здесь явно не пожалели.
Сам город оказался очень живым, современным и энергичным. По крайней мере, магикаров на улицах оказалось неожиданно много. Один из них Эверт проворно нанял для нас прежде, чем я успела как следует осмотреться.
– В гостиницу «Три праведника», пожалуйста.
Извозчик, как мне показалось, одобрительно ухмыльнулся в усы, и мы поехали.
Я с любопытством разглядывала улочки, пестрящие вывесками. В лавках шла оживленная торговля. То тут, то там сновали небольшие разношерстные группы людей – скорее всего, туристы. Спрингтон куда больше походил на уменьшенную и более уютную копию центра Лиденбурга, чем на степенный Далвертон.
– Странно, здесь никакого намека на Обитель, – решила я поделиться с Эвертом своими наблюдениями.
– Просто мы пока в новой части города, – охотно пояснил тот. – Сама Обитель и большая часть старого города находятся на острове. Вот там все более строго, скучно и благостно. В общем, тебе должно понравиться, дорогая сестра.
Я мстительно толкнула его локтем в бок. Раз назвался братом, пусть принимает сестринскую ласку.
– Злюка, – проворчал «братец», – а еще притворяется святошей.
– Сие есть кара за злословие, Источником осуждаемое, – поучительно изрекла я и снова вернулась к созерцанию городских пейзажей, успев заметить удивленно вскинутую бровь своего собеседника.
Когда мы подъехали к гостинице, уже совсем стемнело, но вывески и фонари светились так ярко, что сумрак отступал. Мы явно оказались в старинном районе города. Дома здесь плотно прижимались друг к другу. Правда, довольно часто вереница домов прерывалась широкими арками – входами во внутренние скверики, где виднелись скамейки, огоньки фонарей и белые силуэты статуй. Возница наш, все так же добродушно