Читать интересную книгу Южные Кресты - Борис Кригер

В этом заявлении снова пространно описывалось все преступление, но отмечалась незначительность участия в нем Вечнова. Вечнов заявлял, что не отзывает свои прежние показания и признание вины, однако просит суд пересмотреть интерпретацию фактов и обстоятельства преступления. В заявлении отмечалось, что Вечнов не согласен с той интерпретацией фактов, которая была дана во время основного слушания, и просит пересмотреть эту интерпретацию и приговор.

Сеню снова нарядили в чистое и повезли в Апелляционный суд. На этот раз его не угощали ни печеньем, ни кофе. Это заседание совершенно не привлекло внимание прессы.

Когда началось слушанье, представители Короны (государственные обвинители) возразили, что существует, по крайней мере, две сложности в апелляции Вечнова. Во-первых, нет доказательства того, что адвокат Вечнова согласился с интерпретацией фактов на основном заседании против воли подсудимого, ведь именно такая интерпретация фактов и легла в основу вынесения приговора. Также провозглашался тот факт, что обвинение окажется в невыгодной ситуации, если Вечнов передумает и откажется от принятой интерпретации фактов, поскольку теперь вызов в суд основных свидетелей обвинения, трех украинцев, практически невозможен, поскольку они депортированы из страны. Так как Вечнов на основном суде согласился на прежнюю интерпретацию, не было необходимости заслушивать свидетелей, и они не участвовали в основном процессе. Теперь же их свидетельства могли потребоваться, коль скоро Вечнов вдруг решил пересматривать интерпретацию фактов.

Второй сложностью, согласно государственным обвинителям, было то, что большая часть нового заявления Вечнова фактически отрицает его вину, в то время как он признал себя виновным ранее, а делать это Вечнов не имеет права! В частности, он пытается изобразить себя введенным в заблуждение и «обманутым», а именно использованным украинцами без понимания их преступных целей.

Апелляционный суд принял во внимание заявление представителей обвинения.

Далее были рассмотрены основания просьбы Вечнова о пересмотре приговора. Адвокат Вечнова заявил, что их просьба базируется на трех основаниях.

Во-первых, его честь судья Матэрсон вынес приговор, не определив спорных фактов, с интерпретацией которых Вечнов не был согласен.

Во-вторых, было назначено чрезмерное наказание: не следовало исходить изначально из семи лет лишения свободы.

И третий довод, как казалось Вечнову, самый сильный, заключался в том, что его относительно строгое наказание не соответствовало легкости наказания украинцев, что как бы заявляло, что попытка пересечения границы с поддельными паспортами является более легким правонарушением, чем сопровождение этих нарушителей человеком с настоящим паспортом, а это может стимулировать других нарушителей специально нанимать сопровождающих лиц в качестве «козлов отпущения», поскольку Сенин случай будет использоваться в будущем как прецедент. Вот теперь Сеня начал думать по-судебному, рассуждая категориями интересов государства…

Дополнительно адвокат заявил, что не были учтены такие облегчающие обстоятельства, как отсутствие какой-либо опасности по отношению к украинцам, и что австралийское дело с перевозкой мигрантов в душном контейнере не должно было использоваться как прецедент.

Наконец, адвокат, в соответствии с требованием Вечнова, заявил, что судья Матэрсон не принял во внимание тот факт, что Вечнову приходится отбывать наказание вдали от семьи и что судья отнесся к этому фактору так же, как в случаях с контрабандой наркотиков, в которых этот фактор не учитывается.

Сене показалось, что все идет хорошо, и когда ему снова дали слово, он в общих чертах повторил на своем ломаном английском то, что сказал адвокат.

Потом было объявлено решение суда.

Апелляция была отклонена на основании аргументов обвинения. Принять выкуп в размере десять тысяч долларов суд отказался на основании того, что, с одной стороны, такая выплата будет слишком тяжела для бюджета Сениной семьи, а с другой – возможность «откупиться» такой незначительной суммой будет неверно воспринята преступным миром.

Больше Вечнову было не на что надеяться. Вот теперь он был полностью раздавлен!

Глава 31

Человеколюбие людоедов

Вечнов не мог очнуться, пока не очутился запертым в фургоне, везущем его назад, в тюрьму. Он был вне себя от охватившего его возмущения. Злоба, клокоча, пыталась вырваться наружу, ему хотелось размахивать руками, но наручники сковывали движения, и казалось, еще минута – и Вечнова разорвет на части. Казалось странным, как его и без того тщедушное тело, еще более исхудавшее в последние месяцы и имевшее в этой вселенной столь ничтожный вес, могло вмещать столько невыраженной злости и горькой ненависти!

– Будь проклята моя чертова жизнь! Будь проклято все! Ненавижу! Ненавижу! Подонки! Как это возможно, чтобы ни в чем неповинный человек оказался запертым на три с половиной года в клетку, да еще на краю земли!

– Впрочем, чему удивляться? – с досадой рассудил Вечнов, немного успокоившись. – Эта земля всегда отличалась исключительно «теплым» отношением к чужакам. В течение столетий всякий, кто ступал на песчаные берега Новой Зеландии, немедленно бывал убит и съеден. От кого можно ожидать большего человеколюбия, чем от людоедов? И в гостеприимстве новозеландцам не откажешь! Каждого незваного гостя сразу приглашают на обед, в котором тот принимает самое непосредственное участие – в качестве основного блюда!

Вечнову хотелось выть, не картинно, по-театральному, а реально, с хриплыми, холодящими душу нотками.

Вечнову хотелось сойти с ума, изматывая себя повторением какого-нибудь одного слова. «Подонки! Подонки! Подонки! Подонки! Подонки!»

Вечнову хотелось немедленно превратиться в людоеда и наброситься на кого-нибудь, сжимая челюсти мертвой хваткой, как затравленный волк, и рвать в клочья плоть. Ему даже казалось, что у него во рту начинают расти клыки, и действительно, на языке чувствовался вкус крови, только это была его кровь от искусанных чуть ли не в ошметки губ.

Вечнову хотелось биться в припадке. Он повторял: «Лучше бы меня казнили! Лучше смерть, чем эта беспомощность! Я раздавлен, как насекомое! Ненавижу! Подонки! Оглоеды!»

– Я обязательно вырвусь и отомщу этой стране! Я найду, как! Я обязательно найду, как! Только бы вырваться! Я всем отомщу! За мной останется целая гора трупов! Ишь, как все удобненько выходит… Этих хохлов отпустили, а меня на три с половиной года! Нацисты… Тоже мне, Вечного Жида себе нашли… Козла отпущения! – неистовствовал Вечнов. – Какая древняя, слепая сила нелепости и жестокости руководит этими безобразными подобиями людей! В них нет ни разума, ни милосердия. Они – ублюдки от рождения до смерти, от каблуков до самой макушки. Ах, хорошо бы этому судье с размаху дать кувалдой по макушке, чтобы череп лопнул, как арбуз! А адвоката просто повесить на его же галстуке! Господи, убей их! Пожалуйста, Господи, накажи этих паскудных тварей! Я столько перенес и никогда не роптал на тебя! Ты должен их убить!

Злоба, как красные пузыри кипящего борща, представляла собой адово варево. Однако лицо Вечнова было мертво, и казалось, что он готов на любое убийство. Не обязательно из мести, не обязательно преследуя какую-либо конкретную цель. А просто на убийство ради самого убийства, для того чтобы выпустить пар, чтобы кипящий борщ, перелившись через край, не обжог самого Вечнова смертельным ожогом. Хороша же эта долбаная исправительно-принудительная система, которая из вполне безобидных людей штампует убийц!

– Я обязательно укокошу эту старуху. Не поленюсь снова съездить в Киев. Войду к ней офис и задушу голыми руками. Причем специально буду душить медленно, как меня медленно душат в этой вонючей тюрьме, а когда она будет уже почти мертва, отпущу, и как только в ее маленьких вороватых глазках вспыхнет лучик надежды, немедленно размозжу ей череп! – твердо решил Вечнов, и ему стало немного легче, потому что он с удивлением поверил каждому своему слову.

– Отомщу сначала старухе, а потом уже примусь за остальных. Три года – не тридцать и не тринадцать, или сколько там отсидел Монте-Кристо? Вы еще крупно пожалеете, дорогие актеры моего спектакля. Дайте время, я оправлюсь… Я вызову вас на авансцену и уничтожу по одному!

Фургон остановился, и Вечнова вывели наружу. Было холодно. Небо начало темнеть, и на нем стали проступать чужие звезды. Созвездия Южного Креста Вечнов, наверное, и не распознал бы, даже если бы ему позволили подольше задержаться на свежем воздухе. «Сами валяемся в грязи, а смотрим на звезды!» – припомнил Сеня чью-то фразу, которой он придавал мало значения, а теперь она показалось ему пророчеством небесным. «Сами копошимся в грязи, но все-таки смотрим на звезды!» Вечнов в последний раз взглянул на едва проступившую бледную звездочку, и его затолкнули в помещение. Как бы он хотел оказаться там, рядом с этой невыразимо далекой звездой, пусть мертвым, пусть вечно вращающимся по недосягаемой с Земли орбите!