По Буханкину ходили. Кроме того, на него опрокинулся стол с закусками, и теперь он был в разноцветных, пахнущих салатами и шпротами пятнах. Левое его ухо, куда пришелся нокаутирующий удар, было вдвое больше правого и имело устойчиво лиловый цвет.
Толян был весь в драном. Его хватали за одежду, пытаясь свалить, он вырывался и вырубал схватившего. Уже другие били его и хватали за одежду, он и этих вырубал. Ему бы драться в латах, а то что нынешние шмотки - труха.
Антон не был так раздёрган, но он имел под левым глазом внушительный фонарь и потому держался вполоборота. Пуговицы на его рубахе были выдраны с мясом, на проглядывающих сквозь неплотный запах груди и животе виднелись ссадины. Жалко его было просто ужас, однако же именно он стрелял в казино, после чего последовало обращение в милицию дирекции заведения. Так что жалеть его не следовало.
Доставивший их сотрудник милиции передал Маше записку от Реутова следующего содержания: "Ув. Мария Тим. Спешу уведомить, что квартира Золотухина А.Г., которая уже горела намедни, сейчас сгорела окончательно. Об этом только что меня известил глав.пожарный Кириллыч, которого ты прекрасно знаешь. Люблю, целую, вечно твой Реутов".
Записку эту Маша сунула в стол, после чего попросила охранников принести еще стульев. На двух уже сидели утомленные Светлана с Колькой, оставался лишь один свободный.
Кабинет у лейтенанта Кибиткиной был маленький, не предназначенный для совещаний, и как только стулья были принесены, в нём стало тесно. Зато теперь все сидели.
- Излагайте, - сказала Маша, глядя на Антона, который старался спрятаться за широкого Толяна.
- Прошу учесть, что я лицо подневольное, - помявшись, заявил Шепталов. - Куда прикажут идти, туда и иду. Вооружившись.
- Кто прикажет? - спросила Маша.
- Анатолий Геннадьевич, - ответил Антон, морщась. Не нравился ему этот разговор. - Я у него в охране.
И добавил, глядя в сторону:
- Жить-то на что-то надо.
- Ну и? - сказала Маша, не спуская с него глаз.
- В общем, глупость получилась, - отозвался Антон, трогая кончиками пальцев фингал. - Не нужно было и затевать.
- Дай-ка я расскажу, - решительно внедрился в их диалог Толян.
Стул ему был явно маловат, он сидел на нем прямо, широко расставив слоновьи ноги, и старался не двигаться, так как при каждом его движении стул подозрительно скрипел.
- Ну чего, Мария, жизнь есть жизнь, ты же понимаешь, - сказал Толян. - У людей ни шмоток, ни бабок, одни долги, вот и пошли за бабками. Это ведь не запрещено?
- Ты меня спрашиваешь? - осведомилась Маша.
- Короче, начали играть, - продолжал Толян. - Сначала пёрла везуха, это всегда делается для затравки, а после пошел чистый мухлёж. Слово за слово, валенком об стол, заварилась кутерьма. Вот Антон и пальнул в воздух. Для порядка. Какое там. Надо бы пониже, по Мефодию, тогда бы и вопросов не было. Ведь это он, гад, ментов вызвал?
- Ты меня спрашиваешь? - вновь осведомилась Маша.
- Мефодия надо было первого брать, он заводила, - сказал Толян. - Чего ж нас одних-то повязали?
- Про Валентина Карповича Пузырёва, которого ты именуешь Мефодием, разговор особый, - произнесла Маша сухо. - Вам, Золотухин, надо отвечать только за свои действия.
Пузырёв был на крючке у Ларина, на хорошем таком, крепком крючке с рядом неопровержимых фактов, свидетельствующих о тесной связи Мефодия с игорной, алкогольной и наркомафией, но факты эти, увы, ничего не стоили, поскольку Пузырёв занимал пост замминистра и пользовался благоволением Хозяина. Поди-ка возьми такого. Сразу с насиженного места слетишь, а то и вовсе пропадешь без вести.
Прав был, конечно, Толян, первым нужно было вязать Мефодия и с ним вместе еще тысячу таких же мефодиев, тогда бы, может, и образовался какой-никакой порядок, однако это уже было не во власти Ларина, а тем более какой-то Маши Кибиткиной. Вот так, Анатолий Геннадьевич Золотухин. Вот и весь ответ.
Вслух она это, разумеется, не сказала. Как в детской прибаутке: зубы на крючок - и молчок.
======
- Что же мне с вами, умными такими, теперь делать? - вздохнув, спросила Маша.
- Оружие пусть вернут, - мрачно изрек Антон. - Не ими куплено. И разрешение выдайте. Обещали же.
- Прямо детсад какой-то, - сказала Маша. - Отряд желтопузиков. Отдайте мои игрушки. Это надо же? Ладно, считайте, что легко отделались.
Расхристанная Ремизова хихикнула, Толян одобрительно пробубнил: "Я знал, что Мария свой парень".
- Напрасно радуешься, Толик, - Маша вытащила из ящика записку Реутова. - Как бы это сказать помягче?.. В общем, твоя квартира сгорела. На этот раз окончательно.
- Тьфу ты, - сказал Толян и саданул кулачищем по колену. В стоящих на столе чашках задребезжали ложечки. - Что за гад под меня копает? Без копья остался.
Он бухнул себя кулаком в грудь и с надрывом сообщил:
- Всё пошло прахом. Нажитое праведным трудом.
Тут он задумался, вслед за чем сказал уже поспокойнее:
- А может, и неправедным. Такое, говорят, как приходит, так и уходит.
Он вновь задумался и сказал с надеждой:
- А может, тайник-то цел?
- Слышь, Мария, - заторопился он после этого. - Будь другом, сделай машину. Какую угодно, хоть помойную. Надо по головешкам пошарить, пока другие не пошарили.
Машина нашлась у эмвэдэшников, знакомый уже минивэн "Крайслер", куда уместились все скопом, в том числе и Светлана с Колькой. Света так и таскалась с тяжелой объемистой хозяйственной сумкой, не доверяя её никому. Оставаться в здании ФСБ они категорически не хотела.
По дороге к Котельнической набережной Маша свернула к моргу, где находились тела Люписа и Тяпуса. Толян, единственный, кого Маша прихватила с собой в наводящее тоску здание, узнал в них давешних злодеев, которых самолично нокаутировал на пороге дачи Поповых.
Дом на Котельнической был цел и невредим, сгорела лишь многострадальная квартира Золотухина. Точнее, сгорело всё, что в ней находилось, стены остались. Соседи, вызвавшие пожарных, утверждали, что в квартире кто-то был, кто поначалу крушил всё подряд, а потом крикнул дважды, причем крикнул так, что мороз продрал по коже. Пожарные, не осилив ломами дверь, на этот раз ничего не вышло, выворотили в одном из окон решетку и через него проникли внутрь. Пожар потушили, но никого в квартире не нашли.
Сейчас у этого окна стоял милиционер, которого снарядил сюда Реутов, чуть поодаль толпились жильцы и разные пришлые люди, которым не терпелось покопаться в пожарище - авось чего осталось от сокровищ толстосума, что не взял огонь. Мешался мент, который не торопился уходить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});