— Эмма, я обещал Лене поужинать с ее родственниками!
Я бы с радостью выложил ей правду, но пока не выясню, зачем она ходила к бокору в Новый Орлеан, лучше мне молчать.
— Сегодня?! — подбоченясь, выдала она свой главный аргумент. — Когда я готовлю на ужин фаршированную свинину?! Золото Каролины, трехкратный обладатель голубой ленточки?! Ты меня не обманешь! — фыркнула Эмма, качая головой. — Ты променял мою фаршированную свинину на чародейский павлиний паштет на золотой тарелке?
Эмма была невысокого мнения о кулинарных способностях Кухни, и, если честно, я разделял ее убеждения.
— Я забыл тебя предупредить!
Между прочим, я не соврал. Память у меня отшибло, хотя с утра Эмма говорила о том, что ждет нас на ужин. Эмма скрестила руки на груди. Ее можно понять, ведь раньше такое блюдо казалось бы мне просто раем на земле.
— Л-и-ц-е-м-е-р-и-е. Девять букв по горизонтали. Ты что-то замышляешь, Итан Уот, и родственники Лены здесь ни при чем.
Эмма тоже что-то скрывала. Но я никак не мог придумать, как это назвать, поэтому выпалил:
— Эмма, я тебя очень люблю, — и я обнял ее.
Она мгновенно растаяла и сменила гнев на милость.
— Ох, Итан Уот! То, что ты говоришь, так же далеко от истины, как мама Уэсли от бутылки виски, — ответила она напоследок.
Эмма может сколько угодно стоять на пышущей жаром кухне и незаслуженно (или наоборот) распекать меня — все равно будет по-моему.
— Не волнуйся за меня. Я всегда возвращаюсь домой!
— Мягко стелешь, Итан! — упорствовала она, но быстро смягчилась и погладила меня по голове.
— Я в одиннадцать прилечу сюда! — заявил я, хватая со стола ключи от машины и чмокая Эмму в щеку.
— В десять, и ни минутой позже! А то завтра заставлю тебя купать Харлона Джеймса. А лучше — всех четверых!
Я ретировался из кухни, не расставаясь с Одноглазым Ужасом.
— Ого, приятель! — пораженно воскликнул Линк, высовываясь из окна «Вольво», и машина тут же накренилась. — Извини!
— Сядь на место.
— Видишь черные ямы? — спросил Линк, плюхнувшись обратно на сиденье. — По дороге до Равенвуда прямо напалмом прошлись или огнеметом, а потом следы резко обрываются…
Даже в тусклом свете луны по обеим сторонам пыльной трассы были видны глубокие рытвины, метров пять шириной. Однако около ворот они заканчивались.
Поместье осталось в целости, но особняк явно подвергся массированной атаке вексов. Лена не говорила, что все настолько серьезно, а я даже и не поинтересовался. Меня больше волновала моя семья и библиотека — в общем, мой город. Кроме того, я был уверен, что в ту ночь Равенвуд не пострадал. Я съехал на обочину, и мы с Линком выбрались из машины — пиротехнические трюки такого уровня заслуживают пристального внимания.
— Чем ближе к дому, тем шире становятся выбоины, а затем резко исчезают, — констатировал Линк, присев на корточки рядом с обугленной ямой.
— Верно, — кивнул я, поднимая с земли черную сухую ветку, которая рассыпалась у меня в руках. — У бабушек словно торнадо пронесся, а в Равенвуде был пожар, типа, как в библиотеке.
— Не знаю… Может, вексы действуют по-всякому на разных… людей, и не только…
— Чародеи — тоже люди!
— Да-да, — согласился Линк, разглядывая очередную обгоревшую ветку. — Но округу изрядно поджарили.
— Думаешь, Сэрафина постаралась? Поджоги — по ее части.
А с фактами не поспоришь. Сэрафина жива и бродит где-то поблизости.
— Она — крутая… А что? Мне уже и сказать ничего нельзя? — возмутился он, заметив, как я на него посмотрел.
— Сэрафина — королева тьмы, идиот!
— А я как раз недавно кино видел! Королевы тьмы — самые крутые девицы, ожог третьей степени! — не унимался Линк, стряхивая пепел с ладони. — Пора валить отсюда, а то у меня голова разболелась. Слышишь жужжание. Вроде бы целая бригада орудует бензопилами!
Став инкубом, Линк тоже начал чувствовать наложенные на Равенвуд защитные заклинания. Я кивнул и завел машину. Ржавые, покосившиеся ворота послушно открылись.
«Эль?»
Я засунул руки в карманы и уставился на особняк. Окна, потрескавшиеся деревянные ставни, заросшие плющом… Казалось, комната Лены ничуть не изменилась. Я знал, что это иллюзия и Лена сейчас наблюдает за мной сквозь стеклянные стены.
«Я пытаюсь уговорить Рис остаться наверху вместе с Райан, но она проявляет свой покладистый нрав во всей красе».
Линк нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
«А как насчет Ридли?»
«Я спросила, хочет ли она прийти — она бы и так догадалась, что намечается совет. Она сказала, что будет, но я не уверена. Последнее время Ридли ведет себя очень странно».
Если бы у Равенвуда было лицо, то комнаты Лены и Ридли мигали бы, как огромные глаза. Ветхие ставни слегка покосились, за ними виднелись немытые окна. Я уже собирался отвернуться, но вдруг в окне Ридли мелькнула чья-то тень. Кто бы это мог быть? Вдруг стекла задребезжали, а ставня соскользнула с петли и сорвалась вниз.
«Итан?»
— Ты видел? — обратился я к Линку, но он принялся изучать трубу.
— Кирпичи падают, — пробормотал он.
Особняк сотрясался все сильнее, словно в нем бушевала магическая энергия. Входная дверь завибрировала.
«Лена!»
Я бросился к крыльцу, а из дома доносился чудовищный стук и грохот. Я навалился на створку, нажав на чародейский знак, вырезанный на верхней притолоке, но тщетно.
«Постой, Итан!»
«Ты как?»
«У нас все нормально. Дядя Мэкон думает, что какая-то сила пытается проникнуть в дом».
«А снаружи все выглядит по-другому».
Неожиданно дверь распахнулась, и Лена втащила меня внутрь. Перешагнув через порог, я очутился в плотном энергетическом поле. Линк последовал за мной, и дверь захлопнулась. Я с облегчением вздохнул. Однако спокойствие продолжалось недолго…
За время нашего знакомства я привык к тому, что интерьеры особняка Равенвудов постоянно менялись. Здесь была и старинная мебель времен плантаций, и классическая готика в стиле фильмов ужасов… Но к тому, что ожидало нас сегодня, я оказался не готов. Жилище превратилось в сверхъестественный бункер, чародейский вариант подвала миссис Линкольн, где у нее хранились всевозможные заготовки на случай урагана или конца света. Все стены от пола до потолка были покрыты защитными листами серебристого металла. Мебель испарилась. Вместо бархатных кресел и стеллажей красовались пластиковые контейнеры и шкафы со свечами и бутылками виски. На полу стоял увесистый мешок с собачьим кормом (очевидно, для Страшилы), хотя он предпочитал исключительно отбивные.