Берн мимолетно улыбнулся, подумав, что теперь так будет всю оставшуюся жизнь. Они вместе лягут в постель и проснутся на следующее утро.
Но тут он вспомнил. Берк медленно поднялся, стараясь не потревожить Ариель. Умывшись и одевшись, он вернулся к кровати и положил руку на лоб девушки. Обжигающе-горячий.
— О Боже, нет, — сказал он громко и остановился в нерешительности, но почти немедленно выбежал из комнаты. Прошел почти час, прежде чем Берк ввел в спальню приземистого широкогрудого шотландца, доктора Амбрюстера.
— Говорите, жена ваша внезапно заболела, милорд?
— Да, — кивнул Берк, становясь по другую сторону постели. — Я вчера обтирал ее лицо мокрой тканью, пока жар не спал, но когда проснулся сегодня, лихорадка вновь вернулась.
Доктор Амбрюстер наклонился над Ариель. Та открыла глаза, увидела незнакомого мужчину и пронзительно закричала. Она совсем ослабело, но умудрилась выпутать руки из-под одеяла и наброситься на доктора. Амбрюстер сжал ее запястья, бросив Берку;
— Осмелюсь сказать, милорд, вряд ли она была в таком состоянии с утра, иначе вы побоялись бы оставить ее одну. У миледи горячка. Бред. Тише, миледи, успокойтесь. Подойдите, милорд, и удерживайте даму, пока я послушаю ее легкие.
Берк молча повиновался. Он никогда еще в жизни так не боялся и сейчас попытался успокоить Ариель, утешить, но ничего не вышло. Она не узнавала его, явно принимая за своего врага. После дня общения с Ариель, Берк начинал верить, что в мире вообще не осталось такой редкой птицы, как порядочный мужчина. Но Берк продолжал нести какой-то вздор, стараясь хоть как-то отвлечь Ариель, заставить прийти в себя.
Доктор Амбрюстер выпрямился. Он любил говорить про себя, что шотландец может не знать причину болезни пациента, зато никогда не прикончит его лекарствами.
— Вот что мы должны делать, милорд, — объявил он и дал Берку точные наставления, добавив:
— Я попрошу домоправительницу Хобхауса вернуться, и горничную вместе с ней. Кроме того, в деревне можно нанять сиделку, ухаживать за миледи.
— Нет, я сам это сделаю, — отказался Берк. — О, сэр, она выздоровеет, правда?
Доктор Амбрюстер был человеком прямым, откровенным, даже резковатым, но отчаянный страх, который он увидел в глазах графа Рейвнсуорта, заставил его смягчить слова;
— Она молода и вопреки довольно хрупкой внешности сильна. Посмотрим, милорд. К вечеру я приеду еще раз.
Покидая Хобхаус, доктор решил, что больной не повредит визит викария.
Два часа спустя в доме появились миссис Ринглстоун, экономка, и горничная Руби.
— Она то мечется в жару, то дрожит от озноба, — заметила миссис Ринглстоун, когда ненадолго отлучившийся Берк вошел в спальню.
— Бедняжка, попытайтесь напоить ее говяжьим бульоном. Я не смогла.
Берк кивнул и сел рядом.
— Ариель, — строго приказал он, зная, что на просьбы она не откликнется, — открой рот, и побыстрее.
Она не подала виду, что слышит.
— Открой рот, девушка! Делай, как велено! На этот раз Ариель без колебаний повиновалась, и Берку удалось влить ей в рот добрую половину чашки бульона. Если миссис Ринглстоун и посчитала его довольно грубым, она ничего не сказала. В конце концов, граф своего добился.
— Ночь будет долгой, — только и заметила экономка.
И действительно, эта ночь оказалась самой длинной в жизни Берка. Поближе к рассвету он уверился, что Ариель умирает и никто на свете; ни он, ни доктор — ничего не сможет сделать. Она то металась, выкрикивая что-то невнятное, то лежала такая тихая, бледная и неподвижная, что слезы душили Берка. Уже под утро усталость сморила его, и он заснул, по-прежнему не выпуская ее запястья, чтобы чувствовать биение пульса, свидетельствующее о том, что Ариель еще жива.
— Почему она сдается? — спросил на следующий день доктор скорее себя, чем Берка. — Не понимаю. Она молода, красива, недавно замужем. Почему?
В эту минуту Берк принял решение. Он поговорил откровенно с мистером Амбрюстером и тот, не откладывая собрался навестить викария. Берк все это время просидел рядом с Ариель, продолжая обтирать ее лицо прохладным влажным полотенцем.
Он говорил о прошлом, как всегда, и его слова, казалось, успокаивали ее. В какую-то минуту Берк был совершенно уверен, что Ариель услышала и поняла его.
— Мой брат, вы ведь знали, какой он, Ариель, хвастун, но добродушный, любил шутки, даже повторенные в двадцатый раз. Но он так же был еще и редкостным упрямцем. И обычно страдал из-за этого я. Если ему что-то взбредало в голову, никакие мои доводы не могли заставить его передумать. Однажды, помню… Господи, это было так давно… отец подарил мне пони. По имени Виктор. Шерсть серовато-коричневая, и ужасный обжора. Ну так вот, мой брат хотел получить Виктора. Эта была любовь с первого взгляда. И, как это ни странно звучит, взаимная. Но Виктор принадлежал мне, и будь я проклят, если намеревался отдавать его. Знаете, что сделал мой брат?
— Милорд, пришел викарий. Но Берк продолжал, не обращая внимания на экономку:
— Нет, мой брат не обратился к викарию, не в тот раз.
Он быстро поднялся, чтобы приветствовать изможденного пожилого человека. Викарий был очень худым, с взлохмаченными волосами и мягкой усталой улыбкой. Пожав руку Берка, он вопросительно взглянул на него.
— Пожалуйста, садитесь. Мне нужно поговорить с вами об очень важном.
Он коротко изложил свою просьбу. Викарий, не видя ничего необычного в ситуации, кивнул:
— Я должен, конечно, посоветоваться с епископом, милорд, но…
— Вы, надеюсь, понимаете, что нельзя терять время. Она может умереть в любую минуту.
— О Господи, конечно, вы правы. Что мне делать?
— Просто совершить церемонию венчания. Я сам поговорю с епископом, позже, после того, как она выздоровеет или…
Он не смог выговорить это слово. Наконец ему удалось продолжать:
— Епископ, конечно, согласится. В конце концов, дело не терпит отлагательств.
— Это крайне необычно, милорд, но… Думаю, вы правы, милорд, совершенно правы. Мы всегда можем получить разрешение на брак задним числом.
— Пойду приведу свидетелей.
— Но ее ответы, милорд… Она ведь без сознания… Сможет ли дать согласие или отказаться?
— Конечно, сможет. — заверил Берк. — Пожалуйста, подготовьтесь, сэр. Я отправляюсь за женщинами.
Полчаса спустя Берк сидел на кровати возле Ариель, держа ее за руку. Ариель металась в бреду, но возможно, по мнению Берка, это было к лучшему.
По другую сторону кровати стоял доктор Амбрюстер. Миссис Ринглстоун и Руби выглядывали из-за плеча викария.
— Дорогие возлюбленные, — начал викарий, — мы собрались здесь ради доброго деяния, деяния милосердного и справедливого. Мы венчаем этого…