Читать интересную книгу Тайная жизнь непутевой мамочки - Фиона Нилл

— Люси, как это любезно с вашей стороны! — говорит он.

Мы трогаемся, и я замечаю, что при каждом его движении «Экономист» потихоньку выползает из-под него, до тех пор, пока, наконец, не падает на пол. Он наклоняется за ним, но его внимание привлекают другие валяющиеся там бумажки.

— Что там? — спрашиваю я, стараясь не отвлекаться от дороги.

— Упаковка от масла. — Он озадаченно смотрит на меня. Я подпрыгиваю и, вероятно, ахаю, потому что он быстро заявляет, что никогда еще не встречал людей, страдающих маслофобией.

Я знаю, что думает он о Марлоне Брандо. Я хотела бы взять кредит на понимание мужской души, но ясно, что сейчас неподходящий момент.

— Не перестаю удивляться вашему автомобилю, Люси, — говорит он.

— У некоторых людей есть второй дом, у меня — автомобиль. Вы не возражаете, если мы заедем на заправку?

— С вашей стороны это было бы предусмотрительно, — назидательно реагирует он, просматривая компакт-диски в бардачке. — О, да они все перепутаны! Впрочем, молчу, молчу!

— Что же касается первого пункта, должна заметить, что есть на свете ситуации и похуже, чем иссякнувший по дороге в школу бензин, — замечаю я.

— Да, есть, но немного, — резонерствует он. Выходя из машины, чтобы заплатить за заправку, я уже чувствую, что он меня раздражает, причем не только из-за этих его язвительных замечаний, но в значительно большей степени из-за его красивой жены.

Я терпеливо стою в очереди, все еще мрачно впечатленная образом обольстительной женщины в полуподвале, шаря в пальто в поисках кредитной карты. Надо же, в кармане, оказывается, дыра. Но кредитку я все же нахожу — она провалилась за подкладку. Люди позади меня начинают нетерпеливо гудеть мне в затылок. Но ничего, все, кажется, идет благополучно. До тех пор, пока женщина за кассой не заявляет, что «есть небольшая проблемка». Обычно так говорят, имея в виду обратное. Перегнувшись через кассу, так что все начинают на нас таращиться, она сообщает, что ей нужно позвонить менеджеру, и советует всем пройти к другой кассе.

— Боюсь, нам придется пока оставить эту кредитную карту у себя, — говорит менеджер, выпятив грудь от сознания собственной важности, отчего его бейдж со словом «менеджер» делается еще более заметным. — Карта заявлена как украденная.

— Послушайте, я все могу объяснить! — Я мгновенно понимаю, что совершила оплошность. — Видите ли, я думала, что потеряла эту карту. Поэтому и объявила ее украденной. А сейчас случайно нашла ее, она была за подкладкой моего пальто. Персона на карте — это я. Люси Суини. Все просто. — Я улыбаюсь, чтобы расположить его к себе. Похоже, он колеблется. — Позвольте мне пройти к автомобилю и найти другую карту, с которой нет проблем, — спокойно предлагаю я.

— Мы должны следовать установленному порядку, — прекращает колебания менеджер. — Кроме того, вы можете сбежать. Нам хорошо знаком ваш тип.

— Какой еще такой «мой тип»? И многие из нас сбегают? — Я чувствую, что сейчас сорвусь. И срываюсь: — Вы действительно думаете, что есть движение матерей, замученных недосыпанием, финансовыми проблемами и переполненными бельевыми корзинами? И что эти матери спасаются мелкой подделкой кредитных карт? Конечно, если таковые и есть, то их надо задерживать. К тому же это несложно. А отчетность идет в гору.

Под взглядами присутствующих я останавливаю свою декламацию и вижу, как Роберт Басс пытается разглядеть сквозь лобовое стекло, что происходит на территории автозаправочной станции.

— Сейчас приедет полиция, — продолжает менеджер, пристально глядя на меня с еще большим беспокойством в глазах. Плохо, плохо, плохо и становится все хуже. Роберт Басс выходит из машины, идет к нам; по тому, как он приглаживает руками волосы, я определяю, что он раздражен.

— Мы опаздываем!

— Это ваш сообщник? — кивает на него менеджер, оглядывая его с ног до головы.

— Что-то вроде того, — огрызается подошедший. — Что происходит, Люси?

Я объясняю.

Нас сажают на деревянную лавку позади конторки.

— А на этой удобнее, чем в пабе, — замечаю я, стараясь привнести немного светлого в происходящее. Однако он сидит, сжав голову руками и поминутно ероша свои прекрасные волосы. — Я обещаю, все будет хорошо, — утешаю я; моя рука задерживается в воздухе рядом с его плечом.

— Не разговаривайте и держите руки на коленях, — говорит менеджер. — У вас может быть оружие.

Полчаса спустя появляется полицейский, одетый в пуленепробиваемый жилет. До нас ему нет никакого дела. Он просит менеджера не тратить попусту его время и звонит в мой банк. Там ему сообщают, что в течение этого финансового года я потеряла уже одиннадцать кредитных карт, советуют ему порвать эту карту, выбросить и отпустить нас с миром.

В молчании мы возвращаемся в машину.

— Не понимаю, как ваш муж с этим справляется! — слабым голосом сокрушается Роберт Басс. Откинув кресло далеко назад, он закрывает глаза, как я и видела в своих фантазиях. Но не при таких обстоятельствах. — С виду ваша жизнь такая однообразная, но на самом деле бьет ключом и пылает огнем, как какая-нибудь центральноамериканская страна с анархическим типом правления. Ничего предсказуемого! — продолжает он сокрушаться, по-прежнему с закрытыми глазами. — Не представляю, как он с этим мирится!

— Ну, я мало что сообщаю ему, — отвечаю я.

— Значит, хорошо умеете хранить секреты.

Больше он не произносит ни слова, до самого дома Буквоедки.

— Извинения придумывайте вы, это ваша специальность! У меня не хватит фантазии, — вздыхает он, когда я глушу двигатель.

— Вы опоздали, — пеняет нам Буквоедка. На ней небрежно-шикарный наряд — очень странный.

— Извините, — говорю я. — Возникли неожиданные трудности.

Она проводит нас в кухню и предлагает что-нибудь выпить. Я киваю и собираюсь попросить стакан белого вина, но она указывает на выдвижную разделочную доску, уставленную чайными чашками. Кажется, вечер будет длинный.

— Какой чай вам больше нравится? — спрашиваю я Роберта Басса. — «Возвышенные мечты», «Возобновленная энергия» или «Успокаивающий»?

— Последнее звучит привлекательнее, — вяло отзывается он.

Мне попадается на глаза книжная полка с руководствами по воспитанию. «Семь отличительных черт высокоэффективных семей», «Позитивное воспитание от А до Я», «Идем в школу; как помочь ребенку стать успешным».

— Какая философия воспитания для вас привлекательнее, Люси? — спрашивает хозяйка дома.

— Непрерывная материнская забота, — с ходу сочиняю я. — Это составляющая движения за спокойный город и размеренное питание, нацеленная на воспитание детей свободно-выгульного содержания.

— О! — Она пытается скрыть удивление. — Я о таком послышала!

На стене рядом с холодильником висит расписание занятий, лист с обозначением пунктов почти с меня ростом. Пока закипает чайник, я подхожу поближе и читаю: математика Кумон[50], скрипка Судзуки[51], шахматы, йога для детей.

— Должно быть, непросто во всем этом преуспевать? — киваю я на расписание.

— Отгадка в слове на букву «О», Люси, — улыбается она. — Все проистекает отсюда.

— О… — произношу я, мой разум беспомощно блуждает в поисках таинственного ключа.

— Организация, — наносит она свой нешуточный удар и призывает открыть собрание. — Давайте начнем с утверждения нашей программы, — говорит она, глядя на нас обоих.

Такое случается с успешными профессиональными женщинами, если они оставляют работу и им нечем заняться. «Матрицы Маккинси», слишком много свободного времени, слишком много энергии, слишком мало инстинктов, думаю я про себя, стараясь вцементировать в мышцы лица выражение восторженного интереса.

— Я хочу, чтобы срок моего пребывания в этой должности запомнился разумной строгостью, привнесенной в школьные мероприятия, — продолжает она. Роберт Басс выглядит захваченным врасплох. — Итак, перейдем к рождественскому празднику. Прежде чем Санта и его маленький помощник приступят к раздаче подарков, я предлагаю устроить короткий концерт старинных английских рождественских песнопений, — Она вручает нам отпечатанные копии трех произведений.

— Вы думаете, это будет весело? — Роберт Басс зачитывает вслух выдержки из текстов: «Ходим по домам с рождественскими песнопениями по всему городу»; «Пошли нам доброе страдание»; «Когда я выехал верхом этой ласковой ночью». — Дети будут с нетерпением ждать появления Санта-Клауса. Кроме того, им всего пять, нереально предполагать, что они смогут все это выучить!

— Совершенно верно, — соглашается Буквоедка, — поэтому петь их будем мы.

Роберт поперхнулся чаем.

— Но я не умею петь, — слабо возражает он.

— Ничего страшного, все равно вас никто не узнает. Вы будете в костюмах. — Мы тупо смотрим на нее. — Санта и его маленький помощник, — награждает она его и меня театральным жестом.