Страну тоже лихорадило: купцы из северных колоний, по большей части контрабандисты, бойкотировали британские товары, чтобы их британские коллеги надавили на парламент для отмены «законов Тауншенда». Однако парламентарии откопали древнее распоряжение Генриха VIII и предложили в соответствии с ним арестовать зачинщиков беспорядков, выслать их в Англию и судить за измену. Предложение так и осталось на словах, но слухи о нем быстро распространились по колониям — как и протесты против произвола метрополии.
Пятого апреля Вашингтон получил письмо от доктора Дэвида Росса из Блейденсберга в Мэриленде и узнал из него о создании ассоциаций в Филадельфии и Аннаполисе для бойкотирования импортных товаров, без которых можно обойтись, пока парламент упорствует в нежелании учитывать интересы колонистов. К письму прилагался план создания аналогичной ассоциации в Виргинии, составленный безымянным автором. Джордж тут же переслал пакет своему соседу и близкому другу Джорджу Мэйсону, чтобы узнать его мнение. Мэйсон, начитанный законник, жил затворником в имении «Ганстон-холл» к югу от Бельвуара, который, соответственно, находился южнее Маунт-Вернона. В послании анонима говорилось:
«В то время как наши надменные господа в Великобритании не успокоятся, пока не лишат Америку вольности, представляется крайне необходимым что-то предпринять, чтобы отвести удар и сохранить свободу, которую мы получили от наших предков. Но как это сделать, чтобы добиться нашей цели, — вот в чем вопрос.
Никто не должен ни минуты колебаться или испытывать сомнений перед использованием оружия для защиты столь драгоценного дара, от которого зависит всё хорошее и плохое в жизни, таково мое мнение. И всё же я хотел бы добавить, что оружие должно быть le dernier ressort — последним средством. Воззвания к королю и увещевания парламента — мы уже убедились в их бессилии. Значит, остается попробовать привлечь их внимание к нашим правам и привилегиям, а то и встревожить, заморозив их торговлю и производство».
Бойкот — средство хорошее и эффективное, считал Вашингтон, но только если применять его повсюду и сообща, а этого не так-то легко добиться: далеко не все люди самоотверженны и бескорыстны, большинство радеет только о своей выгоде. А «табачные колонии» вообще целиком и полностью зависят от английских поставщиков. Как объяснить простым людям, почему они должны ограничиться узким кругом самых необходимых товаров, да еще и приобретать их именно у тех торговцев, которых им укажут? И как проследить за тем, чтобы это требование соблюдалось всеми? С другой стороны, колонии и так уже в долговой кабале, люди нуждаются, имения продаются за долги; в такой ситуации бойкот импорта — единственный способ вывести страну из нищеты, развивая собственное производство, но опять же при условии, что эта мера будет поддержана всеми. «А я вижу, по крайней мере, одну группу людей (за исключением купцов), которые не примкнут к этой схеме; это люди, живущие в свое удовольствие в имениях, не обремененных долгами. Такие люди, не имея перед собой достойной цели — блага других людей, — могут счесть трудным делом ограничить себя в средствах и удовольствиях». Скаред и раньше копил деньги и отказывал себе в излишествах, теперь же у него будет достойное оправдание такого поведения. Мот, наоборот, получит веское основание умерить свои траты, на что у него раньше, возможно, не хватало силы воли. В общем, идея хорошая, и лучше бы обсудить ее еще до мая, когда в Уильямсберге соберутся палата и суд.
Письмо доставили в тот же день, и Мэйсон сразу написал ответ. Он совершенно согласен с Вашингтоном: идея стоящая, нужно подготовить общественное мнение через газеты, разъяснить людям, в чем заключается опасность и как ее избежать. «На кону наше всё, и мелкими жизненными удобствами и удовольствиями следует пренебречь ради свободы, причем с радостью, а не с отвращением. И всё же совершенно ясно, что в табачных колониях мы не можем сейчас ограничить импорт столь же узкими рамками, как в северных. Чтобы план такого рода можно было применить на деле, его следует приспособить к нашим условиям; а если не придерживаться его со всей строгостью, то лучше вообще не пытаться». Бойкот привлечет внимание метрополии: «Они увидят, почувствуют, мы принудим их ослабить угнетение и позволить нам развиваться». Как только мир будет восстановлен, колонии перестанут отказываться от импорта. Мы им — сырье, они нам — промышленные товары; торговля — пуповина, связывающая колонии с метрополией.
Вашингтон, сдержанный и немногословный с подчиненными, был искренен и откровенен с друзьями. Он так и не узнал, что автором плана, присланного Россом, был сам Мэйсон. Но это, собственно, было не важно: убедившись, что мыслят одинаково, они активно обсуждали создание ассоциации для бойкота британских товаров. Времени на это у них было предостаточно, поскольку гости к Вашингтонам ездить перестали. 14 апреля с Пэтси снова случился припадок, как раз когда они отправлялись куда-то с визитом, и пришлось вернуться домой. Падучая считалась заразной болезнью, с «бесноватыми» предпочитали не общаться, и Пэтси оказалась лишена общества ровесниц.
Тридцатого апреля 1769 года Вашингтон отправился в Уильямсберг, чтобы представить свой план депутатам. Коллеги просто диву давались: до сих пор это был молчаливый, застенчивый человек, державшийся в тени, довольно редко появлявшийся на заседаниях, никогда не рвавшийся на трибуну; теперь же он добился своего включения в три постоянных комитета, а это кое-что значило.
В начале мая лорд Ботетурт открыл новую сессию палаты, приехав на заседание в роскошной карете, запряженной цугом. Весенняя сессия обещала быть шумной и бурной, к тому же в палате появилось много новых лиц, в том числе Томас Джефферсон — долговязый уроженец графства Албемарл, двадцати шести лет от роду.
Шестнадцатого мая заседатели приняли «Виргинские резолюции», в которых говорилось, что лишь они имеют право облагать налогом жителей Виргинии. Они же вольны направлять петиции королю с изложением своих претензий и судить за измену и другие преступления на территории самой колонии. На следующий же день лорд Ботетурт, наслушавшись мятежных слов, приказал парламентскому приставу прервать сессию и созвал депутатов на краткую беседу в зале совета.
— Господин спикер, господа депутаты, — обратился он к ним без лишних предисловий. — Я слышал о ваших резолюциях и считаю, что они не доведут до добра. Вы вынудили меня исполнить мой долг: палата распущена.
Депутаты были как громом поражены. Вот, значит, за кого их тут держат — за марионеток! Выйдя из здания Законодательного собрания, они направились в таверну Рэйли, в зал Аполлона, чтобы «потолковать о делах своих скорбных». Эмоции зашкаливали. Почувствовав, что момент настал, Вашингтон изложил план бойкота, разработанный им вместе с Мэйсоном. Тотчас избрали комитет по созданию «противоимпортной» ассоциации, куда вошел Вашингтон. На следующее утро депутаты собрались в том же месте и подписали соглашение о бойкоте любых британских товаров, облагаемых налогом в Америке, которое состояло из преамбулы и восьми резолюций. Текст с подписями депутатов предстояло разослать по всей колонии для сбора подписей избирателей. Был составлен длинный список товаров, покупки которых следовало избегать. Виргинская ассоциация будет действовать до отмены «законов Тауншенда».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});