После разговора с Риоли для Карабичева настали дни, наполненные бесплодным поиском и разочарованием. Консультации в полицейском управлении ничего не дали. «Вы напрасно теряете время, сеньор Карабичев, — мягко сказал ему мэр, разводя пухлыми руками. — Если ваша жена сама не пожелает откликнуться, вам никто не поможет». Риоли собирал морщины вокруг переносицы и советовал не сдаваться. И Андрей не сдавался. Каждое утро выходил он из гостиницы и, бросив монетку безногому калеке на площади, отправлялся на розыски. Целыми днями бродил он по сиреневому от дыма городу, расспрашивал и разузнавал, но… люди улыбались, пожимали плечами в ответ и уходили. Карабичев хорошо изучил Бессано. Чистый чопорный центр с улицами богачей, где ультрамодные мамы с детьми мелькали за решетками в тени густых аллей. Шумный, оживленный в любое время дня и ночи торговый район, расцвеченный яркими красками реклам. Тяжелый, мрачный порт с заводами, холодильниками и массой озабоченного трудового люда.
Его уже начали узнавать. Некоторые раскланивались при встрече. Знание языка мало помогало ему. В Бессано господствовала какая-то невероятная смесь испанского и португальского, в которую усилиями многих поколений бессанских мореплавателей были добавлены словечки и ругательства всех языков мира. Если бы не возможность понимать людей без слов, Андрей давно бросил бы свою затею. Только с Риоли, владевшим литературным языком, он мог кое-как объясняться.
— Как видите, — говорил ему профессор, — возникновение «эффекта дубль-ве» на Земле сопровождается не только отрицательными явлениями.
Как-то они сидели на веранде открытого кафе, откуда был виден спуск в порт и темное море. Риоли только что вернулся из-за города, где находился его институт. Он был в костюме из матовой ткани, способной кондиционировать воздух.
— Кстати, о космических пришельцах, — сказал он Карабичеву. — Экспедиция на Тихий океан вернулась с нулевым результатом. Район, указанный вашими учеными и американцами, совершенно безлюден. Там ничего и никого нет.
— Неужели? — в глазах Карабичева зажегся огонек. Тема была научная и, следовательно, интересная.
— Да, — сказал Риоли, взмахивая руками, словно собираясь взлететь. Похоже, он был очень доволен провалом экспедиции. — Ну, конечно, сразу же нашлись новые объяснения. Карлос Карлос утверждает, что наши соседи по галактике сидят на дне океана и выделывают свои штучки под водой. Для них, дескать, глубина в пять тысяч метров — плевое дело. Может, это и так, а может, и нет. Ясно одно: обстановка в мире изменилась и непрерывно меняется из-за наличия «эффекта дубль-ве».
Риоли улыбнулся. Мимо неслышной тенью проплыл официант. Море на горизонте почернело. Зажглись желтые огни. Прохожие за оградой кафе уже не торопились. Ранее заглушенная и придавленная деятельным шумом дня, зазвучала музыка. Сильнее запахли цветы. Звонче застучали женские каблучки. Ясный свет дня переродился в густо-фиолетовые сумерки.
— Пойдемте, мне хочется пройтись, — сказал Карабичев.
Таинственный приступ вечера нагнал на него тоску. Неясная мысль, еще не явившись на свет, взволновала его.
— С удовольствием, — сказал Риоли.
Они вышли из кафе, сохраняя «дистанцию вежливости» расстояние, на котором человек не подвергался воздействию соседа. Гуляя с Риоли, Андрею часто хотелось нарушить эту дистанцию, чтобы проверить свое мнение о профессоре. Но что-то ему мешало.
— А мне кажется, — бодро говорил Риоли, шагая с Карабичевым, — что нет никакого смысла разыскивать пришельцев из космоса.
— Почему?
— Здесь много причин, — сказал Риоли. — Во-первых, их нельзя найти, а во-вторых, их не следует находить…
— Я вас не понял, — сказал Карабичев.
— Могу разъяснить, если вы меня будете слушать… Эта красавица никакого отношения к вашей жене не имеет. Она давно работает в отделе мужской галантереи у Бриессу.
Карабичев кивнул головой.
— Да, да, я весь внимание, — сказал он со вздохом.
— Чем порочны рассуждения Карлос Карлоса? — спросил Риоли, рассекая тростью темный, пряно пахнущий воздух. — Своей многозначностью. Космические пришельцы могут сидеть на дне, могут, как микробы, носиться в воздухе, быть невидимками и так далее. И такие, с позволения сказать, теории уже есть… Но где они, эти пришельцы? Кто их зафиксировал? Если это материальные объекты, они должны попасть или под микроскоп, или в радиоприемник, или в колбу химика, или в прибор физика. Но пока никто ничего не уловил. Ни один прибор, ни один глаз их не засек. Нет ничего, кроме странного каприза, названного «эффектом дубль-ве». Но это все в людях, внутри них, а не вне. И поэтому я утверждаю, что на Земле нет космических пришельцев, нет наших братьев по разуму, которые приземлились в Тихом океане или невидимками носятся по воздуху. Их нет, понимаете?
Риоли остановился, повернулся и в упор посмотрел на Карабичева.
— Хорошо. Ну, а что же? — с нетерпением спросил Андрей.
— Итак, на Земле нет никого, кроме человека. Речь, понятно, о мыслящих, — подытожил Риоли. — Теперь дальше. Что же? Почему? И так далее… Видите ли, мне представляется такая простейшая схема возникновения «эффекта дубль-ве». Вспомним некоторые эпизоды эволюции. Протоокеан жизни. Суп, в котором началась варка белка. Кусочки студня, способные к обмену веществ. Я говорю утрированно. Надеюсь, все ясно?… Протокоацерваты, коацерваты, первая клетка, ассоциация клеток… Стоп! Вот здесь водораздел. От клетки к организму. От единицы к множеству. От кустарного одиночества к специализированному сосуществованию! Выгодно, понимаете? Природе выгодно! А то, что выгодно природе, то закон. Вот и получилось так, что был одинокий беспомощный протокоацерват, который должен был все сам делать — и переваривать пищу, и реагировать на свет и на звук и на присутствие ядовитых веществ, и… так далее. А стал — могучий подвижный ассоциат, у которого возможна специализация тканей и клеток, развита система управления, отрегулирован обмен веществ. Природе оказалось выгодным объединить разрозненные клетки в мощный живой организм, и это произошло. Возникло непрерывно развивающееся и самосовершенствующееся древо эволюции, на котором эти ассоциации клеток образовали много ветвей, а человек, как он сам считает, увенчал его верхушку. Насколько мне известно, у природы на этот счет он мнения не спрашивал.
— Так. Дальше, — сказал Карабичев. Мысли Риоли отвлекали его от невеселых размышлений.
— В том-то и дело. А как же дальше? Неужели природа поставила крест на древе эволюции? Неужели мы больше не будем развиваться? Похоже, что наши органы не меняются. Новых видов людей не возникает. Мы становимся все слабее, изнеженнее. Да и животный мир тоже не создает новых видов. Значит, придется засыхать древу эволюции?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});