Читать интересную книгу Малиновый пеликан - Владимир Войнович

Мне было неудобно с ним спорить, но и не возразить я не мог.

– Ну, вы, доктор, – сказал я, – извините, сравнили! Ваш главный – он, какой-никакой, может быть, не лучше вас, а возможно, и хуже, тем более что ногу волочит и каша во рту, но он все-таки человек, а во мне сидит насекомое. Мелкое, ничтожное, гнусное. Отвратительная…

Пока я произносил эти эпитеты, его лицо, к моему удивлению, наливалось кровью, а глаза как будто выкатились из орбит и выражали такую злобу, что мне стало не по себе, и я решил закончить свою тираду. У меня в запасе было еще несколько относящихся к клещу негативных эпитетов, но, глядя на лицо собеседника, я испугался, что дошел до некоего предела, и почел за благо завершить предложение словами:

– …отвратительная козявка.

Я договорил фразу быстро, ибо счел необходимым довести ее до точки и поспешил, чтобы меня не прервали. Наступило молчание. Мой собеседник смотрел на меня тяжелым взглядом из-под бровей. Брови его были густые, кустистые, они шевелились, и, как мне казалось, каждый волосок шевелился отдельно, как лапки клеща. Наше молчание было долгим, тяжелым, зловещим. Мой собеседник, казалось, думает какую-то тяжкую думу. Но вдруг он сделал сразу глубокий выдох без вдоха и словно исторг из себя что-то гнетущее. Словно сбросил тяжелую ношу и вдруг сказал, изобразив некоторое недоумение:

– А как же равенство?

– Я не понял…

– Вы же, я слышал, за равенство выступаете, а где оно в ваших рассуждениях, это равенство, когда вы так горделиво заявляете: я, мол, царь природы, а он всего-навсего, как вы говорите, козявка…

Я в жизни много слышал всякой чуши, но такой…

– О чем вы говорите, – начал я, пытаясь склонить его к логическому мышлению. – Я, разумеется, за равенство, справедливость и нос ни перед кем не задираю. Но я говорю о равенстве в человеческом обществе. А какое может быть равенство между мелким насекомым и высшим существом, единственным созданным Богом по своему образу и подобию.

– Высшее существо, – насмешливо повторил собеседник. – Созданное по образу и подобию. Да кто вам это сказал? Какая самоуверенность! Если вы думаете, что бог создал вас по своему образу и подобию, значит, и он в свою очередь подобен вам?

– Да, именно так.

– Невероятный самоуверенный вздор. Вот вы знаете, что один чешский писатель рассуждал так. Если бог похож на человека и имеет то же анатомическое строение, и в частности имеет рот и зубы, что он ими делает? Пережевывает и поглощает пищу. Тогда следует предположить, что у него есть и желудок, который переваривает пищу. А результат переваренной пищи – это что? И через что это выходит?

– Не смейте! – закричал я. – То, что вы говорите, кощунство.

– Вот-вот, именно этого слова я от вас ожидал. Но имейте в виду: всякая стоящая мысль, додуманная до конца, приведет к выводу, который вы назовете кощунством. А если я свои рассуждения о вашем боге продолжу и предположу за вас, а не за себя, что если он создан по образу и подобию, то, значит, должен быть наделен всеми вашими слабостями и пороками, всеми подлыми свойствами вашей натуры.

– Моей натуры?

– Не вашей лично, а вашей, как это вы называете, человеческой.

– Я понял. Но почему вы говорите «вашей», а не «нашей»? Вы сами себя к человеческой породе не причисляете?

По-видимому, мой вопрос его как-то смутил, но и насмешил. Он захихикал, странно, скрипуче и неприятно, при этом издавая отвратительный клопиный запах. Кстати сказать, у нас почему-то считается, что коньяк пахнет клопами. Это ни на чем не основанная глупость. Коньяк пахнет коньяком, а клопами пахнут только клопы. От доктора же исходил именно клопиный запах, а не коньячный, что мне показалось странным. Коньячный запах мне не показался бы странным, зная обычай наших пациентов расплачиваться с врачами за оказанные ими медицинские услуги именно этим алкогольным напитком.

– В каком-то смысле, – сказал он, подумав, – в каком-то смысле я себя ко всему живому причисляю, вот от имени всего живого и спрашиваю. Откуда у вас такое самомнение, что бог обязательно должен быть похож на вас?

– А на кого же еще ему быть похожим? Не на клеща же, господи, прости.

– А почему бы и нет?

До этого я говорил с ним вежливо и осторожно, боясь рассердить его или обидеть. Потому что как-то зависел все-таки от него. Но когда дошло до таких богохульных, прямо скажу, предположений, тут уж я никак смолчать не мог.

– Стоп, стоп! – сказал я. – Вы, уж извините, господин доктор, но я бы от таких высказываний воздержался. – Имейте в виду, что нашим обществом такой ход мыслей воспринимается очень болезненно. Разве можно Всевышнего сравнивать с каким-то ничтожным насекомым?

– С ничтожным насекомым, – повторил доктор со вздохом. – Но, с вашей человеческой точки зрения, это насекомое может быть ничтожно, а для Всевышнего, может быть, вы такое же ничтожное насекомое, и не больше того.

Вы скажете, и это кощунство. Но любая свободная мысль, как я уже сказал, приводит к тому, что вы называете кощунством. И я для вас, вероятно… как это вы называете? Кощунец?

– Кощунник, – поправил я.

– Кощунник только потому, что думаю собственной головой и смею кое-что подвергать сомнению. Имею право сомневаться в чем угодно, даже в том, что не подлежит никакому сомнению. В том, что земля круглая, вода жидкая, сахар сладкий, а человек произошел от обезьяны. Имею право сомневаться, имею право верить, имею право не верить. Я не исключаю того, что есть Некто, кто каким-то образом управляет всем вселенским бардаком, но могу предположить, не утверждать, заметьте, а только предположить, что для управляющего Вселенной мы, существа, живущие на нашей планете, люди, клещи, да хоть и блохи – не более чем ничтожные насекомые. Да даже и вся планета… Стоит посмотреть на нее со среднекосмического удаления, вы эту пылинку ни в какой микроскоп не разглядите. А что касается самого Управляющего, так это только ваш недоразвитый ум, ваше вздорное самомнение и убогая ваша фантазия могут привести к мысли, что Он, создатель и властелин всего мироздания, похож на вас. Он может быть похож на облако, на Млечный Путь, на гром и молнию, на запах цветущей сирени, на что-то невообразимое, а скорее всего, ни на что. Если бы я думал, что он действительно есть, я предположил бы, что он, скорее всего, невидим, неслышим, неосязаем и необоняем. Вы не желаете признать возможное свое происхождение от обезьяны, но для Бога, если вы в него, правда, верите, согласитесь, ничего невозможного нет. А вдруг как он произвел вас не от обезьяны даже, а от чего-то, по вашему мнению, более низкого, от того же клеща, в которого заложил механизм эволюции. А откуда вы знаете, что вы не просто самовоспроизводящиеся роботы, созданные более развитыми существами из биологических клеток? Вот вас собрали, как фигурки из конструктора, и вы забегали, стали что-то там изобретать, сочинять, и думаете, что это вы сами бегаете, изобретаете, сочиняете. А на самом деле это Некто играет в вас, как в оловянных солдатиков. Расставляет по ранжиру, наделяет каждого какими-то свойствами: этот пусть изобретает, этот сочиняет, а эти пусть так и будут солдатиками и пусть стреляют друг в друга. И все эти войны для Него всего лишь, как для наших детей компьютерные стрелялки, ролевые игры. Вы возмущаетесь тем, что в обществе, где вы живете, нет равенства. Но вы ведь заботитесь только о равенстве среди людей, вы по вашей, ни на чем не основанной самоуверенности не можете себе даже представить, что Создатель, вполне возможно, сотворил всех живых существ равными и для него нет разницы между человеком и инфузорией. Вы считаете клещей паразитами и вредителями потому, что они живут за ваш счет и могут нанести вред вашему здоровью, но подумайте, и вы согласитесь со мной, что настоящим паразитом и самым страшным врагом природы является человек, который пожирает все живое, истощает земные недра, леса и ведет себя, как самый ненасытный хищник. Он истребляет диких животных, убивает домашних и охотно тратит весь свой умственный потенциал на убийство себе подобных. Благодаря деятельности человека реки мелеют, леса выгорают, в небе появились озоновые дыры. Когда-нибудь природа взбунтуется, нашлет на вас клещей, комаров, муравьев. Цунами вас затопят, землетрясения похоронят под обломками зданий, а новый ледниковый период сотрет на земле всякую память о вас. Когда природа освободится от вас, тогда и начнется ее медленное восстановление. Вот вам пропуск на выход, и вот вам моя визитная карточка. Идите, подумайте, о чем я вам тут сказал, и если что – обращайтесь.

– Извините, а как же насчет клеща? – сказал я или хотел сказать, но его уже не было. Он растворился в пространстве, а я проснулся.

Или опять заснул. Нет, скорее проснулся, потому что в руках у меня была визитная карточка. Я попросил Пашу включить внутренний свет и, к своему полному изумлению, прочел: КЛЕЩ Иван Иванович, доктор медицинских наук, полковник. Перевернув карточку, я еще больше изумился. На обратной стороне английскими буквами было написано: John Johnson & Johnson Junior Special Agent of the State Department, colonel.