постоянно. Вот прям засела она в моей голове! Сниться стала.
Я перед ней терялся, нервничал. Никогда до встречи с ней не испытывал такого. Почему-то хотелось ей нравиться. И не за тем, чтобы поиметь (хотя и это тоже), а просто потому, что это для меня охрененно важным стало.
Когда мы первый раз переспали (да что там переспали, буду честным — когда поцеловались первый раз) в моём мире словно планета с оси сошла. Таким счастливым и живым я себя до этого ни разу не чувствовал. Вот говорят, что любовь окрыляет. Смеялся раньше над этими слащавыми байками, а тут на собственной шкуре испытал.
Но видимо я не из тех, кто только с одной может. Розы увяли, чувства остыли. А потом появилась Катя.
Маша
Только отъехав от дома, вспоминаю, что машину забрать хотела. Возвращаться за ней сейчас ой как не хочется. И Гошу дёргать туда-сюда никакого желания нет. Да и сама я сейчас нервная, расстроенная. Садиться за руль в таком состоянии — не самое лучшее решение. Что ж, заберу в другой раз, перед тем как на работу выйти. Надеюсь, что за это время Митя мне сахар в бензобак не насыпет…
— Маш, — вторгается в мои размышления Воробей — Теперь твоя очередь меня выручать.
Вздрагиваю, спохватываясь, что как последняя эгоистка себя веду. Ему же завтра уже на работу. А вдруг у него на выходной какие-то собственные планы были? До того, как я его своими головняками загрузила. Искренне извиняюсь и спрашиваю, чем могу ему помочь.
— Да ничего особенного, — солнечно улыбается Гоша, — Ты не против, если мы сейчас поедем ёлку выбирать? И игрушки. Хочу поймать ощущение этого мандариново-хвойного безумия. У нас же с тобой ни одной общей Зимы не было… Вот и наверстаем…
Мы долго ходим по елочному базару. От хвойных красавиц глаза разбегаются. Приглядываемся, обсуждаем, оцениваем и, в конце концов, единогласно выбираем красивую, невысокую и пушистую пихточку. Продавец помогает Гоше загрузить её в машину. Салон авто сразу наполняется умопомрачительным смолянисто-хвойным ароматом.
— Боооже! — вздыхаю в блаженстве, — Запах-то какой волшебный!
— Ага, — соглашается Птиц, — Просто потрясно! Настоящая ароматерапия. Ты не сильно устала?
— Нет, я более чем в норме, — энергично отзываюсь я.
И правда испытываю просто небывалый прилив сил. Наконец-то и меня накрыла предпраздничная эйфория. А то Новый год уже послезавтра, а я всё не могу проникнуться настроением всеобщего веселья. На фоне пережитых потрясений и стрессов, даже любимый праздник померк и утратил для меня свою былую привлекательность. А вот сейчас: вдохнула этот хвойный аромат и словно бы зарядилась — все горести на второй план отступили. Уже в предвкушении как эту красавицу наряжать будем.
— Отлично! Тогда давай сейчас наше чудо-дерево домой отвезём и поедем за гирляндами и прочими новогодними украшениями. Заодно и покушаем где-нибудь, — предлагает Гоша, и я с радостью с его предложением соглашаюсь.
Весь остаток дня занимаемся закупками и последующим украшательством. Увлечённая этим занятием даже не замечаю насколько устала. Перед сном хочу полежать в ванной, но погрузившись в воду, понимаю, что планы придётся срочно менять, иначе отключусь прям здесь, ненароком. Быстро принимаю душ, на автомате добираюсь до постели, желаю Гоше спокойной ночи и вырубаюсь, как только голова подушки касается.
В эту ночь кошмары меня не мучают. Проснувшись, не могу вспомнить свои ночные грёзы. Знаю лишь, что в них была радость, тепло, смех и счастье. Мне снились чудесные, по-настоящему добрые и сказочные сны. А ещё… в них был Воробей.
Глава 42
За завтраком Воробей выглядит каким-то задумчивым и напряжённым.
— Что-то случилось? — спрашиваю я встревоженно.
Он некоторое время молча смотрит на меня и наконец произносит:
— Маш, мне одна мысль покоя не даёт. Это на тему твоего мужа…
Морщусь. О Мите я сегодня ещё даже и не думала. От одного упоминания о нём мерзко на душе становится.
Воробей интерпретирует мою реакцию по-своему:
— Ты извини, если не в своё дело лезу, но я должен был эту тему поднять. Твой муж мне вчера, пока ты вещи собирала, наговорил всякого… И вот эти его россказни очень меня настораживают. Он настойчиво втолковывал мне идею о твоей невменяемости. Убеждал, что тебе срочная психиатрическая помощь требуется. Твой давешний уход из дома, обвинение Кати, историю про то, что ты их вместе застала и прочие моменты — он это всё навязчивым бредом и галлюцинациями объясняет. И знаешь, так гладко и складно всё преподносит, что поневоле начинаешь задумываться…
— То есть ты на тему моего сумасшествия задумался? — спрашиваю с горечью в голосе.
Он поднимает на меня ошарашенный и немного расстроенный взгляд:
— Нет! Зачем ты так? У меня сомнений в твоей адекватности нет. Я тебе верю и прекрасно вижу, что с тобой, в этом плане, всё нормально. Даже не сомневайся!
— Прости, Птиц, я не хотела тебя обидеть, — вздыхаю, примирительно касаясь его руки, — Просто я не совсем понимаю, к чему ты ведёшь.
Он накрывает мою руку своей ладонью и говорит мягко, но твёрдо:
— Маш, вполне вероятно, что твой муж тебе какую-то пакость готовит. Он явно что-то задумал. И мне кажется, что это «что-то» имеет прямую связь с его желанием выставить тебя психически нездоровым человеком, — Воробей замолкает на секунду, словно бы с мыслями собирается, и продолжает, — Я думаю, что тебе нужно самостоятельно пройти полное психиатрическое освидетельствование…
Не знаю, что ему ответить. Мне совсем не хочется соглашаться с ним и делать то, что он предлагает. Дело не в том, что я не уверена в себе. Нет. Просто так стыдно на подобное обследование по собственной инициативе идти. Словами свои ощущения передать не могу. Это как голой на Красную площадь выйти. Не знаю, с чем ещё сравнить. Позорно, отвратительно, страшно.
— Гош, а ты уверен, что это необходимо? Мало ли, что там Митя несёт. Он же просто унизить меня пытается! Он, конечно, не ангел, как выяснилось, но я поверить не могу, что он способен на что-то подобное. Это перебор уже.
— Ну и ладно — не способен и хорошо. Если я ошибаюсь, то ты же ничего не теряешь. Но недооценивать противника — это заведомый проигрыш. Маш, я бы не вмешивался, но, возможно, тут на кону твоя свобода стоит…
Сижу, глаза прячу. Но и не согласиться с его доводами не могу. Зная Воробья понимаю, что он просто так режим паники включать не станет.
— Я вчера, когда ты уснула, созвонился с одним человечком. Нас ждут к четырём. Давай