тут из себя корчишь, а сам к чужой бабе клинья подбиваешь. Оставь мою жену в покое! О ней и без тебя есть кому позаботиться. Ты ей никто! Так — недоразумение из прошлой жизни. Отвали. Ничего тебе тут не перепадёт, даже не надейся. Лучшее, что ты можешь сделать — это перестать лезть в чужую семью. Без тебя разберёмся, — он хмурится и с мерзкой улыбочкой добавляет, — Ладно, давай в открытую. Чего тебе нужно? Денег хочешь? Так я тебе так их дам. Сумму назови. Всё без напрягов получишь. Но с условием, что Мышка послушно вернётся в свою норку. Как тебе такое предложение?
— Пошёл ты, со своими предложениями! — рычу я, еле сдерживаясь. Чувствую, как чёрная пелена на глаза опускаться начинает.
— Ох, какие мы нервные и гордые! — насмехается он, — Ну, видит Бог, я хотел по хорошему… Это был твой выбор, — он замолкает на секунду и продолжает, — Я одного не понимаю: нсли не деньги, то нафига тебе эти головняки? Ну, знакомая из детства. Понастальгировал — бывает. Но жизнь-то свою нахрена ради этого ломать? Вот только про великую силу дружбы мне не заливай! Эти слащавые сказки для Машульки оставь — ей сейчас, в её-то состоянии, самое то.
Сжимаю кулаки до онемения пальцев. Сдерживаюсь. Чувствую подвох. Да он же спецом меня провоцирует! Зачем ему это нужно — другой вопрос. Но играть по его правилам не самое лучшее решение. Я не за себя волнуюсь. Опасаюсь, чтобы мой необдуманный выплеск Маше не навредил.
— Гош, поможешь?
Оборачиваюсь на её голос. Маша пытается огромный чемодан с лестницы спустить. Того и гляди либо упустит, либо сама с ним по ступенькам загремит. Подлетаю к ней в два прыжка, подхватываю поклажу.
Под мышкой Маша какую-то коробку зажимает. Щёки подруги пылают, как собственно и глаза. Понимаю, что она в бешенстве. Мне её такой лишь пару раз видеть доводилось. Радуюсь, что не на меня этот гнев направлен. Радуюсь и любуюсь одновременно. Красивая до жути! Самая, что ни на есть, валькирия.
— Что это? Как ты мог так со мною?! — выпаливает она, швыряя ему под ноги золотистую коробку.
Он замирает на мгновение, но очень быстро берёт над собой контроль:
— Маша, это моё… У меня проблемы были на фоне стресса. Коллега посоветовал. Не хотел, чтобы ты это видела…
— Понятно, — ледяным тоном отзывается она, — Наше свидетельство о браке мне тоже, судя по всему, видеть уже не положено? Если ты таким образом меня удержать пытаешься, то это очень глупо. Мить, я не то, что жить с тобой — я тебя видеть не хочу! Между нами всё кончено!
Она поворачивается, вижу, что слёзы прячет. Заряд закончился. Маша раздавлена, ей не комфортно от слова совсем, и очень-очень плохо.
— Гош, пожалуйста, давай уйдём от сюда поскорее. Ни минуты тут находиться больше не могу.
Иду за ней, обмозговывая, как её с этого негатива переключить. И в это время он срывается с места, хватает её за руку, тянет на себя. Она вырывается, отскакивает от него, потирает предплечье. Эта мразь ей боль причинила! Сознание темнеет. Перехватываю его руку, выворачиваю резким движением за спину, параллельно делая подсечку под ноги. Отпускаю, не придерживая — он падает тяжелым кулем на пол.
— Сука! — орёт, зажимаясь в комок, — Ты что творишь, мудак?! Да я засужу тебя, козлина!
Орёт, но с пола не подымается. Чует, видимо, что так ему безопаснее.
— О чём ты, Митя? — спрашиваю его спокойно. Выплеск произошёл. В голове теперь ясно и чисто. Подавляю смех, осознавая всю комичность ситуации, — Тебе же померещилось всё. Как ты там говорил? Помутнение сознания, во! Ну я уверен, что ты с этим справишься и скоро будешь в полном порядке. У тебя же и специалист на примете уже есть. Удачи в лечении! И, надеюсь, что ты запомнил то, о чём мы говорили.
Он больше не пытается препятствовать нашему уходу. Шипит что-то себе под нос, но в откровенную конфронтацию не лезет. Попробует отомстить мне позже? Уверен, что да. Но мне на это плевать с высокой крыши. Главное, что Мышка со мной. И уж я все силы положу на то, чтобы этот утырок до неё не дотянулся.
— Маш, — говорю ей, когда мы отъезжаем, — Теперь твоя очередь меня выручать.
— Ой, — выходит она из ступора, — Птиц, я такая эгоистка! Я с радостью помогу, только скажи, что от меня требуется?
— Да ничего особенного, — улыбаюсь, видя как она растеряна, — Поедем сейчас ёлку выбирать. И игрушки. Хочу поймать ощущение этого мандариново-хвойного безумия. У нас же с тобой ни одной общей Зимы не было… Вот и наверстаем.
Она смотрит на меня. Растерянность сменяется радостью, постепенно перетекая в озорную восторженность. И в эту секунду я таким живым себя ощущаю. И счастливым. Словами не передать.
К чёрту её мужа! К чёрту проблемы и всю эту грязь! Новый год на носу! Хочу, подарить ей хотя бы крупицу сказки. Пусть свет этих глаз никогда не угасает. Хочу, чтобы ты была счастлива, Мышка! Хочу, чтобы ты была счастлива!
Глава 41
Митя
Когда они уходят, на меня такая злоба накатывает, что уже сдержаться не могу. Хочется крушить, ломать, сметать всё на своём пути. В ярости хватаюсь за спинку стула, поднимаю и грохаю его о керамогранитный пол столовой. Луплю злополучный предмет интерьера до тех пор, пока от него не остаётся исковерканная, изломанная в хлам куча тряпья и древесины. В раздражении пинаю отломившуюся, некогда изящно изогнутую, ножку.
Блять, да что со мной такое?! Почему меня так вышторило её появление в обществе этого скота?!
Да, он отчасти помешал моим планам. Но не произошло же ничего непоправимого. Я вполне ещё могу вырулить и уесть этого назойливого докторишку.
Ещё как могу! И непременно уем! Он ещё пожалеет, что на меня рыпаться посмел!
Потираю ноющее плечо. А этот козлина знатно мне руку выкрутил! Боль такая острая была, что аж в глазах потемнело. А сейчас вот плечо ноет, сука. Если до завтра не отпустит, то нужно будет снимочек сделать. Посмотреть, не повредил ли мне этот мудак чего. Засадить бы, гниду! Но тут я вряд ли доказать факт нападения смогу.
Да и пох! По-другому с ним разберусь. Ему этот трюк ещё такой сторицей аукнется — мало не покажется!
Глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаюсь успокоится. Ярость мешает мыслить рационально.
С удивлением для самого себя осознаю, что меня бесит не только и не столько то,