У меня на ваше дурное королевство большие планы, сестрица, и совсем не те, которые я вам тут излагаю!»
Иван Антонович искренне улыбнулся — врать было нельзя, Фике могла это почувствовать, а потому нужно было недоговаривать, чтобы женщина потом сама домысливала недосказанное…
Глава 16
Варшава
Польская королева
Софья
поздний вечер 2 августа 1768 года
— Нам нужно держаться союза с Иоанном, мой дорогой муж. Он не скрывает своих симпатий к полякам, постоянно подчеркивая, что они одного корня славянского, хотя и разных религий. И антипатий тоже не скрывает, а потому можно вполне ему доверять.
— После того, как он оттяпал половину земель Речи Посполитой?! Да панство на него смотрит как на лютого врага!
— Пусть смотрят эти глупцы — русские взяли половину, но оставили сердцевину Польши, а пруссаки и цезарцы отобрали бы все! И до шляхты только сейчас это стало доходить. Видимо, у них проснулся разум, а то я раньше замечала отсутствие оного!
Фике не сдержалась — съязвила, эмоции порой переполняли женщину. Тем более, в ее «интересном положении». Однако поездка в Львов оказалась увлекательной, она познакомилась с человеком, которого раньше искренне ненавидела. Да и сейчас прорвалась неприязнь, и в приватных беседах женщина порой называла русского императора кесарем. Ее сильно задело известие, что Иоанн не только овладел Константинополем, но обставил все дело так, что православные народы, освобожденные им от османского ига, провозгласили его своим императором.
— Ты знаешь, Софи, а я так и не понял, почему он потребовал называть его Византийским императором, а не кесарем ромеев, как называли себя владыки Константинополя.
— Все просто, Стась — империя ромеев историческое название, и подразумевало исключительно одних греков. У них даже был кесарь, которого «болгаро убийца» вроде бы называли. Но сейчас православных славян чуть ли не половина, а то и больше.
Понимаешь, Иоанн не восприемник разрушенной до фундамента прогнившей империи, а наследник — который на старой основе возводит новое сооружение. А потому просто взял к императорскому титулу два наименования, чем потрафил честолюбию православной церкви очень сильно. Ведь постулат «Москва есть третий Рим и четвертому не бывать» достаточно популярен у ортодоксов.
— У схизматиков это вечная причуда — кто с ними будет считаться из разумных европейских монархов…
— Среди неразумных, кто признали этот двойной императорский титул, короли прусский, датский, шведский. И ты в том числе, мой любимый. А еще признают испанский и португальский монархи, еще бы им не признать таковым зятя и родственника!
Добавь неаполитанского короля для солидного веса, а еще герцога тосканского, дожа венецианского и других италийских властителей. Большинство германских князей тоже неразумными оказались!
А самые умные, вроде курфюрста саксонского, вскоре тоже резко поглупеют — раз их посланник в Петербург через Варшаву на днях проехал. И не один он такой — вспомни вереницу дипломатов?!
Екатерина Алексеевна не скрывала в голосе ехидства, глядя на смущенного от отповеди супруга, сообразившего, что ляпнул глупость. Но уже не могла остановиться, продолжая перечисление:
— Генерал-капитан Нидерландов, родной дядя — тоже глупец изрядный. Английский король, судя по заявлению его лорда — вообще суще глупый осел, что ничего не понимает!
А сам папа римский так дурак набитый — зачем своего легата направил во Львов?! Потребовать возвращения христианских святынь обиженным магометанам, или все же поздравить Иоанна с освобождением земель Восточной Римской империи?!
И кто из самых умных остался?!
Один французский Луи, как перст единственный?! Но и он резко поглупеет до осени — в роли защитника магометан выступать не захочет, крайне опрометчивое занятие!
— Неудачно сказал, любимая — на русских обида…
— На обиженных воду возят… Любимое занятие для цезарцев и пруссаков! А ведь муж мой, для польского королевства наступил самый переломный момент в его истории, и нам с тобой упустить его никак нельзя. Потому что решится очень многое!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Помощь императора Иоанна действительно важна, тут мы должны быть ему признательны. Новая конституция будет принята, и наша династия, благодаря тебе, — король прикоснулся к выпирающему животу жены, — на престоле упрочится. Ибо корону Пястов наследовать будет!
— Благодаря тебе, любимый мой, — Като прижала ладонь мужа крепче, — он уже толкается. Наследник!
— Спасибо, любовь моя, — король разомлел, и Като решила воспользоваться моментом:
— Конституция и сейм это только начало твоих великих дел, супруг мой. Далее нужно упрочить трон за собой и детьми — у нас они будут, я тебе обещаю, ведь мы уже двенадцать лет любим друг друга. Всегда и всем говори, что Польша выстояла благодаря русскому императору — и ты сам знаешь, что это так. Иоанн Антонович выбил для нас те словацкие маноры, что были захвачены австрийцами — так стоит ли панству кусать руку дающего?! Или стоит выразить лучше признательность?!
Екатерина Алексеевна погладила мужа по лицу, и тихонько зашептала ему в ухо:
— Как только мы освободим хлопов от крепостного ярма, мы направим их энергию в нужное нам русло…
— Пойдем походом на восточные «кресы»?
Като снисходительно посмотрела на супруга, понимая, что придется приложить массу усилий, чтобы выбить из него застарелую неприязнь. И резко одернула короля:
— Поход закончится на прусской границе, куда нас изгонят русские! Зачем лезть в православные земли, что постоянно восставали против короны?! Что за постоянное безумство?! Забудь о том раз и навсегда, и более к сему вопросу никогда не возвращайся! Вычеркни прошлую историю из памяти, мы с тобой начнем писать новую, что будет гораздо лучше прежней! И она вполне достижима!
— Ты так считаешь, Фике?
— Да, и очень скоро все начнется, — Екатерина Алексеевна понизила голос до шепота:
— Скоро баварский трон опустеет, может еще лет пять пройдет, но, думаю, срок меньше, просто ощущаю. И король Фридрих предъявит свои права на него. Что скажут в Вене?!
— Это война, — уверенно произнес король. — Цезарцы никогда не допустят, чтобы Бавария от них ушла!
— Вот потому-то нам надо готовить сильное коронное войско, надежды на магнатов слабые. И набирать загоновую шляхту в уланские полки — они будут служить нам с тобой преданно. Это наша опора в борьбе с магнатами — их мы со временем обложим налогами и запретим держать частные армии — а мятежи подавим безжалостно!
— Коронное войско нам нужно, и не двадцать тысяч, а, по меньшей мере, вдвое больше. Но воевать будем на стороне Австрии — та отобьет у пруссаков Силезию, и отдаст нам земли, где больше поляков…
— Нет, мы будем воевать на стороне «старого Фрица», и он отдаст нам как раз эти земли просто так — их мало, а Бавария очень жирный кусок. А еще мы потребуем у Вены независимости Чешского королевства и Словакии. И немедленно войдем с Чехией в унию, а Галицийское королевство присоединит к себе всю Словакию!
— Като, ты в себе?
Король охнул и схватился за щеки ладонями. Затем быстро спросил супругу дрожащим голосом:
— Иоанн знает о том?
— Несомненно, открыто намекал. Аппетиты Вены раздражают его, как и «старого Фрица». Навалимся вчетвером — участвовать будет и Венеция, ей не нравятся притязания цезарцев на Далмацию — и война там пойдет за часть Истрии. Нужно будет получить согласие царя Стефана — у венгров есть часть сербских земель, как и у австрийцев в Боснии. Тогда нас будет пятеро — цезарцы не устоят, а помощь им не окажут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А если Иоанн будет против?
— Так это выяснить можно легко. Поедешь к его брату во Львов и предложишь. Если согласятся участвовать — то закулисная помощь от императора обеспечена, а то и прямое участие. А еще можно получить полки из Голштинии и у литвинов — тем свяжем их дополнительными узами, а Словакия будет им наградой за общее дело.