Заросли в распадке были совершенно непроходимы, но мальчик знал здесь свою тайную тропу — каменистое ложе ручья. Весной ручей превращался в бурный желтый поток с многочисленными порогами и водопадами, купаться в котором, несмотря на запреты, было гораздо интереснее, чем в море, а летом пересыхал, оставляя едва заметную дорожку из гладко отшлифованного камня. Дорожка была небезопасной: на нее выползали иногда юркие маленькие змейки, от укуса которых нога распухала и поднималась температура, — а это целая неделя взаперти. Но если ранку сразу расковырять до крови, а потом поболтать ногами минут десять в морской воде… Вы думаете, она заживет? Ничего подобного! Надо после ванны приложить к ранке горячий круглый камешек, обязательно с дыркой посередине, и тринадцать раз повторить вслух: “Змей, не смей!” Вот тогда обязательно заживет.
Спускаясь по тропинке, Юрка чуть не наступил на метрового полоза, который тоже направлялся к морю. Полоз мгновенно свился в разноцветную восьмерку, но с дороги не уполз. Юрка присел на корточки, осторожно дотронулся до полоза, провел по оливковой, в желтых крапинках и ромбах спине, и гигантский уж доверчиво развернулся, подставляя горячей мальчишечьей ладони светлое брюшко. Юрка взял полоза в руки, обвил вокруг шеи и вприпрыжку помчался по каменному желобу.
Труба вывела его к самой кромке прибоя, на узкую полоску темной гальки, зажатую между обрывом, напоминавшим слоистый вафельный торт, и валунами заброшенного волнолома. Море дышало мерно, и белые лап прибоя лениво перебирали гальку. Только в тяжелые лбы валунов море ухало со всей силы — земля вздрагивала под ногами. За валунами была бухточка, где даже в шторм вода оставалась удивительно спокойной. Здесь они с Джеймсом держали свою моторку и всякие рыболовные снасти.
Но сейчас здесь не было ни Джеймса, ни моторки, а только обидная записка, придавленная камнем: “Притти тобой второй рейс. Не можно так длинно спать. Рыба хохочут. Джеймс”.
— “Рыба хохочут”! — передразнил Юрка и показал записке язык. — Веснушка курносая! Зануда! У меня мама скоро кандидатом будет, а все равно всегда просыпает… Длинно спать! Сон — это самое полезное дело для здоровья. Нервную систему укрепляет.
Полоз сочувственно дотронулся раздвоенным язычком до свежей царапины на щеке. Язычок был холодный и щекотный.
Юрка вылез на валун. Туман уже начал отслаиваться от воды, между пушистыми белыми клочьями и блестящей зеркальной поверхностью образовалось чистое пространство, и этот узкий горизонтальный просвет уходил далеко-далеко. В привольном бело-голубом далеке краснело маленькое пятнышко моторки. До Джеймса было не меньше двух километров — вплавь никак не добраться. Но ждать на берегу, пока Джеймс, лихо свесив ноги за борт, бормочет какие-то волшебные английские слова, заклиная поплавок дернуться, — нет, это выше сил!
Юрка, наклонившись к самой воде, чтобы дальше было слышно, просвистел условную трель:
— Фью-и-и-ссс!
Красное пятнышко не шелохнулось. Даже если Джеймс слышит Юркин призыв, он, конечно, не сжалится и не подгонит моторку к берегу. Такой уж он упрямый: подавай точность, и никаких гвоздей. А если в часах батарея села, что тогда? Или, например, какое-нибудь неожиданное срочное дело. Например, если он задержался, спасая человека от смерти, и опоздал, что тогда?
Юрка, уже отлично понимая, что дело безнадежное и кто два часа бесцельного сидения на берегу ему обеспечены, зашел по колено в парную воду и, набрав полные легкие воздуха, свистнул что было сил:
— Ф-ф-фью-и-и-ссс!!!
Что-то стремительное, темное и страшное встало перед Юркой во весь огромный рост, окатило брызгами с ног до головы, свистнуло в лицо и, прежде чем мальчик успел что-либо сообразить, исчезло.
Юрка как стоял, так и сел в воду в штанах и рубашке и сидел в воде по плечи, боясь пошевелиться. Даже удрать сил не было.
Очередной накат ткнул в лицо и чуть не свалил на спину, а потом потащил за плечи в глубину. Мальчик вскочил на ноги, фыркая и отплевываясь от соленой воды, и протер заслезившиеся глаза.
Вокруг было по-прежнему тихо, спокойно и пусто.
Впрочем, нет. В сотне метров от валуна, немного правее далекой моторки., торчал из воды плавник. Он не двигался ни туда, ни сюда — просто торчал на месте словно черно-зеленый флажок на зеркальной поверхности.
— Дельфин! — облегченно вздохнул Юрка. — Конечно, я не испугался, а просто поскользнулся. От неожиданности. Вот перед тобой бы так выпрыгнули, посмотрел бы я на тебя, чего бы ты делал… Откуда я знал, что ты дельфин, а не акула?
Юрка отлично знал, что в Черном море из всего страшного акульего племени водятся только безобидные пугливые катранчики, но это не меняло дела. Он даже пожалел, что чудовище оказалось обычным дельфином, а не “тигром морей”. Вот если бы это была акула, вот тогда бы он…
Флажок нехотя двинулся от берега в открытое море Это никак не входило в Юркины планы. Он только что снял мокрую одежду, разложил ее на гальке сушиться, а сам приготовился к долгой беседе, чтобы хоть как-то скоротать время. Конечно, дельфин — не ахти какой общительный собеседник, но это все-таки лучше, чем разговаривать с мертвыми валунами.
— Дельфин! — закричал Юрка, махая рукой. — Куда ты? Иди ко мне! Здесь хорошо, тихо!
К великому Юркиному удивлению, флажок остановился и даже сделал несколько неуверенных зигзагов в направлении к берегу.
— Ко мне, ко мне!
Но флажок не обнаруживал желания приблизиться.
Мальчик испробовал все: он звал дельфина на все лады — и как собаку, и как кошку, и как курицу, разыгрывая целые пантомимы, делая вид, что он поймал рыбу, просто приглашал словами и жестами, улегшись на живот и загребая руками, наконец, отыскав в кармане полиэтиленовую рыбку-блесну на обрывке лески, попробовал приманить дельфина ею.
Все было бесполезно. Флажок торчал на месте, как прикленный.
Помог полоз.
Обеспокоенный странным поведением своего случайного хозяина, он долго вертелся на шее, пытаясь вернуть утраченный покой, а потом вдруг довольно ощутимо цапнул мальчика за ухо.
И вдруг Юрку осенило.
Наклонившись к воде, он просвистел боевой пароль.
— Фью-и-и-ссс!
Флажок дернулся и стал описывать замысловатые кривые, которые все ближе подходили к берегу. А Юрка свистел и свистел, пока у него не зазвенело в ушах от собственных трелей.
Дельфин сделал последний круг и неторопливо вошел в бухту. Он остановился совсем недалеко от камня, на котором сидел мальчик. Вода в бухточке была достаточно прозрачна, и Юрка мог детально рассмотреть своего нового знакомого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});