Остается неоспоримым фактом, что характер процесса погружения «Эстонии» свидетельствует о повреждении корпуса судна где-то ниже автопалубы. В данном конкретном случае только повреждение ниже ватерлинии могло привести к вытеснению всего воздуха наружу, пока уровень воды внутри корпуса не сравнялся с уровнем воды в море. Если бы это произошло из-за прорыва воды через носовую рампу автопалубы, как это представлено в сценарии комиссии JAIC, произошло бы прямо противоположное. При этом прорвавшаяся вода должна была бы стечь в помещение под автопалубой. А поскольку там находилось так много воздуха, который не мог сразу же выйти наружу, то в момент переворачивания судна вверх килем здесь скопилось бы столько воздуха, что паром дрейфовал бы вверх килем еще в течение нескольких дней. Кроме того, многие люди, пережившие эту катастрофу, каюты которых находились под автопалубой, рассказывают о воде, затекавшей на их палубу еще до того, как паром резко накренился. По этой причине кажется весьма вероятным, что паром получил пробоину ниже ватерлинии. Но как доказать существование этого повреждения?
Единственной возможностью для этого, казалось, должна была стать еще одна водолазная операция.
ПРАВДА, СКРЫТАЯ НА МОРСКОМ ДНЕ
За многие годы мне удалось собрать огромное количество фактов и побеседовать со многими свидетелями. Я даже сделала еще одну передачу для телеканала журнала Spiegel. На этот раз — об одной совершенно новой экспертизе, проведенной английским специалистом-взрывотехником Брайаном Брейдвудом. Но все это были только предположения, теории и заявления свидетелей (не перед телекамерой). Дальше за прошедшие шесть лет я так и не продвинулась. Недоставало надежного свидетельства того, что «Эстонию» погубил взрыв, было совершенно необходимо изучить материалы, подвергшиеся мощному воздействию.
И вот однажды вечером, в марте 2000 года, мне позвонил американец Грегг Бемис. Ему была нужна информация по делу «Эстонии». Шведские водолазы, которые знали, что я провела большой объем исследований по этому делу, дали ему номер моего телефона. На протяжении последующих восьми недель между нами установился оживленный обмен фактами и соображениями. Когда мы оба узнали, что члены организации родственников погибших и спасенных, AgnEF, в конце мая собираются в Стокгольме на конференцию по обсуждению самых новых фактов, связанных с гибелью «Эстонии», мы тотчас, не раздумывая, решили тоже принять в ней участие, чтобы там заодно и лично познакомиться. Мой партнер Кай и двое моих детей охотно согласились присоединиться ко мне. Сев в машину, мы двинулись в Росток, чтобы оттуда на пароме Росток — Треллеборг отправиться в Швецию.
СТОКГОЛЬМСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ — ВСЕ ЛИШЬ ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ?
Организации AgnEF с большим трудом удалось пригласить на эту конференцию квалифицированных специалистов. Однако самое удивительное заключалось в том, что все эти специалисты отнеслись к теориям комиссии JAIC крайне отрицательно. Английский эксперт-взрывотехник Майкл Феллоу, который первым высказал предположение, что на «Эстонии» произошел взрыв, представил результаты анализа, картины разрушений в носовой части парома и привел при этом убедительные аргументы, объясняющие, почему речь может идти только о взрывном характере разрушений. Таким же впечатляющим было и выступление ученого-судостроителя, профессора Драгоса Вассалоса из Стрэтклайдского университета в Глазго с его профессионально обоснованной компьютерной анимацией событий на борту «Эстонии». На базе обсчета различных факторов он доказал, что процесс погружения «Эстонии» не может быть объяснен только проникновением воды на автопалубу.
На меня, как наблюдателя, особое впечатление произвело то, что были еще раз детально рассмотрены многие темы, которые в сообщениях аварийной комиссии находили совершенно неудовлетворительное объяснение. От комиссии на конференции присутствовали только два ее члена: технический эксперт и секретарь из Стокгольма, которые за все время конференции не проронили ни слова.
Последним из выступавших был Грегг Бемис. Спокойным, уверенным тоном он предложил предпринять еще одну водолазную экспедицию к затонувшей «Эстонии» и покончить с домыслами и предположениями. «Вещественное доказательство имеется, — сказал он, — и оно лежит на глубине всего лишь 80 метров»
Его выступление было встречено присутствующими очень благожелательно. Действительно, это было самое рациональное решение. И хотя шведы и могли помешать сделать это своим гражданам, но никак не гражданам Германии, США или гражданам каких-либо других стран. И тем не менее многие из участников конференции посчитали эту идею слишком рискованной, поскольку было ясно, что шведское правительство окажет яростное сопротивление всякому, кто попытается нарушить его законы.
Грегг Бемис привез с собой из Брюсселя юриста, которая подтвердила, что этот запретительный закон не распространяется на граждан тех государств, которые не приняли этот закон в свой правовой оборот. Того же мнения придерживался и один шведский профессор права, который представил на конференции, к большому неудовольствию своего правительства, экспертизу ненавистного нам закона.
И пока эта тема оживленно дискутировалась, ко мне подошел Грегг Бемис и сообщил о своем намерении: он собирается организовать водолазную экспедицию к останкам «Эстонии».
Завершив свои объяснения, которые я терпеливо выслушивала в течение почти пятнадцати минут, он протянул мне руку:
— Ютта, ты отправишься туда вместе с нами? Ты пойдешь вместе с нами к месту гибели «Эстонии»?
Я должна отправиться туда вместе с ними? И почему именно я?
— Потому что ты уже один раз уже побывала там.
Это заявление заставило меня рассмеяться.
— Грегг, да там нет ничего, кроме воды, там нельзя что-нибудь снова узнать, — продолжала я колебаться.
— О нет! Тот, кто побывал там хоть раз, сразу же сориентируется. Течения, ветер и влияние погоды, местонахождение парома и тысячи других важных деталей… Ты самый подходящий человек, чтобы сопровождать меня, — сказал он и снова протянул мне руку.
Я все еще сомневалась.
— А кто же будет финансировать нас?
— Наверно, спонсоры, — произнес он со своим роскошным американским акцентом.
Эти слова заставили меня рассмеяться. Типичный американец, подумала я и сказала:
— Такое возможно в Америке, но я очень сомневаюсь, что это получится здесь.
Грегг все еще держал мою руку.
— Well…
Я еще некоторое время размышляла и пыталась игнорировать его предложение, но внутренне уже сдалась. И я сказала:
— Ты прав, если мы не сделаем этого сейчас, то этого не сделает никто в течение ближайших ста лет.
Мы снова подали друг другу руки в знак достигнутого согласия.
БОРЬБА ЗА ПРАВДУ:
ВОДОЛАЗНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ К «ЭСТОНИИ»
Подготовка к экспедиции в последующие недели оказалась очень непростым делом. Мы с Греггом договорились о разделении между нами обязанностей. Он должен был подобрать в различных фирмах специалистов и организовать приобретение снаряжения: самого современного шведского гидролокатора, робота из серии «Фантом», особенно подходящего для таких работ, компьютерную навигационную систему. У себя на родине Грегг был совладельцем различных водолазнопоисковых фирм, судостроительных предприятий и фирм — изготовителей водолазного снаряжения. По этой причине организационная сторона дела не представляла для него особых трудностей. А вот со мной дело обстояло совершенно иначе. Я должна была найти и нанять подходящее судно, которое, по возможности, должно было быть приписано к какому-либо немецкому порту. Кроме того, я должна была обеспечить весь экипаж соответствующими условиями проживания на борту, а также обеспечить контакт с группой водолазов, которую должен был сформировать Грегг.