пастью. Только рог торчал не на носу, а на лбу, и не вверх, а вперёд.
Неловко шарахнувшись, я ступил на травмированную ногу и сел от боли. И понял, что двигаться не могу – окаменел от страха.
Мидора прыгнула на зверя, пытаясь врезать ему катаной в маленький щелястый глаз, и тварь отшвырнула её лапой, толстой, как дерево, поросшее чёрными волосами.
– Кто это? – крикнула Лярис.
– Э-это мифический индрик-зверь, – пробормотала Мидора, кое-как поднимаясь. – Его только заклинанием можно взять. Специальным!
– Зергиус, отступаем! – заорала хозяйка. – Я такого заклинания не знаю! Я вообще маг только сексуальный, я боюсь со зверями сражаться!
Но ни наступать, ни отступать я сейчас не мог. Сидел, не в силах поднять отяжелевшие от страха руки.
Тварь заревела, набычилась, наставила на меня рог и танком полезла вперёд, готовясь наколоть, как кусок шашлыка.
– Зергиус! – заорали девочки. – Беги!
Тварь прыгнула.
Мидора кинулась ко мне, схватила за шкирку и дёрнула вбок.
Промахнувшийся зверь взревел над самым ухом, и это вдруг пробудило меня от ступора.
Я взревел в ответ, ещё более грозно.
Зрение стало вдруг ясным и чётким. Я увидел подземный ход в мельчайших деталях: до каждого камушка и корешков травы на потолке.
Теперь было понятно, что индрик-зверь рыл ход, перпендикулярно нашему. И тоже наткнулся на злобных неведомых зверушек.
Он был больше ошарашен, чем хотел драки. Тушка у него была мощная, примерно как у белого медведя, но туннель зверь занимал не весь, и обойти его было можно, если с умом.
А ещё я ощутил, что это был мой подземный ход. Мой! Моя территория.
И я – тоже очень большой зверь. И ещё неизвестно, кто тут кому должен уступить дорогу!
Я хотел сказать об этом зверю, но из горла вырвалось что-то вроде:
– Мням-мням, э-э… Р-р-ру!
Зверь тоже зарычал, но уже с тщательно скрываемым недоумением.
Я медленно и грозно поднялся, шагнул к нему и зарычал ещё страшнее.
Зверь сначала попятился от удивления, но потом мотнул головой и пригнул рог, намереваясь меня пощупать.
Ах так?
Я возмущённо рявкнул, схватился за рог и прыгнул ему на шею. В руке у меня была алебарда, и я долбанул зверя древком между глаз.
Чудовище вздыбилось, пытаясь раздавить меня об потолок, я скатился с него и загнал алебарду прямо в клыкастую пасть. И стал пихать её зверю в глотку.
Тот сипел, пытался мотать головой, колотил в панике копытистыми лапами, но куда-там. Я теснил его к выходу из туннеля. И мало того – не особенно даже злился.
Странно, но убивать индрик-зверя мне не хотелось. Мне нужна была его покорность и признание моего авторитета.
Индрик-зверь не пугал меня от слова совсем. Я почему-то считал, что главный хищник в этом туннеле я. И нечего тут с рогами и копытами субординацию нарушать. (Видимо, так думал в моей голове варан Яшка.)
В какой-то момент яшкино сознание слегка ослабло, и я начал орать на зверя по-человечески, не переставая пихать его алебардой:
– Ты против кого попёр, сявка? Ты на кого батон крошишь? Забыл, кто тут босс? Сапоги мне лизать будешь!
Зверь жалобно пучил глаза, хрипел и пятился, пятился, пятился.
Потом в конце туннеля забрезжил свет, и я вытолкал зверя на полянку.
Там меня совсем попустило.
Я вытащил алебарду из пасти индрика и сказал наставительно:
– Чё огрёб?
Зверь жалобно заскулил.
– То-то же!
На поверхности уже наступила ночь, но я легко разглядел зверя как следует: чёрный, лохматый, клыкастый и рогатый, с мощными короткими лапами, украшенными аккуратными намёками на копыта, вроде носорожьих.
Я смотрел на индрика без страха, даже с какой-то необъяснимой симпатией. Потом шагнул к нему, похлопал по морде, почесал спинку и голый крысячий хвост.
Зверь выпучил глаза, видимо, такой фамильярности он от двуногого не ожидал. А потом лизнул меня и шлёпнулся на землю, подставляя для чесания бок.
– Вот так-то, – усмехнулся я. – А то разорался тут, понимаешь.
Из дырки в земле высунулась катана, а потом выглянула Мидора.
– Вылезайте, – позвал я. – Он никого не тронет. Самый большой зверь тут я! – И топнул ногой.
Больной ногой, на которую пять минут назад не мог наступить.
Что за чудо? Я топнул ещё раз, проверяя, куда подевалась боль? Потом почесал индрика пяткой.
Нога не болела ни капельки.
Стоп. Как такое могло случиться? Ногу-то я подвернул совершенно по-настоящему. Или нет?
Я её подвернул в игре, вот оно что! А переключаясь на Яшу, сбросил часть личной истории, или как это называется? И травма затёрлась.
Красота-то какая!
Аделаида выбралась последней, посмотрела на покорно лежащего у моих ног индрик-зверя и пробормотала:
– Даже не слышала о таком. Про то, что какой-то кретин вводит в игру незаявленных монстров, слышала. А чтобы они игрокам руки лизали…
– Тебе хотелось бы, чтобы он нас съел? – уточнил я.
– Мне хотелось бы понять, что происходит в этой долбанной игре, – огрызнулась Аделаида. – Может, ты её просто сломал? Может, у тебя психика для игры не подходящая? Чего я вообще на тебя повелась? А ну, на колени перед своей госпожой!
Ошейник дёрнул меня вниз, возмущённый индрик-зверь взревел и, как собака, готовая защищать хозяина, вскочил и оскалился на Аделаиду.
Мощная тушка напугала блондинку подвижностью и плотоядными клыками.
– А! – заорала она и сломя голову понеслась в лес.
– Держите её, она же заблудится! – Лярис бросилась за хозяйкой.
А вот Мидора почему-то никуда не побежала. Она положила на землю свои котомки и улыбнулась мне ясной-ясной улыбкой:
– Пусть они пока побегают, да, Зергиус?
Мощная волна женских феромонов накрыла нас с индриком. Он обиженно покосился на меня и чихнул.
Я бросил растерянный взгляд в сторону деревьев, за которыми скрылась вторая половина нашего маленького отряда. Надолго они, интересно, удрали?
Против Лярис я ничего не имел, а вот возвращения вредной блондинки категорически не хотелось.
Уродилась же зараза: чуть что – и хватается за ошейник! Надо бы его как-нибудь снять. Но как? Колдуна искать, что ли?
Рыжик, почуяв, что секса у меня в мыслях критически не хватает, недовольно пробурчал в голове:
«Учу тебя, учу – всё без толку! Какие же эти люди тупые! Ты что, не видишь, чего хочется твоей самке?»
«Брысь!» – цыкнул я на нахального кота и улыбнулся Доре, которая даже не заметила этой крохотной