Когда я закончил доклад, она первой поднялась на подиум и тепло пожала мне руку. На визитке, которую она мне вручила, было написано ее имя — Беатрис Мучала. Далее столбиком указывались названия нескольких бразильских журналов и адрес в Рио-де-Жанейро. «Я просто обязана взять у вас интервью, — проговорила она, — мои читатели непременно должны побольше узнать о вас. Сама я испанка, родилась в Аргентине, но в душе, — тут она послала мне еще одну волнующую улыбку, — я настоящая кариока».
То, как это было сказано, да еще в сочетании с открыто завлекающей улыбкой вдруг заставило меня насторожиться. Кариока — так называют прекрасных жительниц Рио-де-Жанейро, которые прославились благодаря чудесной способности ублажить мужчину. Кстати, во время презентаций моих книг женщины довольно часто оказывали мне знаки внимания, но в основном это было вполне невинное выражение симпатии.
Здесь же речь шла о чем-то совсем другом. Уж больно продуманна была стратегия Беатрис — так мне показалось. И то, где она выбрала себе место, ее соблазнительные позы, которые она принимала, пока я говорил, и ее весьма откровенный наряд. И потом, ее красота была слишком броской, слишком пьянящей — чуточку больше, чем следовало. Мой инстинкт подал отчетливый сигнал тревоги. Я вежливо отклонил ее предложение, сославшись на перегруженный график, расписанный буквально по минутам.
Потом мне вспомнились откровения бывшего сотрудника ЦРУ, когда-то поделившегося со мной своей версией событий, которые должны были привести к импичменту Клинтона. И это в принципе согласовывалось с тем, о чем мне рассказал Жозе. «Подготовить почву, чтобы свалить Клинтона, реформаторство которого грозило подорвать могущество корпоратократии, поручили некой Линде Трипп, — поведал отставной сотрудник ЦРУ. — Уж кому, как не вам, знать, что парни вроде меня всегда находят “невинных овечек”, которым можно поручить грязную работу. Оно и правильно — меньше риска и никто не заподозрит. Вот Линда и нашла такую “овечку” — Левински. “Бедненький президент, — толковала она Монике, — никто его дома не приголубит, не приласкает. Ты уж постарайся, сделай ему приятное”. Остальное вам известно».
В тот день Беатрис еще несколько раз подходила ко мне, пока я беседовал с участниками Всемирного социального форума, прибывшими из Африки и Европы, но я был непреклонен. Что интересно, я случайно встретил Беатрис и в тот день, когда, оглушенный откровениями Жозе, мрачно бродил по улицам Порту-Алегри. Она снова вручила мне визитную карточку, но на этот раз не была столь настойчива. Возможно, почувствовала мое душевное состояние, а может быть, ее несколько уязвило, что мой «перегруженный» график позволяет бесцельно прогуливаться по городу. Это даже вызвало у меня чувство вины — в самом деле, почему я отнесся к ней так подозрительно?
После этой короткой встречи я уже не мог выбросить из головы образ соблазнительно-прекрасной Беатрис. На самом деле беседа с Жозе должна была насторожить меня, но почему-то произвела обратный эффект. Я был подавлен, меня так угнетало все, что я узнал. А тут еще упустил возможность пообщаться с такой красавицей. Теперь я уже ругал себя за идиотскую непреклонность. Может быть, для восстановления душевного равновесия мне как раз и не хватает общения с очаровательной женщиной? В конце концов, она же журналистка, а я прибыл в Бразилию как раз затем, чтобы рассказывать людям о моей книге. Что плохого в том, что я поговорю с ней?
Я даже воспрянул духом, когда обнаружил записку, которая она оставила мне в отеле у стойки портье. Я тут же позвонил по указанному телефону, и мы договорились встретиться тем же вечером в вестибюле ее отеля — более людного места и вообразить себе трудно. Этим аргументом я пытался заглушить в себе остатки беспокойства.
И вот мы с Беатрис уже сидим в вестибюле отеля «Плаза». Она предложила, чтобы интервью было на испанском — ее английский, пояснила она, далеко не так хорош, как мой испанский. Статьи, которые она собирается написать, продолжала Беатрис, будут опубликованы в Аргентине и Бразилии — позже она переведет их на португальский. Для начала она немного рассказала мне о себе, своем детстве, а я, в свою очередь, поведал ей о том, как бывал в Буэнос-Айресе. Она мило шутила о том, как трудно быть аргентинкой в таком оазисе женской красоты, как Рио.
Примерно через четверть часа приятной беседы Беатрис попросила разрешения записать мои ответы на пленку, и я согласился. Порывшись в большой вязаной сумке, она тут же достала из нее портативный магнитофон и установила микрофон на журнальном столике между нами. Последовал ряд вопросов о моей работе в качестве экономического убийцы. Затем она перемотала пленку и стала прослушивать получившуюся запись через наушник.
Закончив, она с досадой покачала головой: «Качество скверное, слишком много посторонних шумов». Потом опять полезла в сумку — на сей раз у нее в руках появилась ручка и небольшой блокнот. Извинившись, Беатрис попросила меня повторить все, что я говорил. Я снова принялся рассказывать, а она прилежно записывала.
Когда мы закончили работу, она устало откинулась на спинку кресла и, слегка покусывая кончик ручки, заявила, что многие в Бразилии уже знают меня как бывшего экономического убийцу, но почти никому неизвестно, что я также автор целого ряда книг о культуре коренных народов. «Мои читатели хотели бы побольше узнать о племенах, населяющих вечнозеленые леса Амазонки, и понять особенности их самобытной культуры. Можем мы сейчас поговорить на эту тему?»
Я с радостью согласился, уже порядком уставший от постоянных разговоров об экономических убийцах. Приятно было переключиться на любимую мной область, поговорить о своих ранних книгах.
Тут Беатрис бросила мечтательный взгляд на магнитофон. «Только мне бы хотелось записать ваш рассказ на пленку. Не возражаете, если мы перейдем в более тихое место, где я смогу сделать качественную запись? Может, пройдем в мой номер? Надо всего лишь подняться на лифте».
В тот момент идея поговорить с ней о культуре коренных народов показалась мне чрезвычайно привлекательной. Меня, признаться, впечатлил профессионализм, с которым Беатрис брала интервью, нравилась непринужденная атмосфера нашей беседы. Конечно, учитывая мою прошлую профессию и опыт, я должен был проявить большую осторожность, но, повторяю, в тот день мое внутреннее чутье несколько притупилось.
Идя следом за ней по длинному коридору, я не мог вновь не восхититься совершенством ее тела. Высоченные каблуки, обтянутые джинсами стройные ноги, каштановые кудри, которые покачивались в такт ее женственной походке. Она шла, соблазнительно покачивая бедрами, — той самой походкой знойных бразильянок, которая принесла всемирную славу пляжам Копакабаны и Ипанемы.
В номере Беатрис усадила меня на диван и стала пристраивать магнитофон на маленький журнальный столик. Затем предложила мне вина, и хотя я обычно не пью ничего, кроме пива, на сей раз я отступил от своего правила и согласился. Она наполнила два бокала, уселась на диване подле меня и предложила: «Ну что ж, давайте начнем».
И я снова отвечал на ее вопросы. В какой-то момент я заметил, что наши тела соприкасаются — видимо, задавая вопросы, она понемногу придвигалась ко мне. Теперь она подсела еще ближе и плавным движением отключила кнопку записи, потом подала мне бокал. Ее пальцы нежно коснулись моих. Наши бокалы тихо звякнули, когда она чокнулась со мной.
Я завороженно смотрел, как она медленно потягивает вино. Внезапно вспомнилось, как сегодня днем в одиночестве, будто поджидая кого-то, Беатрис стояла на улице, прямо на дороге от моего отеля к парку, где мне назначил встречу Жозе. «Насколько велика вероятность случайной встречи в таком огромном многолюдном городе, как Порту-Алегри?» — подумал я. Это сразу развеяло чары, которым я было начал поддаваться. При этом я хорошо понимал, что Беатрис двигало не только стремление заняться сексом с автором бестселлеров. Беатрис взглянула мне в глаза поверх бокала. Я же решительно поставил свой на столик, так и не прикоснувшись к вину. Интересно, подумал я, может, она уже успела туда что-то подмешать?
«Я настолько старше вас, что гожусь вам в отцы, — сказал я как можно серьезнее. При этом я обвел взглядом номер, прикидывая, где могут быть спрятаны видеокамеры. — А кроме того, я женат». Я решительно поднялся с дивана.
Не смутившись произошедшей во мне переменой, Беатрис игриво сказала: «А у нас в Бразилии говорят, что чем мужчина старше, тем он лучше знает, как доставить женщине истинное удовольствие; а женатые хороши еще и тем, что не болтливы».
«Я должен идти», — твердо сказал я.
«Но еще так рано», — протянула она в ответ, но я уже направлялся к двери. Обернувшись на пороге, я сказал ей: «На сей раз давайте останемся просто друзьями». Беатрис грациозно поднялась с дивана и пошла в мою сторону. Я поспешил открыть дверь. «Хотел бы попросить, чтобы вы прислали мне на просмотр интервью, когда оно будет готово», — я уже пятился в коридор.