Читать интересную книгу Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание) - Александр Берзин

Затем мы применяем этот же метод к переживанию момента, когда мы слышим приятные слова от нашего родственника. Двойственные переживания не ограничиваются лишь неприятными событиями. Когда мы слышим, как кто-то говорит, к примеру: "Я тебя люблю", – мы также можем разделить свое переживание на две половины. С одной стороны находится кажущееся прочным "я", которое, возможно, чувствует, что не достойно быть любимым. С другой стороны расположены кажущиеся прочными слова, которые тревожат нас, потому что сказавший их человек, возможно, не имел это ввиду. Либо мы можем чувствовать себя прочно любимыми, а другого – прочно любящим нас человеком. Следовательно, мы проецируем на этого человека нереальные надежды и ожидания и блуждаем в своих фантазиях, что неминуемо ведет к разочарованию. Мы деконструируем этот случай и свое воспоминание о нем, пытаясь представить, что и случай, и наши воспоминания подобны волнам в океане ума.

Иногда могут неожиданно возникнуть сильные чувства или эмоции. При этом они могут иметь отношение к ситуации или людям вокруг нас, а могут и не иметь. Например, такое часто происходит после переживания потери или в период полового созревания, менструации, беременности или менопаузы. Применение образа волн в океане может помочь нам преодолеть любое двойственное чувство отчужденности или смятения, которое может сопровождать подобный опыт. В зависимости от вовлеченных в ситуацию энергий волна эмоции может быть большой или маленькой, она может задержаться надолго или быстро пройти. Как бы там ни было, эта волна представляет собой всего лишь зыбь в океане ума ясного света.

На последнем шаге первой фазы упражнения мы вспоминаем опыт внезапно возникшей тревожащей эмоции. Если наше воспоминание заставляет нас чувствовать что-либо подобное сейчас, мы применяем метод волны, как описано выше. При этом важно помнить, что мы не пытаемся уничтожить все эмоции. К примеру, чувствовать горе от потери любимого человека – это здоровая составляющая естественного процесса исцеления. Тем не менее, смятение никогда не бывает полезным. Если сейчас мы не в состоянии что-либо чувствовать, мы можем применять этот метод к любой тревоге или чувству опустошенности, которые мы можем переживать двойственно, когда ничего не чувствуем.

Устранение нервной озабоченности собой, когда мы находимся с другими людьми

Мы практикуем следующую фазу упражнения, сначала сидя в кругу других участников группы и затем в парах, глядя на партнера. При этом мы работаем с собственным опытом видения другого человека двойственно, а именно с кажущимся прочным, находящимся здесь "мной" и кажущимся прочным, находящимся там "тобой". Беспокоящие эмоции, такие как враждебность или страстное желание, могут как сопровождать, так и не сопровождать наш опыт. Тем не менее, убедительным признаком двойственного чувства является нервная озабоченность собой. Мы можем бояться, что не понравимся человеку. Зачастую это происходит при встрече с незнакомыми людьми. Будучи гиперчувствительными, мы можем волноваться даже из-за того, как выглядит наша прическа. Кроме того, мы можем быть неуверенными в себе и не знать, как нам следует себя вести или что нам следует говорить. Эмоциональные блокировки и страх могут даже заставить нас воспринимать другого человека как неодушевленный предмет, не обладающий чувствами. В этом случае мы реагируем бесчувственно. Например, во время неожиданной встречи мы можем быть поглощены мыслями о том, как поскорее уйти.

Чтобы деконструировать двойственные чувства нервной озабоченности собой, возникающие, когда мы смотрим на людей вокруг себя или на партнера, мы, как и прежде, применяем аналогию волны. Наше тревожащее переживание возникло из-за чувства противоречия между существом, прочно кажущимся нервным, и существом, прочно кажущимся нервирующим, смотрящими друг на друга через барьер. Чтобы успокоиться, мы пытаемся относиться к своему переживанию неудобства как к волне умственной деятельности. По мере того как она оседает, остается лишь переживание видения зрительного образа человека. Мы пытаемся воспринимать этот процесс успокоения с точки зрения океана в целом, от глубин до поверхности.

Переживая опыт встречи с другим человеком без суждений и без озабоченности собой, мы по-прежнему можем поддерживать отношения с ним или с ней. Недвойственность не означает, что вы – это я, а я – это вы. В предыдущем упражнении на деконструкцию мы пытались сохранять в уме как условную, так и глубинную видимость человека, пользуясь при этом образом одновременного видения жалюзи и пейзажа за окном. Однако тогда мы в первую очередь работали с чувством, а не с образом. Здесь мы также пытаемся держать в уме две вещи. Наблюдая условную видимость того, что перед нами человек, мы одновременно пытаемся чувствовать, что не существует прочных барьеров между нами. Деконструкция убирает нервную озабоченность собой, но не устраняет позитивных чувств.

Становимся более непринужденными с собой

Во время последней фазы этого упражнения мы сосредотачиваемся на самих себе, сначала глядя в зеркало, а затем отложив его в сторону. Мы пытаемся деконструировать любые возможно имеющиеся у нас чувства неприятия по отношению к себе. Такие чувства возникают из-за двойственного впечатления о том, что выглядит как два "я": "я", которому неуютно со "мной". Беспокоящее чувство обычно сопровождается озабоченностью собой, суждениями и общей нервозностью. Мы можем интеллектуально отвергать два "я" как нечто абсурдное, но чтобы стать более непринужденными с самими собой, нам необходимо деконструировать свои чувства.

Чтобы деконструировать свою нервозность, мы пытаемся видеть собственное обманчивое чувство как волну в море и позволяем ей осесть. После этого остается спокойное необъятное переживание сосредоточенности на себе с сердечным пониманием. Другими словами, мы обнаруживаем, что нервная озабоченность собой является лишь вводящим в заблуждение искажением заботливости о себе и самоосознавания. Освобождение от озабоченности собой не устраняет теплых чувств заботы о своем благополучии, но позволяет этим чувствам работать без помех.

Наконец, мы сосредотачиваемся на своих старых фотографиях и наблюдаем за любыми беспокоящими чувствами осуждения, вызванными просмотром этих фотографий. Неловкость за себя в прошлом также возникает из двойственной видимости. Мы пытаемся деконструировать это чувство, сосредоточившись еще раз на океане, от его дна и до поверхности. Осознавая, что наша обманчивая видимость состоит всего лишь из воды, мы не оказываемся захваченными ею. Мы пытаемся дать ей естественным образом утихнуть, подобно волне. Это позволяет нам помириться со своим прошлым.

Упражнение 15: Объединение сострадания с деконструкцией

Мы начинаем первую фазу упражнения с того, что думаем о человеке, который недавно нас расстроил, например о родственнике из последних трех упражнений. Сначала мы визуализируем то, как наш родственник поступает расстраивающим нас образом. Затем мы пытаемся представить его или ее внешность меняющейся от младенчества до старости, как в двенадцатом упражнении. Мы убеждаемся, что учитываем прошлые и будущие жизни хотя бы в форме ощущения их существования. Затем, пытаясь представить коллаж из того, как наш родственник поступает разными другими способами, мы возвращаемся к его или ее изображению как человека, поступающего расстраивающим нас образом.

Мы думаем о том, как печально, что наш родственник не понимает непостоянства. Наш родственник верит в обманчивую видимость, создаваемую его или ее умом в каждой ситуации, как в постоянную. Следовательно, он или она невероятно страдает, полагая, что сложные ситуации в его или ее жизни останутся такими навсегда. Помня о непостоянстве и сосредотачиваясь на ментальном образе или на фотографии своего родственника, мы пытаемся вызвать в себе чувство сострадания. Мы искренне желаем ему или ей быть свободным от страдания и от причин страдания. Чем свободнее мы будем от фиксированных впечатлений о своем родственнике, тем более глубоким станет наше чувство сострадания.

Отложив фотографию, если мы ей пользовались, мы еще раз сосредотачиваемся лишь на ментальном образе своего родственника, поведение которого нас расстраивает. Как и в тринадцатом упражнении, мы пытаемся последовательно рассматривать этого человека с точки зрения атомов, причин его или ее поступка из этой жизни, из прошлых поколений и прошлых жизней, а затем его или ее нынешнюю видимость как поступающего расстраивающим образом человека. Затем мы дополняем эти образы ощущением распространения последствий его или ее поступка на будущее. Мы пытаемся видеть последствия на трех прогрессирующих уровнях: воздействие на остаток этой жизни нашего родственника, последствия для будущих поколений и влияние на его или ее будущие жизни и на будущие жизни всех, кто участвовал в этом инциденте. Сосредотачившись поочередно на каждом из этих уровней, представляя каждый из них в виде комбинации образов или чувствуя существование этого уровня, мы возвращаемся к нынешней видимости своего родственника.