— И ты мог подумать… ты мог поверить, что мы, белые, способны на такую низость? Немедленно проси прощения!
— Патрон! Умоляю, выслушай…
— Ни слова больше, или я поколочу тебя.
Потом, секунду подумав, коротко бросил:
— Веди к подземному ходу!
Тотор и Ламбоно побежали через деревню. Все готовились к бою, так что на них никто не обратил внимания.
Хорош-Гусь отбросил ветки, разгреб камни и показал Тотору узкий проход. Там едва мог проползти человек.
— Вот! — произнес он. — Тесновато, но дальше пещера расширяется. Йеба говорит, что до выхода добираться около часа.
— Ах! Если бы ты сказал мне об этом раньше!
— Я сам не знал, патрон. Йеба открыла ход три дня назад и ничего не сказала, пока не проверила все досконально.
— Ну что ж! Так тому и быть. Там, где пройду я, пройдет и другой. Позови Аколи и побыстрее, не то я тебя убью!
Хорош-Гусь повиновался. Минуту спустя явился Аколи.
— Переведи ему как можно яснее мои слова. Существует подземный ход, через который можно уйти. Туда можно запускать по шесть человек в минуту. В нашем распоряжении сорок минут. Мы запустим туда столько женщин и мужчин, сколько успеем. Не мешкать! Не копаться! Если сделать все четко, можно спастись. Со мной остаются только те, у кого есть оружие. Мы всех прикроем. Будем драться как цепные псы.
Аколи внимательно выслушал и все понял. Он положил руки на голову Тотора в знак признательности и уважения.
— Ладно! Не до кривлянья! Вперед! Каждая минута стоит чьей-нибудь жизни. За работу!
Аколи отдавал распоряжения. Для начала отобрали сто женщин и сто мужчин. Их построили шеренгой, и великий исход начался.
Первые побаивались спускаться в черную дыру, но вскоре негры привыкли и больше не теряли времени даром.
Тотор подбадривал беглецов. Лицо его сияло от счастья.
За полчаса он насчитал двести женщин и столько же мужчин.
Негры оказались на удивление дисциплинированными. Никакой толчеи, никакой свалки. Движения точны, как на параде. Ни одного вопроса. Приказ отдан — его надлежит выполнить.
Тридцать пять, тридцать девять минут…
— Стоп! — закричал Тотор.
И едва Аколи успел перевести, как шеренга замерла на месте.
— Заделывайте дыру! — приказал Тотор.
Вход забросали камнями.
Половину населения деревни спасли, но что будет с остальными?
Можно было подумать, что сама природа надела траур. В воздухе взвились клубы серой пыли, так что даже солнечный свет померк, хотя на небе вроде не видно ни облачка.
Внезапно завизжали флейты, загрохотали барабаны…
Арабы напоминали, что срок перемирия истек.
— Прекрасно! Идем! — воскликнул Тотор.
Аколи собрал людей. Час пробил!
Бывший вождь коттоло объяснил, что необходимо во что бы то ни стало пробить брешь во вражеских рядах. Это верная смерть… Но лучше умереть достойно, чем сносить издевательства в рабстве.
Все собрались у главных ворот. Двести мужчин, и на всех шестьдесят ружей, ножи, ятаганы, дротики, копья…
Вновь заиграли флейты.
Тотор вышел вперед. По правую руку от него шел Меринос, по левую — Жан. Хорош-Гусь и Йеба замыкали колонну.
Отважная девушка наотрез отказалась использовать шанс, который сама же предоставила своим собратьям. Она любила Ламбоно и не покинула его.
Хорош-Гусь подошел к Тотору.
— Патрон, — торопливо проговорил он, — будет жарко, и гораздо жарче, чем ты можешь себе представить. Взгляни на небо.
В самом деле, солнце заволокло тучами, небо почернело…
В этот момент флейты заиграли в третий раз.
Сквозь бойницу Тотор увидел, что жерла пушек смотрят прямо на них, готовые разнести деревню в щепки.
— Вперед!
Ворота открылись, и на первую шеренгу негров-майенба внезапно обрушилась славная когорта короля Коколя.
Натиск был столь неожиданным и мощным, что немногочисленному отряду удалось вклиниться в расположение войск противника почти беспрепятственно. Героический рейд! Тем более героический, что у нападавших не было ни малейшей надежды на победу.
Тотор дрался как лев. Вокруг него образовалась гора трупов.
Меринос стрелял из револьвера, и каждая выпущенная им пуля непременно находила свою жертву.
Жан повредил ружье и теперь бился врукопашную.
Хорош-Гусь и Аколи не отставали.
Коттоло стреляли, увы, по большей части наугад. Те, кому не досталось ружей, сражались на свой лад. Но дротики и копья не наносили врагу заметного ущерба, так что враги быстро опомнились и, озверев от ярости, накинулись на маленькое войско храбрецов.
Бен Тайуб наблюдал за сражением, гарцуя на лошади. Тут же находился и лейтенант фон Штерманн. После кровавой расправы над томба солдаты наотрез отказались выполнять его приказы и лейтенант дезертировал, примкнув к бандитам.
Бен Тайуб не хотел убивать. Негры — его товар, его доход, а значит, должны быть целы и невредимы. К тому же, во избежание скандала, он предпочел бы всего лишь прогнать этих проклятых белых «избавителей».
Однако все они защищались так упорно и рьяно, что одна только смерть могла их остановить.
Бен Тайуб и фон Штерманн подскакали совсем близко к Тотору и Жану. Жан прицелился и выстрелил в лейтенанта почти в упор. Немец упал.
Тотор ловко вскочил на круп лошади бен Тайуба и вцепился арабу в горло.
В это время раздался страшный грохот, засверкали молнии, внезапно стемнело и налетел сильнейший порывистый ветер, от которого все вокруг завыло и застонало, точно в аду.
Это был тропический ураган, тот самый, о котором предупреждал Хорош-Гусь. «Будет жарко!» — сказал он.
И действительно стало жарко. Обжигающий ветер сметал все на своем пути, сбивал с ног людей и лошадей.
Деревню коттоло разметало, как стог сена.
Не было больше ни нападавших, ни защищавшихся, лишь черные точки метались в клубах пыли.
Но где же Тотор? Где Меринос? Жан, Хорош-Гусь, Аколи, Бен-Тайуб?
Кто знает?
Конец второй частиЧасть третья
ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ НЕДАЛЕКО ПАДАЕТ, ИЛИ КАКОВ ОТЕЦ, ТАКОВ И СЫН
ГЛАВА 1
В Париже. — Фрике-рантье. — Сапожник Фриц Риммер. — Дурные новости или неизвестность. — Депеша из Банги. — Что случилось? — Мамаша Гюйон. — Вдвоем на штурм Африки.
Париж.
На углу улиц Монмартр и Сен-Совер, как раз возле винного погребка с вывеской, представляющей сцены из Евангелия, приютилась лавчонка или лучше сказать — крошечная мастерская шириной не более двух метров. На открытой витрине в ожидании починки разбросаны поношенные башмаки, сапоги да ботинки.