Читать интересную книгу Миссия Девы - Сергей Пономаренко

Сбросив с себя одежду в гостиной прямо на пол (почему те, кто снимаются в клипах, могут себе это позволить, а я нет?), голая, босиком, направилась в ванную, но, проходя мимо зеркального шкафа, задержалась полюбоваться своим гибким телом.

«Какая я классная — живота нет, целлюлит на бедрах отсутствует, груди стоят, как солдаты у мавзолея, а ноги просто загляденье! Эпиляцию надо немного обновить, пару раз сходить в солярий — и прямо бегом на обложку «Плейбоя»! Но… нет подходящего, способного ее оценить спонсора… А Димка — подлец, вещи прямо на лестничную площадку выбросил, словно я ничтожество! Пока не попросит прощения — никаких переговоров!» Ира прошлась «колесом» перед зеркалом и, напевая: «На тебе сошелся клином белый свет», проследовала в ванную. Воды набралось всего на треть, но она сразу забралась в ванну. Подумав, решила сделать воду погорячее и провернула блестящую ручку до отметки «45», затем включила подсветку, установив режим автоматического изменения цвета, хлопнула в ладоши — выключила верхний свет — и нашла на шкале радиоприемника музыкальный канал.

Когда заработала система аэрации и на поверхности воды стали лопаться пузыри, она почувствовала себя на седьмом небе от счастья, прикрыла глаза, расслабилась и погрузилась в легкую дремоту. Сменяющиеся цветовые блики, окрашивающие воду с ярко-голубого до кроваво-рубинового цвета, проходя через все цвета радуги, и льющаяся из квадродинамиков музыка в стиле драменбейс привели ее в состояние эйфории.

«Почему мы употребляем словосочетание «седьмое небо»? — подумала она, засыпая. — Выходит, есть первое, а за ним последующие? Тогда чем они друг от друга отличаются? И почему именно седьмое небо особенное?»

Темное грозовое небо пронизывали молнии, и тогда все вокруг окрашивалось в кровавый цвет, а раскаты грома приходили с большим опозданием. Голая скальная поверхность была абсолютно лишена растительности, ноги по ней скользили. Было трудно дышать, словно этот ливень не принес долгожданную свежесть после засушливых дней. В двадцати шагах, у входа в пещеру, сидел человек в темном плаще. Низко нависший капюшон полностью скрывал его лицо. Он, казалось, не замечал дождя.

Она подошла к нему вплотную и, протянув руку, дотронулась до его плеча, но он и после этого никак на нее не отреагировал.

— Что мне нужно сделать? — спросила она изваяние в черном.

Человек молча протянул руку, указывая на вход в пещеру. Ей стало очень страшно, не хотелось идти туда, в темноту и неизвестность. Но она двинулась на непослушных, плохо сгибающихся ногах, словно осужденная на казнь. Входное отверстие становилось все ближе и ближе, из пещеры доносился резкий запах, который не мог перебить запах дождя. Она остановилась перед самым входом и обернулась, перед тем как скрыться в темноте.

— Почему я должна туда идти?! Я не хочу! Я не хочу! Я не хочу! — закричала она темной фигуре, все так же безучастно сидящей возле входа.

Ирина очнулась от сна. В ванной все было по-прежнему: пузырилась вода, которая была чуть более горячей, чем нужно, менялся цвет воды, вот только радио замолчало. В Ирину вселился страх. Он пронизывал все ее тело и, несмотря на горячую воду, заставлял дрожать. А когда подсветка окрасила воду в цвет крови, ужас в одно мгновение вытолкнул ее из ванны.

— Я не хочу! Я не хочу! — неизвестно кому повторяла Ирина.

Не вытершись, сразу накинула на мокрое тело белый банный халат и поспешила выйти из ванной. Но и в комнате ее не отпустил страх — все здесь казалось чужим, внушающим опасность.

«Что делать? Что со мной происходит?»

Прозвучавший звонок телефона частично освободил ее от страха, позволил немного успокоиться. Громко заговорив, она постаралась взять себя в руки. Звонившим оказался археолог, Владлен Петрович. На этот раз в его голосе звучала неподдельная тревога, что никак не вязалось с обликом уверенного в себе, вальяжного мужчины, для которого кофе не напиток, а церемония.

— Прошу вас, никому не рассказывайте о пакете, который я оставил. Ни-ко-му! Попадаются странные люди и очень опасные!

Эти слова слегка насторожили Иру, но и только.

Телефонный звонок помог ей сбросить с себя наваждение после сна и прийти в себя. Окружающая обстановка приобрела прежний облик, Ира немного успокоилась, но чувствовала себя разбитой, невыспавшейся, к тому же ее мучила головная боль.

«Археолог чего-то боится, недоговаривает… Умираю — хочу спать! Потом будет время подумать об археологе, обо всем этом… Спать, немедленно спать!»

Ира сбросила халат, юркнула на двуспальную кровать, укуталась в одеяло и прикрыла глаза. Ей стало очень уютно.

* * *

Ира осторожно продвигалась по длинному сырому лабиринту, дорогу ей освещал факел, который она держала в руке. Было необычайно тихо, но она ощущала беспокойство. Ей все время казалось, что шум ее шагов двоится, словно некто хочет незаметно приблизиться к ней сзади. Чтобы проверить свои подозрения, она то и дело неожиданно останавливалась, тревожно вслушиваясь в тишину. Но то ли этот некто был слишком хитер, то ли больше никого здесь не было, она так и не поняла.

«Я в пещере, а значит, здесь должны быть летучие мыши!» — испытывая панический страх, подумала она и проснулась.

Она лежала на двуспальной кровати. С удивлением посмотрев на часы, узнала, что проспала больше двух часов, хотя казалось, что только прикрыла глаза. Эта небольшая, очень знакомая квартира вновь стала внушать ей тревогу, и она решила как можно быстрее ее покинуть. И тут кто-то начал беспрерывно звонить в дверь, но, видно, этого показалось мало, так что он еще принялся в нее тарабанить.

Хроника Плачущей Луны

Лето 1860 года. Имение Куцовка в Полтавской губернии

— Маменька, как я соскучился по вас и нашему дому! — воскликнул Николай, обняв матушку.

Он был поражен, как за эти годы она состарилась, превратилась почти в старушку, хотя ей еще не исполнилось и шестидесяти. Возможно, в производимом впечатлении была виновата ее сухонькая фигура и старомодные одежды, которые лет двадцать как никто не носил. Да и седин прибавилось на ее голове.

— Коленька, сыночек, как я рада, что ты наконец вспомнил о родном доме! — Екатерина Львовна не могла нарадоваться, глядя на приехавшего погостить первенца, которого не видела более семи лет.

Нельзя сказать, чтобы он сильно изменился с тех пор — все такой же порывистый, как ветер, и такой же свободный в своих поступках. Лицом и фигурой он походил на покойного мужа, Алексея Филипповича: лицо худощавое с прямым римским носом, карими глазами, чуть сросшимися на переносице бровями, и пролысина надо лбом у него наметилась точь-в-точь как у отца. Среднего роста, ладно сложенный, без лишнего жирку — покойный супруг этого добивался ежедневными конными прогулками, а Николаше пока помогал возраст. Хотя ему уже стукнуло тридцать четыре, оставался он по-прежнему бобылем — никак не мог забыть первую любовь, Наташеньку. Он просил ее руки у ее родителей, но они ему отказали. Да и немудрено — их папенька был вхож к самому государю, имел высокий чин и придворное звание, а у них только и того, что родословная, правда, в их роду чьей только крови нет! Да еще одна деревенька на три сотни душ крепостных. А тут еще слухи стали ходить, что государь указ готовит, собирается дать волю крепостным. Да что говорить, Николаша-то и сам занимался тайными делами[21], имел отношение к волнениям среди студентов в Харькове, за что даже под арест попал, но Бог помог — отпустили. Других из-за этого отправили в ссылку в отдаленные губернии. Совсем непохож был Николаша своим характером на покойного батюшку — тот был человеком степенным, закон уважал, исключительно хорошим семьянином был. А Николаша с раннего возраста во всякие истории встревал. Учился и в Петербурге, и в Киеве, а так и не доучился. Карты, гулянки, а тут еще слово мудреное, не иначе как французское — революционер. Те лягушатники своему королю голову отрубили, и чем все закончилось? Бонапарту дорогу на престол освободили — поганцу нечестивому.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});