зверь отскочил в сторону, скаля зубы. Он был готов атаковать снова, но Тард успел вскочить на лапы, закружив на месте. Не дать противнику оказаться за спиной – это верная смерть.
Медленно, по сужающейся спирали, оборотень кошар обходил соперника, приближаясь к нему. Еще и еще, и еще…
Этот прыжок Тард не упустил. В тот миг, когда враг взвился в прыжке, молодой оборотень нырнул под него, пропустив атари над собой. Оказавшись за его спиной, Тард мгновенно развернулся, атакуя сзади.
Под оглушительный крик толпы, когти антрацитового хищника вспороли шкуру на боках старого оборотня. Острые зубы впились в шею врага.
Взревев от боли, зверь попытался сбросить Тарда, но как ни пытался, тот держался мертвой хваткой. Только с каждым мгновением коротких передышек все больше вгрызался в шею атари.
За ревом, от которого содрогнулась сама земля, последовала тишина. Жуткая, почти звенящая тишина, в которой каждый звук с арены разносился по всему селению, точно раскат грома. Сотни взглядов кошар были прикованы к страшному зрелищу. Жадные, напряженные, ликующие.
Как бы не закончился бой – все будут в выигрыше. Все эти люди, покрытые багровой пылью, жаждали одного.
Крови.
И в этой тишине громкий женский крик был подобен взрыву.
– Пожар!
Увлеченные страшным поединком, кошары забыли обо всем и, вспыхнувший за помостом дом, был подобен внезапному удару молнии. Напряженное ожидание взорвалось, накрыло кошар волной ужаса, заставило в миг забыть об арене, ведь за первым столбом пламени появился второй.
Одинокий крик повторился уже удесятеренным, когда вспыхнул соседний дом. Легко и мгновенно, точно факел. За ним еще и еще один. Пламя, расширяясь, поползло с нескольких сторон, охватывая площадь полукругом.
Десяток криков перерос в сотню. Страх одного человека в панику толпы, что рванулась прочь. В страшно давке, обезумевшие от ужаса, люди толкались, топтали упавших, только бы убраться прочь от сжимающегося кольца огня.
В этом безумии от деревянной ограды чуть не отнесло в сторону Лейви, ее едва успел поймать Ошер. Предусмотрительно успев схватиться за доску, он с трудом притянул подругу к себе, встревоженно взглянув на Анну.
Женщина не двигалась. Повернувшись спиной к арене, она закрыла глаза и что-то бормотала, подняв ладони с растопыренными пальцами, точно пыталась удержать шар.
– Анна!
Та не отреагировала. В этом безумии она продолжала что-то бормотать, даже когда из носа по губам начала бежать кровь.
– Тард!
Крик подруги заставил содрогнуться. В суете отвлекшись от арены, Ошер резко обернулся.
Антрацитовый зверь больше не сжимал зубы на шее противника. Прижатый к земле огромной лапой, он не двигался.
Мир для Ошера замедлился и в этом тягучем, восковом мире, он видел, как оборотень кошар медленно раскрывает пасть, целясь в глотку поверженного врага.
Сознание помутилось. Еще до того, как осознал, что он делает, принц нагнулся, подхватив оброненное их стражником копье.
Крика Лейви он не слышал.
Одним махом, невесть как, но перемахнув ограду, Ошер спрыгнул на арену и, не тратя времени зря, замахнулся, бросая копье.
«– Ну зачем принцу это…
Поднимая копье, от тяжести которого начинает болеть рука, недовольно бормочет черноволосый мальчик. Как бы не журил его учитель – попасть в цель не удается.
– Однажды это спасет принцу жизнь, – строго отвечает, невесть откуда появившийся мужчина.
Это не учитель, но от его голоса мальчик невольно вздрагивает.
В этот раз он не промахивается»
От рева, страшного в своей ярости, содрогнулись стены и затихло пламя. Отскочив от поверженного противника, зверь закрутился юлой, пытаясь избавиться от копья. В этом безумии и дикой боли, агонии обреченного было что-то страшное и завораживающее.
Сделав бросок, Ошер замер. Застыл на месте, пораженный.
Из оцепенения его не вывел ни крик Лейви, что, бранясь, отчего-то не могла перелезть ограду, ни тот факт, что зверь вдруг замер. Тяжело дыша, смертельно раненный оборотень медленно повернулся к нему. В глазах животного читалось только одно – смерть.
Смерть для него и его убийцы.
И снова время замерло и мгновения растянулись в обороты. Медленно – взлетая в воздух и снова падая, зверь в несколько прыжков добрался парня.
Все медленнее и медленнее. Точно сквозь толщу воды Ошер видел, как поднимается страшная лапа оборотня, как замирает мир.
На долю мгновения.
На целую вечность.
Прежде чем сорваться в бешеное ускорение вслед за отчаянным криком и последней вспышкой боли.
– Здес-с-сь был оборотень.
Нервно сжав губы, Рамина только коротко кивнула, быстро осмотревшись.
Сперва казалось, что пробраться к центру селения будет невозможно, до того плотным было столпотворение на улочках. Впрочем, Маак быстро выяснил, что вторая половина города пустует. И если сперва это показалось странным и подозрительным, сейчас казалось вполне логичным.
Что было делать, жадным до зрелищ, людишкам здесь, где обзор перекрывала сплошная деревянная стена. И только в одном месте к этой стене примыкало здание. Высокое темное здание, в которое и пробрались Воля с Шарриашем, пока другие кшерхи пытались обойти арену с других сторон.
Это странное здание сразу не понравилось женщине. Было в нем что-то отвращающее, хотя внешне от других домов кошар его отличала только высота и стены, сложенные из темного камня.
Слова Шарриаша отозвались холодком по спине.
Оборотень. Значит все эти легенды о божестве кошар не вымысел.
«Стоило быть немного более внимательной к рассказам Барс.» – успела подумать Рамина, прежде чем ее вдруг сбил с ног Шарриаш.
– Огонь!
Повторять не понадобилось. Вскочив на ноги, Воля метнулась к выходу, краем глаза успев заметить огненный вал, катящийся от крыши по стене.
По каменной стене!
Последним рывком удалось выскочить из здания на улицу. Ровно за миг до того, как огненный вихрь заполнил дом.
– Барс здесь и она жива, – заключила Рамина. – Ищем проход на арену!
Не медля, Воля бросилась вправо.
– Не входи в дома! – на ходу крикнула она.
Вовремя.
С той стороны арены, от которой они были отделены, раздался крик. Вспыхнул еще один дом.
Не отвлекаясь ни на что, подстегиваемая страшным шумом, Воля не бежала – летела по багровым улочкам. А вместе с ней летела и стихия.
Один за другим вспыхивали дома, точно состязаясь с ней в скорости. Но Рамина была кшерхом – тем, кто привык бросать вызов всем. Даже стихии.
Понимая, что обогнать огонь не удастся, Рамина бросилась к ближайшему колодцу, на ходу стаскивая плащ. Здесь, на стыке ограды и помоста уже встречались люди, но на Рамину они внимания не обращали. Обезумевшие от ужаса, одни бежали прочь от