Я прислушался. Женщина у меня над головой ходила взад-вперед не переставая.
Негритянка загасила окурок.
— Пора опять идти на работу, — сказала она. — Ты хорошо провел время?
— Что там творится? — спросив я, указывая на потолок.
— Какая тебе забота? — Она села, спустив длинные ноги с кровати. — Поднимайся, голубчик, мне пора на работу.
Я обхватил рукой ее тонкую талию и притянул к себе.
— Мне еще на десятку.
Она распласталась на мне своим теплым телом.
— Ты серьезно?
— Хочешь деньги вперед?
— Только так, голубчик, мне надо жить.
Я слез с кровати, нашел свои штаны, вынул десять долларов и подал ей.
Едва я вновь оказался подле нее, как она перекинула через меня свою ногу и принялась покусывать за ухо.
— Что там такое? — спросил я. — Похоже на марафон.
— Одна психованная, — негритянка принялась гладить мою шею. — Она сводит меня с ума. День за днем, ночь за ночью ходит по комнате. Если бы не Призрак, я поднялась бы туда и дала ей по шее, но она подстилка Призрака, а он большая куча в этом сортире.
— Ты ее видела?
Она приподнялась на локте и уставилась на меня с выражением любопытства в больших черных глазах.
— К чему вопросы, голубчик? Давай-ка займемся делом.
— Так у Призрака есть девчонка?
— Ты знаешь Призрака?
— Я знаю, какой он ублюдок.
Она успокоилась и опять опустилась на меня.
— Они влипли в какую-то историю. Он прячет ее от копов, — невнятно пробормотала она и прижалась губами к моей шее. — Она две недели там торчит и никуда не выходит, только непрерывно топчется по своему проклятому полу и сводит меня с ума.
Теперь я знал все, что хотел. Я нашел Рею.
Вернувшись в свою убогую комнатенку, я улегся на кровать, не зажигая свет и не опуская штору. Свет уличных фонарей позволял различать предметы. Я испытывал приятную расслабленность. Секс был тем, в чем я давно нуждался. Сади — негритянка сказала мне свое имя, когда я уходил, — оказала на меня благотворное терапевтическое воздействие.
Теперь я знал, Рея находится у Призрака. Пока она жива, моя свобода и унаследованное от Сидни состояние подвергаются постоянному риску. Если она попадет в руки полиции, ее показания изобличат меня. Я должен заставить ее молчать, но как? И тут мне в голову пришла тревожная мысль: что, если она рассказала обо всем Призраку? Если я заткну ей рот, не появится ли на моем горизонте Призрак, готовый к шантажу? Сказала ли она ему, что у нее имеется колье, стоящее, как она воображала, более миллиона долларов? Станет ли она делиться такой важной информацией с такой мразью, как Призрак? Это следовало выяснить. Если она все рассказала, придется заткнуть рот им обоим. Эта мысль не испугала меня. Я считал, что ни Рея, ни Призрак не имеют права на жизнь. Для меня они были опасными животными, а сам я воображал себя охотником, но если удастся избежать двойного убийства, это будет легче и безопасней. Размышляя таким образом и строя планы на будущее, я незаметно задремал. Около двух часов ночи началось нашествие клопов.
Остаток ночи я провел, сидя на жестком стуле, опустив голову на сложенные руки.
В четвертом часу безмолвие ночи было расколото ревом мотоцикла. Стоя у окна, я наблюдал, как небрежной походкой Призрак направляется в свои апартаменты.
На другое утро, после скудного завтрака, я зашел в общественные бани. Примерно до полудня я убивал время, слоняясь по улицам, обходя стороной центр города. Я боялся наткнуться на Дженни. Купив в магазине коробку порошка против клопов, я вернулся в свою комнату и принялся за приготовление ленча из консервированной говядины и картошки. Поев, я густо посыпал простыни и матрас порошком, лег и уснул.
Проснулся я в семь часов вечера. Подойдя к окну, я увидел свет в комнате Призрака. В комнате ниже Сади что-то готовила на плите. Посмотрев вниз, я убедился, что «хонды» Призрака нет.
Я перебрал купленные мной консервы, выбрал одну банку и поел, после чего устроился у окна с сигаретой в зубах. Так я провел время до девяти часов, пока не увидел, что Сади выходит. Быстро достал из сумки револьвер, сунул его в задний карман брюк и, выйдя из комнаты, присоединился к Сади, едва она вышла на улицу.
— Привет, моя сладость, — сказал я. — Как насчет маленькой разминки?
Она улыбнулась мне.
— Ну, ты настоящий мужчина! — Сади профессионально просунула руку мне под локоть. — Нет проблем, это моя работа.
Едва мы оказались в ее комнате, как я достал из кармана стодолларовую банкноту и показал ей.
— Хочешь заработать столько, Сади?
Ее глаза расширились.
— Ты хочешь каких-нибудь особенных штучек?
— Я просто хочу провести ночь у тебя, — сказал я. — Понимаешь, у меня в комнате клопы.
Она склонила голову набок, но в ее глазах светилось недоверчивое любопытство.
— Где ты берешь эти красивые бумажки, голубчик?
— Неужели это так важно? Так я сплю здесь или иду в отель?
Она протянула руку.
— Ха! Ты спишь здесь.
Разговаривая с Сади, я слышал непрекращающиеся шаги Реи над головой.
— Твоя психованная все еще ходит, — заметил я, отдавая деньги Сади.
— И не говори. Знаешь, я уже начинаю привыкать.
Теперь меня начинает донимать, когда она перестает ходить, — положив деньги в сумочку, она подошла к кровати и сняла постельное белье. Подойдя к шкафу, она достала чистые простыни.
— Обслуживание на самом высоком уровне, — заметил я, делая попытку ей помочь.
— Когда мужчина платит за ночь сто баксов, он имеет право на дополнительные удобства, — сказала Сади. — Раз вся ночь наша, не помешает принять душ. Как насчет выпивки?
— Святое дело!
Она достала бутылку дешевого виски, принесла воду из-под крана и лед, после чего, с сознанием выполненного долга, удалилась в ванную.
Я сидел в старом кресле с бокалом виски в руке и слушал, как Рея вышагивает у меня над головой. Казалось, это мечется животное в клетке. Я вспоминал то время, когда испытывал к ней желание, и радовался, что сейчас она ничего для меня не значит, просто у меня над головой мечется из угла в угол опасное животное. Можно было бы подняться наверх, вышибить пинком дверь и застрелить ее, но я понимал, что это не самый лучший выход из положения, чтобы закончить нашу маленькую драму. Надо убить ее так, чтобы и тень подозрения не упала на меня.
Эта ночь с Сади была не такой бурной, как в прошлый раз. Я быстро утолил сексуальный голод, и мы уснули в объятиях друг друга. Сади спала крепко, но я парил между сном и явью.
Мое полусонное состояние фиксировало стук каблуков непрерывно вышагивающей Реи. Но полностью я проснулся лишь тогда, когда послышался рев приближающегося мотоцикла, от которого задребезжали стекла.
Сади застонала во сне, перевернулась на другой бок и продолжала спать.
Внизу грохнула дверь подъезда, и послышались тяжелые шаги Призрака, поднимающегося на четвертый этаж. Я отчетливо слышал, как он открыл дверь своей квартиры и с треском захлопнул ее за собой.
— Слушай, сука, это последняя бутылка виски, — его низкий, угрожающий голос доносился сквозь потолок так отчетливо, словно он находился в комнате Сади.
— Давай ее сюда! — я сразу узнал голос Реи.
— Бери и упейся насмерть. Мне-то какого черта беспокоиться.
Сади тихо застонала во сне. Наступила пауза, потом Призрак снова заговорил:
— С меня хватит! Нечего тебе здесь отсиживаться! Помещение нужно мне самому. Выметайся отсюда!
— Заткнись, безмозглое отродье! — в голосе Реи звучала истерическая нотка, заставившая меня насторожиться. — Я останусь здесь. Мне некуда идти! Попробуй сделать какую-нибудь гадость в отношении меня, и я прижму тебя к ногтю. Копам давно не терпится наложить на тебя лапу.
После длительного молчания Призрак сказал:
— Черт, никак не пойму, чего ты здесь торчишь. Что ты натворила, что даже нос боишься показать на улице? За каким чертом ты явилась сюда и теперь прячешься от копов? Я хочу знать! Где Фел? Хватит с меня твоего проклятого присутствия и непрерывного пьянства. Выметайся!
— Да ну?
Чувствуя тепло, исходящее от тела Сади, я напряженно вслушивался в каждое слово. Рея между тем продолжала:
— Я останусь здесь до тех пор, пока не смогу уйти без риска. Мне нельзя показываться на улице до тех пор, пока все не успокоится. Ведь я для тебя немало сделала. Кто купил тебе твой чертов мотоцикл? Неужели ты не можешь сам что-нибудь заработать? На что ты годен, кроме как гонять на мотоцикле да хвастать напропалую?
— О’кей! — Призрак понизил голос, и мне приходилось напряженно вслушиваться, чтобы разобрать его слова. — Выметайся! Можешь настучать на меня копам. Они меня не тронут, когда зацапают тебя. Так что собирай свои вещи и уходи.