Издали твоя любовь похожа на памятник Достоевскому, страдающий геморроем, а вблизи – на геморрой, страдающий памятником Достоевскому.
Подведем гадкие итоги. Избегая брезгливой оценочности, назовем его так: очень неприятный моральный дегенерат, который легко проложит себе дорогу по эмоциональному ландшафту твоей души, а ты останешься одна с обворованным сердцем. В ответ на свою нежность как минимум подвергнешься риску испытать пассивное сочувствие.
Поэтому сразу, до первого поцелуя, укроти его своей волей. Не хватает воли – соберись и укроти чем-нибудь еще – остатками ума, разбазаренными женскими хитростями. Провоцировать его не нужно – слишком много чести.
Слушай сюда, возлюбленная его, ах как прекрасны зубы твои, они как стадо овец, выходящих из купальни (вот что значит не экономишь на стоматологе). Возлюбленная его, ах как прекрасны глаза твои, сияющие радостью и удовлетворенным злорадством (как ловко ты вдарила ему в пах).
«Ты шутишь, любимая», – испугается он. Просто он слишком чувствительный.
«Да где мне, с моими-то интеллектом и душой», – ответь и вновь ударь.
Тебя бросили… Вероятно, ты находишься немного в дурном расположении духа. Ты одна, ты все еще одна… Э, нет, так не пойдет. Такой сценарий никто не купит. Пора изменить сюжет.
Каждая женщина ждет, когда счастье помашет ей лапкой или подаст голос. О, оно тут как тут – машет немытой лапкой. Ты никак не можешь понять, почему журналисты не берут у тебя штук десять интервью за день, ведь ты полюбила Жопомордого (вариации: Вульгарный Сатир, Почетный Любовничек, Дядечка-Папашка, Мистер Кругленький Животик). Женщина, сколько раз можно тебя предупреждать. Лучше спутаться с каким-нибудь клоном – обитателем канализации, чем связываться с такими пронырами. Проведем малюсенькую инспекцию гнусного типа.
Другие его клички: Тип Бухгалтерской Внешности, Самодовольный Болван. Расфуфыренный, при галстуке, свеженький, с нарумяненными щечками и подведенными глазами – красавец. Ни дать ни взять труп после бальзамирования.
Роскошный тройной подбородок. Уютный жирок степенных чувств. А мысли… Знаешь, какие мысли! Если, к примеру, весь Нижний Новгород предастся десятидневной массовой оргии – это будет что-то вроде детского утренника в сравнении с его мыслями.
Тебе кажется, ты будешь абсолютно, волшебно, чертовски, всепоглощающе счастлива, если влюбишься в этого подонка. Вот и встретились два одиночества. Одно – наивное и любопытное, другое – ненасытно-похотливое. У тебя в голове эхо медовых комплиментов, а его программа такова: заманить, накинуться, схватить, облапить, сожрать.
Своими слащавыми разговорами о чувствах он заморочит тебе голову. Постарается освободить тебя от одежды. Растлевающей лестью он попытается затащить тебя в постель. Тебе захочется срочненько отдать этому слизняку юный задор и невинное лукавство. Он искренне плачет от бессилия, когда хорошенькие девушки продают свои природные одаренности где-нибудь, а не в его спальне.
Славная женщина, помнишь, во втором классе учительница по арифметике внушала тебе, что в сравнении с мечтой мы все неудачники, но ты до сих пор не усвоила школьной премудрости.
Любовь… Этому товарищу князя тьмы чужды подобные переживания. Редкостный скот. Слабенькое племя. Или тебе любые годятся? Особенно те, что тебе в отцы не годятся, а вот в любовнички – милости просим. Чем он тебя подкупит? Да тем, чем тебе отец с детства надоел: опекой всякой, вопросами задушевными, турусами на колесах всевозможными. Тебе это с родителями надоело, а с Жопомордым все будет тип-топ, потому что он еще и баловать тебя всякими швейными изделиями будет: кофточками там, платьицами. Мануфактурой, словом, он тебя вмиг одолеет.
В сердце необоримое искушение, голова кружится, немота в членах и т. д. – все ясно – ты вляпалась в серьезную любовную попойку. Любовь к такому засранцу – совсем не очаровательная мысль. Тебе нужно срочно озаботиться собственным поведением, чтобы не портить общую картину женской дисциплины.
Зародыш вопля уже копошится в сердце: «Меня покупают! Ах, как все это паскудно!» Не спеши подыхать столь стремительно. Ты предупреждена.
Дальше пойдем по следующему сюжету. Вначале подбодри его, скажи: «Вы из гордости или из стеснительности не носите очки? Стоит вам их надеть, вы увидите перед собой самую сексуальную девушку мира». Сейчас он от страсти обкакается: приманка неотразима. Что же, за дело!
Вот он, твой триумф. Отстегни ему гадливую улыбку. Растопчи его язвительностью, как стадо слонов топчет ненужные сорняки. Пора поиграть бицепсами сарказма. Обеспокойся: «Ну как тебе, такому старику, с молоденькой зажигалкой управляться?» Теперь пусть он трудолюбиво обкусывает ногти.
Это уже кое-что, но не так много. Репрессируй спесивого своим ехидством, а затем проверь одну чрезвычайно милую теорию. Посмотри, не облегчит ли твое состояние размышление о том, куда его лучше ударить – в то-самое-место или по голени. Станешь ты счастливой и довольной, готовой к новой любовной истории, еще более отталкивающей.
Когда ты одинока, почему-то все книжки начинаются со слов: «Он поцеловал меня…» Кажется, еще чуть – и ты забудешь, как это – целоваться. Убиваешься – вдруг выпадет шанс, а тебе придется сверяться с книжками, чтобы не попасть впросак.
Бывают дни, когда ты смутно надеешься, что сегодня непременно что-то случится. И обязательно что-нибудь случается. Тебя оштрафуют за переход улицы в неположенном месте. Или ты не дай бог влюбишься в какого-нибудь Неряшливого Кальмарика, У Которого Пищевод Проходит Через Мозг (вариации: Захандривший Шпротик, Любовный Падальщик, Болезненный Стручок).
Женщина милая, посмотришь на тебя и диву даешься. Достаточно оставить тебя без присмотра – ты вновь вляпаешься в дурнопахнущую историю. Влюбившись в него, выбрала верный путь из черной меланхолии в беспросветную неврастению.
Он какой-то одномерный. Глазу и душевным фибрам зацепиться не за что. Присмотримся к флегме. Почти не груб, местами мил, но как назойлив.
«О, я тоже люблю», – заблеет свинтус, но кого любит, останется вопросом.
Бесполая улыбка, анемичные чувства, уязвленное сердце, на лице печальная гримаска. Этот будет обхаживать тебя на пятиметровой кухоньке панельного пятиэтажного дома. Какой он хозяйственный, как любит готовить, как обожает пожрать! Не оторвать. С ним ты научишься драить пол, наводить чистоту, с тряпочкой бегать, консервировать помидоры, шинковать корнеплоды, заготавливать на зиму ягоды, как белочка припасать что-нибудь, прятать в холодильник и в узелочки. Безусловно, все это даже и неплохо, но только в очень скромной жизненной дозировке. С ним ты будешь проводить свою жизнь в обжорстве, он с тобою – в желудкобесии. В этом чувстве ты срочно достигнешь могильных глубин бытовой тоски.
Этой серятине и только ему ты признаешься в своем самом интимном: «Мое сердце однажды чуть не убежало с цирком».
Произнесем с оскорбительной честностью следующие слова: лучше бы твое сердце убежало с этим самым цирком!
Поэтому, когда он первый раз пригласит тебя в гости, лучше сразу скажи, что по большому счету это аморально – оставлять наедине вечером в одной комнате разнополых людей, которые к тому же едва знакомы. И не ходи в эти гости.
Читала Тургенева? Помнишь предупреждение писателя, что всякой целеустремленной к любви особе непременно вырвут сердце, разобьют душу и оторвут голову. Вот так ты стала тургеневской героиней. Больше гордиться нечем.
Ты просто парализована переизбытком любовных перспектив. Твой обманщик по совместительству еще и профессиональный бабник. Честность не входит в ассортимент подлых ингредиентов, из которых состряпана его душонка.
Районный психотерапевт-фрейдист поставил ему следующий диагноз: «Основной проблемой пациента является широта взглядов – например, если его заставить хотя бы пару минут не думать о девицах, он, скорее всего, превратится в идиота…»
За такое мировоззрение вычтем у него парочку баллов. Теперь его счет составляет минус пятьдесят тысяч баллов.
Жизнь – дерьмо, – ты блеснешь своей сообразительностью. Дело этого говнючка пора закрывать. Для начала надобно надеть респиратор и продезинфицировать улицы, парки, магазины, по которым ты совсем недавно прохаживалась с ним.
По-товарищески любезно сообщи: «Полная эротическая программа как раз входит в мои экскурсионные намерения». Затем пусть обуяет тебя ницшеанское желание вкусить дионисийский экстаз. Давай, милая, напряги мысль и мечту и – по тому самому месту. Пару дюжин раз! В то самое место! Именно этот жест и выявляет твою впечатляющую проницательность.
Вчера ты была похожа на красавицу-козу, чье дыхание благоухает клевером, а в глазах – влажный призыв. Сегодня, когда ты вновь одна, у твоей души козлиная мордочка, а у сердца темперамент клеверной улитки.