— Где этот ящик? — спросил отец.
— На даче, — ответил Димка.
К первому сентября он уехал в город. Когда родители перебрались с дачи, он уже ходил в школу. Куда из-под кровати делся ящик, Дима не имел представления.
— Надя, — примчался к жене Иван Федорович, — где ящик из-под Димкиной кровати?
— Выбросила в сарай, — ответила Надежда Юрьевна.
— Что там было?..
— Хлам какой-то.
Из больницы отец с сыном и с Грушей поехали на дачу. Сарай был открыт, все перевернуто, перебито побывали местные мародеры-мальчишки в поисках бутылок: бутылки можно было сдать в магазин, подработать… Ящик тоже был наполовину разбит — кто-то подфутболил его ногой.
С горестным восклицанием Димка кинулся собирать свои сокровища. Иван Федорович упал духом: где тут найти дробинку?.. Однако предмет за предметом они перебрали содержимое ящика до дна. Дробинки не было. Обстукали ящик руками со всех сторон — может, дробинка застряла в пазах или в стенках ящика. Ничего.
— Все пропало! — в отчаянии сказал Иван Федорович.
Но тут появилась Груша:
— Иван Федорович. Эта, что ли?
На ладони у нее лежал металлический шарик.
— Груша!.. — воскликнул Иван Федорович.
Пока отец с сыном копались в сарае, Груша осмотрела Димкину спальню, уголок, где стояла его кровать, и здесь, в трещине под отставшим плинтусом, нашла дробинку.
— Груша! — Иван Федорович, зажав дробинку в ладони, восторженно целовал домработницу.
Димка, как скромный мальчик, отвернулся от этой сцены.
— Спасена! — растроганно повторял Иван Федорович. — Спасена! — Это относилось к Надежде Юрьевне, и это понимали Груша и Дима.
Дима не выдержал, сказал как взрослый:
— Поздравляю!
— Поздравить бы тебя… — сказал отец, но не очень строго, и Дима понял, что печальных последствий для него не предвидится.
Гомункулам сообщили, что корабль найден.
— Возвратите, — сказали они.
— Куда возвратить?
— На место посадки.
— Это будет совсем несложная операция, — успокаивали Надежду Юрьевну врачи. — Маленький надрез, и мы введем дробинку под кожу.
Комиссия по контакту выработала программу обмена с пришельцами научным и техническим опытом. Но гомункулы не пожелали никакого обмена. Прекратили работу радиостанций, размонтировали заводской комплекс. Потянулись к месту, где под кожу Надежды Юрьевны был введен их корабль-дробинка.
Через пару часов в теле Надежды Юрьевны прекратилась деятельность гомункулов, организм выводил микроскопические обломки зданий, машин и другой инопланетной техники. Земляне наблюдали это катастрофическое разрушение с болью в сердцах. Тщетно взывали к гомункулам задержаться, дать хоть какие-то сведения о себе, о своей звезде и планете. Гомункулы молча заканчивали эвакуацию.
Когда все было закончено, Надежду Юрьевну из палаты вывезли на открытую террасу больницы. Была теплая майская ночь.
Земляне приготовились заснять старт корабля, одновременно и направление.
Корабль стартовал в двадцать три часа пять минут по направлению к Полярной звезде.
Откуда-то, уже из пространства, гомункулы попрощались с Землей по радио:
— До свидания!
Второго такого свидания землянам, откровенно сказать, не хотелось. Особенно Надежде Юрьевне.
ЖЕЛЕЗНЫЙ СОЛДАТ
В Ялту ехали мы втроем: Валентин Корзин, я и водитель «Волги» Виктор Казанский. «Волга», надо оговориться сразу, не была Витькиной собственностью — принадлежала его отцу, Якову Аполлинариевичу, директору угольного треста. Но инициатива поездки, мысль прокатиться на побережье, это — ничего тут не прибавишь и не отбавишь — Витькино. У него был запас энергии, сэкономленной за годы обучения в институте. Сэкономил он, предпочитая футбол корпению над учебниками в библиотеке. И еще за счет нашей к нему дружеской доброты. Что стоило нам, здоровенным парням, заканчивая свои контрольные и курсовые работы, закончить с ходу и Витькины? Сражениями на стадионах Виктор, в конце концов, отстаивал честь института, нашу с Валентином Корзиным честь… Зато после экзамена, когда мы с Валентином ошалело глядели на свои дипломы с отличием и пятерки во вкладышах, жизнерадостный Витька, отмахнувшись от вкладыша вообще и довольствуясь обычным дипломом, сказал:
— Все! Едем отдыхать в Ялту!
Мы не сопротивлялись. Мы не имели сил. В Ялту так в Ялту… Нас не интересовало, как удалось Витьке увести «Волгу» у своего высокопоставленного папаши. В конце концов, каждый имеет право выражать благодарность друзьям по-своему. В Ялту! Расслабленно откинулись мы на сиденьях машины.
Только в пути начали приходить в себя. Золотая осень лесопосадок — ехали мы из Донецка, — утренние туманы, дорога, дорога — все это вливало в нас новые силы. Даже Витькин транзистор, прогудевший нам уши в студенческой комнате, перестал нас мучить и раздражать. Позывные «Речка движется и не движется…» приобрели вдруг мелодию и лиризм. Мы слушали Пьеху и Магомаева, соглашались с Витькой, когда он, влюбленный в музыку, хвалил транзистор:
— Глобальная штука!
В этом состоянии беззаботности, удивительном после пяти лет учебы, и застала нас весть о посадке космической станции на Венеру. Пришла она из того же транзистора. Теперь мы не отрывались от него ни на минуту. Останавливали машину, чтобы еще раз прослушать сообщение из Москвы и вдоволь наговориться.
Опять трогались и опять говорили. О том, что человек прощупал поверхность Марса, держит на ладонях Венеру. Перешли к предположениям, как выглядела эта посадка со стороны. Выглядела, конечно, здорово! Заговорили о «летающих тарелках», о межпланетном корабле, взорвавшемся над тайгой… В машине сидели не специалисты-строители — мальчишки, давшие крылья своей фантазии.
Незаметно подъехали к Симферополю. В кемпинге нам выделили палатку.
— Вас трое, четвертый там уже есть, — сказала администратор, выписывая квитанцию.
— Кто такой? — спросил Виктор.
— Бухгалтер. Ходит пешком по Крыму. Старик.
— Пустынник? — многозначительно хмыкнул Виктор.
— Посмотрите, — ответила администратор.
Старик оказался маленьким и тщедушным. Он лежал на кровати и занимал ровно половину ее длины. Странный старик: ходить в наше время пешком и глядеть на природу — занятие в высшей степени непрактичное.
Удивительным оказался у него голос — трубный, зычный, будто весь клубок сухожилий и нервов напрягался в старике и звучал одновременно.
— Добро пожаловать, молодые люди! — приветствовал он нас, едва мы перешагнули порог палатки. — А я думаю, кого пошлет мне сегодня случай?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});