Я хотела тебя пнуть хорошенько!
— Ты меня и не обидела, Ева, — даже улыбнулся.
Мне хочется грубо и немедленно стереть эту улыбку с его лица, но в ответ я тоже улыбаюсь.
— Ты действительно очень хороший автомеханик. Самый лучший…
Ой, дура-а-а!.. Заткните мне уже рот выхлопной трубой!
— Я знаю, — он легко согласился и скрылся в яме под этим ржавым корытом.
— И человек хороший… — лепечу себе под нос, чувствуя, как загораются щёки.
А хорошего человека и пнуть приятно!
Мне необходимо немедленно свернуть это свидание, пока я не окочурилась от холода или не возвела хозяйку дурного языка в ранг непроходимой идиотки.
— Отойди, Ева, — Ромкин голос звучит рядом так неожиданно… Он же в яме был…
Я поспешно отступаю назад и цепляюсь ногой о какую-то железяку…
— Осторожно! — мою талию обхватывают крепкие руки.
Ещё вчера я бы трепетала от такого прикосновения… Но сейчас мы оба разглядываем два чёрных отпечатка ладоней на моём изумительном белом платье. Я медленно перевожу взгляд на Ромку.
— Я не падала…
— Я перестраховался.
37
— Живёшь в Лучезарном или в гости? — разговорчивый молодой таксист никак не успокаивается и постоянно поглядывает на меня в зеркало заднего вида.
— Живу, — встречаю в отражении задорный карий взгляд, — Вы бы не отвлекались от дороги, мужчина.
— А чего сразу мужчина? — обиженно отзывается водитель, заставив меня приглядеться к его внешности. — Я вроде молодой ещё, так что говори мне «ты».
— ТЫ! — повторяю громко. — Смотри на дорогу, мальчик!
— Грубиянка! — беззлобно отвечает он. — Тебя как зовут-то? Меня Гриша.
Я отвернулась от настырного Гриши и уставилась в окно. Настроение — даже матом не сформулировать.
— Ну, не хочешь — не говори, — продолжил разговаривать сам с собой добродушный Григорий. — Хочешь, я тебе свой номер дам? Понадобится куда-нибудь поехать — позвонишь мне. Но только вечером, а то днём я…
— Заглохни, а! Свой номер можешь на столбах расклеить.
— Так я уже расклеил… Тебя, может, обидел кто? Вон, всё платье где-то изгваздала… Красивое платье… И ты тоже красивая! Не грусти, подснежник!
— Кто? — озадаченно переспросила я, хотя только что собралась его игнорировать.
— Это цветочек такой маленький с нежными голубыми или белыми лепестками. В Москве они появляются в конце марта, когда тает снег… — Он это серьёзно? — А у нас в Миассе на месяц позднее. Ты мне напомнила этот цветок… Беленький и нежный.
Я в недоумении приглядываюсь к болтливому Грише, ожидая, что сейчас он начнёт ржать. Но нет — парень уже увлечённо рассуждает о флоре в разных климатических условиях. Сейчас как раз про одуванчики вещает. А я подснежник… Неожиданно и приятно. Беленький и нежный… Это так необычно и странно слышать от мужчины… Ах, нет — от мальчишки!.. Большого, лохматого, похожего на медведя, мальчишки с широкой доброй улыбкой.
Вот если бы меня Ромка так назвал!.. Но подобное ему даже в голову не придёт. Интересно, а как он называет меня в своих мыслях? И пусть он говорит, что не думает обо мне совсем, я не верю. Тогда бы он не напомнил мне о нашей очередной встрече…
«Если ты не передумала вдохновлять меня своим присутствием, то подбери в следующий раз уместный гардероб».
Ничего романтического в его словах не было, да и за платье он даже не извинился… Перестраховался… Но всё равно сработало! Да снизойдёт на меня терпение!
— Нашу Золотую долину называют Уральской Швейцарией. Ты бы видела, как там сказочно красиво осенью! — восторженно продолжает Гриша, когда мы уже въехали в наш посёлок. — Ты не против, если я окно приоткрою?
Я равнодушно пожала плечами, а мой извозчик сбросил скорость и, опустив боковое стекло, шумно и с видимым наслаждением вдохнул свежий лесной воздух.
— И зачем ты променял свою золотую Швейцарию на суматошную столицу?
— На заработки приехал.
— Оу! Неужели извоз — это настолько выгодно, что стоило ехать через полстраны?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да не очень, — с невесёлым смешком ответил Гриша и нервно потёр затылок. — В такси я попал случайно… А так — я приехал в Москву за выгодным контрактом и… обманулся.
— Лоханулся, то есть?
— Можно и так сказать.
— Расскажешь? — вижу, как Григорий хмурится и дополняю вопрос: — На что заработать хотел?
Господи, зачем мне это нужно? Как он меня вообще вовлёк в беседу?
— Жениться планировал… на свадьбу собирал.
— Уже не планируешь? — спрашиваю вкрадчиво, не желая задеть парня. Почему меня это волнует?
— Уже нет, Подснежник… Ой, смотри-смотри — лиса! — большой мальчик Гриша ткнул пальцем в лобовое стекло.
Как ребёнок, честное слово! Тоже мне, невидаль!
— Здесь много животных — лисы, лоси, олени…
— А волки? — у Гриши аж глаза от восторга засверкали.
— И волки, и кабаны, — поясняю менторским тоном, но в ответ на восторженную радость Григория начинаю невольно улыбаться.
— Здорово! А у нас недалеко от моего дома в Миассе есть громадный заповедник — там очень много разновидностей животных, даже медведи есть! И редкие птицы! Ты не представляешь, какая у нас природа! Этот лес мне сейчас дом напомнил…
Да ты и сам напоминаешь обитателя дремучего леса.
— Гриш, а тебе сколько лет?
— Мне двадцать три скоро. А какие у нас озёра! Ты даже… О! А что это за стена? Слушай, я был пару раз в Лучезарном, но сюда ни разу не заезжал. Ничего себе!
Почему-то впервые мне стало неловко за свои буржуйские владения. До этой самой минуты я испытывала только гордость…
— Это частное владение, Гриш.
— Ну надо же! Прям, как наш заповедник! Живут же, да?
— Ага, — выдохнула я. — Гриш, вот здесь тормозни. Прямо здесь, — повторила настойчиво на вопросительный взгляд парня.
— А что здесь? — недоуменно спросил Григорий, оглядываясь по сторонам, но послушно остановился.
— А здесь я уже приехала, — лезу в сумочку за деньгами. — Спасибо, Гриша.
— Как это? С ума сошла? Ой, прости, пожалуйста, я не то хотел сказать. Я хотел… Я тебя здесь не оставлю! А ну, стой!
Но я уже покинула салон и направилась к участку забора, не перекрытому огромными соснами. Крепкая рука ухватила меня за запястье.
— Стой, говорю! — грозно и требовательно скомандовал Григорий.
— Гри-иша, какой ты большой! — я запрокинула голову, глядя на очень высокого и мощного парня с нескрываемым восторгом. — И правда, как медведь.
Или как наши Русик с Яриком.
— Гриш, извини, но я здесь живу, ты бы отпустил мою руку, а то…
В этот момент железная стена перед нами дрогнула и тяжёлые ворота поползли в сторону.
— Руки убрал от неё! Быстро! — из-за ворот выскочил охранник и направил на моего спутника пистолет. — И три шага назад!
— Он что, и правда может пальнуть? — поинтересовался Гриша, впрочем, так и не выпустив мою руку. — Ух, ну ничего себе! С ума сойти!
Григорий уже забыл про наставленное на него оружие и с интересом разглядывает лес по другую сторону забора, а я с неменьшим интересом разглядываю Гришу. Ни разу не слышала от мужчины «С ума сойти!» Между тем, охранник — имени сроду не знаю — начал терять терпение, и к нему присоединился второй, тоже безымянный.
— Слушай, Подснежник, а как они тебя называли? — спрашивает Гриша спустя десять минут.
За это время у него проверили документы, осмотрели машину и попытались нагнать страху, но бравый уральский медведь Григорий не проникся опасностью.
— Евлалия — это моё имя, Гриш. Но можно Ева.
— Красиво! Тебе очень подходит, — он ласково улыбается и совершенно не обращает внимание на недовольных парней, сверлящих его недобрыми взглядами. К охранникам уже успел примкнуть Ян, который по звонку ребят примчался за мной из дома.
— Ты, Гриш, грозился оставить мне свой номер, — напоминаю я, — или мне на столбе поискать?