Когда они задвинули стену обратно, в подземелье оказалось достаточно светло — слабый свет проникал туда сквозь щели в стенах. Они спустились по лестнице. Внизу не было ничего, кроме узкой трещины в полу. Лампи собрался и на нее надавить.
Роун схватил его за руку.
— Подожди! Мы же не знаем, что там.
— Там, наверное, туннель. Я хотел тебе об этом сказать, но услышал, как ты выяснял отношения с братьями.
— А ты знаешь, куда он ведет?
— Могу поспорить, что через этот подземный ход в свое время спасались целители. Может быть, туннель нас к ним приведет.
— А может, этот ход ведет в никуда.
— У нас все равно нет выбора — наверху оставаться опасно.
Лампи пролез сквозь открывшееся в полу отверстие, Роун последовал за ним, скорчившись от боли в спине — после схватки у него ныли все мышцы, а в ушах молотком отдавалось биение сердца. Как и говорил Лампи, они оказались в подземном проходе, который вывел их в туннель со слабо светившимися стенами — казалось, что камень, в котором он был проложен, светился естественным светом. Его было вполне достаточно, чтобы осветить им путь.
— Я тебе вот что предлагаю, — сказал Лампи, — мы здесь немного побродим, пока твоим приятелям не надоест нас искать, а когда запасы воды подойдут к концу, выберемся обратно наверх.
— Ты что, и в самом деле считаешь, что мы сможем найти здесь целителей?
— Да, я надеюсь. Но даже если мы их не встретим, лучше нам провести здесь какое-то время.
— Как бы нам не потеряться.
— А мы будем метки по пути оставлять…
Туннель изгибался и поворачивал в разные стороны. В некоторых местах он так сужался, что им приходилось нагибаться, а иногда нельзя было дотянуться до потолка рукой даже в прыжке. Время от времени Роун процарапывал мечом-секачом на светящемся камне крестики. Он делал пометки так, чтобы их можно было заметить лишь с расстояния в несколько шагов. Где-то через час или два их путешествия по туннелю они дошли до места, где он разветвлялся на три прохода.
— Перекресток, — произнес Лампи.
Они немного прошли по несколько шагов в каждом направлении. Первый путь был очень темным и резко спускался вниз. Два других прохода были извилистыми и выглядели так же негостеприимно. Лампи, пофыркивая, настороженно принюхивался.
— Здесь вроде воздух посвежее, чем в других направлениях. Что думаешь?
Но Роуну запах всюду казался одинаковым.
— Ты столько рылся в мусорных кучах — тебе виднее.
Они двинулись дальше, и Роун вдруг почувствовал, что камень стал дрожать мелкой дрожью. Лампи он ничего не сказал, но у него возникло неприятное ощущение, как будто за ними кто-то наблюдает, хотя в узком туннеле, где слышен любой звук, такое казалось просто невозможным. Роун положил руку на меч.
Вскоре они дошли до следующего перекрестка. Лампи снова втянул воздух, выбирая путь, а Роун нацарапал свой знак. Потом они пошли дальше, пока не добрели до какого-то места с плоским полом, где решили немного передохнуть.
Роун сидел выпрямившись — все его болячки превратились в синяки и очень болели. Лампи достал свой бурдюк, отпил немного воды, потом передал его Роуну, который тоже сделал пару небольших глотков. Из кармана показался снежный сверчок. Он тоже напился пролитыми капельками, потом довольно засверчал. Песня его чудесным эхом отражалась от стен туннеля. Вскоре Лампи заклевал носом. Роун так устал, что тоже закемарил.
Он не то уже дремал, не то еще бодрствовал, когда до него стали доноситься будто зависавшие в воздухе назойливо будоражащие слова:
«Он должен был прийти сюда один».
«Ну что ж, а оказалось, что их двое».
«Но речь ведь шла только об одном».
«А пришли двое».
«Может быть, он не тот, кто должен прийти».
«Нет, тот. У него белый сверчок».
Роун мгновенно проснулся. Должно быть, этот разговор ему пригрезился во сне. Хотя нет, он был уверен, что слышал эти слова. А теперь лишь тишина давила на уши. Он разбудил Лампи, они пожевали немного мяса термитов и двинулись дальше. После схватки с братьями у Роуна болела каждая мышца, каждый шаг давался ему с трудом, но он продолжал идти по узкому проходу, не сетуя на боль.
Разговаривать не хотелось. Ритм шагов слегка убаюкивал, вводя в состояние, чем-то напоминавшее транс, и потому оба паренька вздрогнули, когда Роун споткнулся о какие-то предметы, отскочившие от его ноги и со стуком раскатившиеся по сторонам. Роун мгновенно выхватил из ножен меч. Лампи нагнулся и поднял один из странных округлых предметов. Это был человеческий череп.
— По крайней мере, — попытался пошутить Лампи, — мы здесь не одни.
Он решил получше рассмотреть валявшиеся на полу штуковины и скоро перестал улыбаться — стало ясно, что пол в этом месте туннеля был усеян человеческими костями и истлевшими обрывками одежды.
— Все это выглядит очень старым. Осталось, наверное, с того времени, как разбомбили больницу, — сказал Лампи.
— Да не такие уж они и старые. — У Роуна кошки скребли на душе, его мучило тяжелое предчувствие чего-то жуткого, что может произойти в этих мрачных переходах. — Знаешь, давай-ка мы пройдем еще один туннель и, если не выйдем на поверхность, вернемся обратно в больницу, — сказал он Лампи.
— В сложившихся обстоятельствах, — ответил тот, поглядывая на черепа с костями, — не могу с тобой не согласиться.
Вскоре они вновь подошли к месту, где туннель раздваивался — узкий проход вел куда-то в сторону от основного.
— Чувствуешь, какой здесь воздух?
— Сухой. Холодный.
— Очень холодный.
— Ну и что ты думаешь?
— Почему бы нам не рискнуть?
Они повернули в узкий проход. Он был таким тесным, что было видно, как пар от их дыхания мельчайшими капельками осел на слабо светившемся камне. Каждый шаг давался с большим трудом, камни царапали кожу. В конце концов узкий ход привел их в большую пещеру, и они с облегчением вздохнули, но вдруг оба замерли. Внимательнее приглядевшись к открывшейся взгляду кошмарной картине, они увидели, что повсюду лежат мумифицированные человеческие тела. Слабый свет, исходивший от камня, отбрасывал жутковатые тени на пустые глазницы и разверстые рты, обтянутые кожей цвета пергамента. Некоторые фигуры застыли в сидячей позе как нелепые, сморщенные и ссохшиеся куклы.
— Да их здесь десятки… — прошептал Роун.
— Как же они стали такими? — в недоумении спросил Лампи.
— Здесь в пещере очень сухо. А без воды они не могут разлагаться.
— Они тут могут оставаться сотни лет, — проговорил Лампи.
— Нет, они не такие древние.
— Думаешь, они здесь со времени Мерзости?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});