Читать интересную книгу Хождение с Богом - Джон Элдридж

Я знаю, что нарушил планы некоторых людей, у которых не было времени прислушаться к собственным сердцам. Я бросил вызов их решению провести неделю точно так, как провел бы ее я, если бы я не вопросил Бога. Не знаю, спрашивали ли они совета у Бога и прислушались ли к тому, что услышали. Но когда ты ходишь с Богом, твои планы часто нарушаются. И мне это нравится.

Расставить все по своим местам

Что мне с этим делать? Я только что встал из-за стола, где ужинал с ребятами. Мама у нас на женских занятиях по изучению Библии. Я слышал, что на этих выходных погода должна быть хорошей, и потому с надеждой спросил сыновей (чувствуя себя при этом хорошим и добрым отцом), не хотят ли они отправиться на охоту за птицами. В сердце своем я ожидал радостного и благодарного восклицания: «Ух, ты. Я хочу!» Но ответом мне было молчание. Долгое молчание, потому что каждый из них думал, как ему сказать, что никуда идти он не хочет. Затем один за другим они привели какие-то отговорки. У меня было ощущение, что меня отодвинули в сторону.

Я сделал все, чтобы не обидеться.

Я знаю, что мои мальчики уже подростки. Знаю, что у них есть своя жизнь. И все равно мне было больно. И обидно. И даже одиноко. Все еще обижаясь, я иду к себе в кабинет и пытаюсь во всем разобраться. Всегда стремитесь разобраться в том, что происходит в вашем внутреннем мире и следите за идущими там процессами. Часть меня хотела, чтобы они увидели мою боль прямо сейчас. «Отлично. Я спрошу одного из них. Я знаю, что на самом деле они хотят пойти». Ах, это маленькие грубияны. Если бы они задумались над тем, что вокруг них есть множество молодых людей, которые мечтают о том, чтобы кто-нибудь куда-нибудь их пригласил. Они просто не задумываются над тем, на что могут нарваться.

Хорошо. Я знаю, мне больно, и теперь меня занимает один вопрос. А может, моя боль — результат того, что я теряю моих мальчиков, ибо они вырастают из-под моего контроля. Мамы тоже страдают, когда их мальчики уезжают в колледж или просто вырастают и им «нужно вести мужские разговоры» с папой. Честно говоря, я упустил этот момент. Было время, когда общие занятия с папой были для них большим удовольствием. «Я иду мыть машину — кто-нибудь хочет со мной?» «Я!» — кричали они хором и бежали к двери. Поход в сарай был для них большим приключением. Выходные на природе могли показаться им сафари в Мозамбике.

Но теперь все изменилось.

Я знаю, надеюсь, что наступит день, когда они поймут, как много я дал им как отец. Когда день, проведенный со мной, снова будет для них удовольствием. Я подумал, что и это тоже относится к процессу роста. Сначала в твоем подростковом возрасте наступает этап, когда тебе намного интереснее с друзьями, чем с отцом. Затем ты уезжаешь в колледж, и там происходит множество событий, намного более интересных, чем охота на птиц со стариком. Помимо этого твое внимание к отцу отвлекают девушки. Затем появляется работа.

Но затем наступает день, когда ты чувствуешь потребность и желание увидеться с отцом. Для некоторых молодых людей этот момент наступает тогда, когда они заканчивают колледж, сталкиваются с реальной жизнью и осознают, что нуждаются в совете и поддержке. Или это происходит через несколько лет после женитьбы или рождения ребенка. А может, после нескольких лет работы. Все друзья разъехались, вечеринки закончились, и теперь ты понимаешь, что тебе нужен источник мудрости, силы и любви, который всегда был рядом, но ты этого просто не ценил. То же самое произошло со мной и со многими людьми, которых я консультировал. Правда, у большинства из нас к этому времени отца уже нет в живых. Только тогда ты реально понимаешь, что ты упустил.

Когда мои мальчики поймут это? Не знаю. Я могу только молиться. Но что мне делать до этого? Если я не разберусь с этим, я буду лелеять обиду на них, пусть даже незаметную на первый взгляд. Но они это почувствуют, и это повредит нашим отношениям. В следующий раз я не захочу их никуда звать. И тогда возникшая между нами пропасть начнет расширяться. Они увидят, что папа ведет себя, как маленький ребенок, и они не захотят обсуждать с ним даже родственные темы, если разговор зайдет об этом. Все так и начинается, с чувства неловкости между поколением родителей и детей. И все потому, что мы сами не разобрались в своих внутренних проблемах. Этот мусор будет нагнаиваться внутри, если мы не разберемся с ним, если запустим и оставим так, как есть.

День клонится к вечеру. Я пытаюсь с Божьей помощью вывести свое сердце из этой проблемы. Скоро я пожелаю моим мальчикам спокойной ночи. Но с каким настроением?

«Что мне нужно в этот момент, Боже? Я знаю это, я знаю, что мне нужно Твое присутствие, чтобы Ты послужил мне здесь. Иисус, приди и помоги мне в моей обиде и боли, что я испытываю. Я хотел, чтобы мои дети порадовались. Я хочу, чтобы они воспринимали время, проведенное со мной, как нечто особенное. Больно видеть, как дети вырастают и отдаляются. Больно видеть, что тебя променяли на фильмы, девочек и тому подобное. Помоги мне.

Я также знаю другое. Я знаю, что не хочу наказывать их за то, что они не выбрали меня. Иисус, помоги мне любить их даже тогда, когда они отвергают меня. Помоги мне любить их и ценить, даже когда они выбирают увлечения и интересы, отличные от моих. Помоги мне любить их, когда они уходят от меня.

И теперь, в конце этой записи в дневнике мои мысли обращаются к Тебе как моему Отцу. Мне стыдно и больно подумать о том, насколько истинно все то, о чем я писал здесь, по отношению к Тебе с моей стороны. То есть Ты предлагаешь мне так много Себя, а я выбираю совсем другое. Я замолкаю. Я останавливаюсь. Единственное, что я могу сказать — прости меня. Ты намного более милосерд и терпелив, чем я могу сказать о себе. Я хотел бы быть лучшим сыном».

Как я говорил в начале этой книги, жизнь за одну только неделю предоставит нам сотни возможностей взглянуть на собственный внутренний мир, чтобы пройтись по нему с Богом, и в большей мере принадлежать Ему. Не позволяйте внутреннему миру остаться без присмотра.

Атака

Последние четыре дня были суровыми. Эмоциональные атаки. Война в джунглях — перестрелка во мраке и тумане вместе с искушениями, обвинениями, гордыней, унижениями, и Бог знает, с чем еще. Я спрятался в засаде, и мое сердце все еще пытается оправиться.

Я вернулся с конференции, которая проходила на Востоке. Некоторые важные отношения оказались в рискованном положении, как и будущее того послания, которое я пытаюсь донести. Я чувствовал себя подготовленным, но думаю, что недооценил предстоящие события. По крайней мере так я теперь думаю, потому что враг выступил против меня со всей своей мощью.

Первые сессии конференции проходят нормально. Мне кажется, что все идет хорошо. Но потом что-то меняется. Я замечаю едва уловимое искушение и похоть по отношению к женщине, которая там задействована. Я отвергаю это и продолжаю работать. Через несколько минут все это возвращается, но теперь уже приправленное гордостью. Я снова отвергаю это. Я пытаюсь сфокусироваться на работе, сохраняю твердость, оказываю почтение к коллегам и хожу с Богом. Но вся эта мерзость возвращается и бьет с новой силой.

Казалось, враг ощупывает границы моей территории в поисках слабого места. Похоть. Затем высокомерие. А теперь рассеяние внимания. Снова и снова. Думаю, конференция дала мне достаточно оснований для сосредоточения внимания, словно я сидел за рулем в штормовую погоду. Ты напрягаешься, концентрируешься и крепко держишься за руль. Но после того как напрягся, я почувствовал себя полным неудачником. После того, как я отбросил тех, кого он наслал на меня, мне показалось, что теперь против меня выступили настоящие гиганты.

Меня охватывает глубочайшее отчаяние. Надо мной вершится суд. Не в виде слов, но я полностью окунаюсь в это ощущение: «Посмотри на себя. Ты называешь себя мужем Божьим. Ты абсолютно порочен внутри, И Бог теперь далеко от тебя».

В «Путешествии Пилигрима» есть сцена, которая поможет нам понять все это:

Один момент я не хочу упустить, я заметил, что теперь бедный Христианин так смутился, что не узнал собственный голос, и я увидел это. Как раз тогда, когда он подошел к краю горящей ямы, один из нечистых духов незаметно подошел к нему сзади и стал нашептывать множество отвратительных и богохульных мыслей, а Христианин думал, что они зарождались в его разуме. Это огорчило Христианина больше, чем что-либо другое, с чем он сталкивался прежде. Ему было страшно оттого, что он способен хулить Того, Кого он так любил прежде. Если бы он мог, он бы не допустил этого, но у него не было различения и способности ни заткнуть уши, ни понять, откуда это богохульство исходит.

Христианин не мог распознать собственный голос. Он не знал, откуда идут эти богохульства. Он верил, что они происходят из его сердца, и потому чувствовал полное отчаяние. Я чувствовал себя точно так же. В полном отчаянии. Как я мог сделать такое моему Господу? Я был в ужасе, полагая, что именно таким было истинное положение моего сердца. И когда я погрузился в отчаяние, враг обрушил на меня презрение и осуждение, а также уверенность в том, что Бог меня оставил.