было начаться, был четвергом, в каковой Король и его сыновья прослушали мессу Святого Духа, отслуженную с великою торжественностью, таким образом, чтобы Его Святая Милость могла бы дать ему [Королю] истинное знание всего того, что они предполагали содеять в том деянии ради Его Святой Службы. И с тех пор повелось у Короля всегда, благочестия ради, слушать подобную мессу каждую неделю в тот день; и не только он, но и все его сыновья соблюдали такой же обычай в своих часовнях до конца своих дней.
ГЛАВА XXVI.
Как Король взял клятву с [членов] совета, и каким образом, и о словах, что сказал он им относительно своего намерения
Когда же настал час, в каковой тот совет должен был состояться, и те сеньоры и фидалгу собрались вместе в той зале, Король, прежде чем заговорить о чем-либо из того, чего желал, сказал:
— Те вещи обыкновенно почитаем мы (soemos haver) за сильные и труднопреодолимые, каковые, вследствие какого-либо события супротив нашей воли, повторяются снова, поскольку привычка к вещам делает ценность их меньшею; и вам также покажется отчасти трудной [для принятия] сия новость, кою я намерен вам изложить; про каковую, быть может, вы сочтете, что она замышлена с недостаточною ответственностью или с каким-нибудь новым подозрением, что возымел я против некоторых из вас, либо, может статься, против всех; что поистине не есть так, напротив — я почитаю вас за добрых, и верных, и любящих мою честь и службу мне, и равно я ведаю, что вы всегда преданно служили мне и советовали. Ибо коли было бы так, что насчет кого-либо из вас я возымел сомнение или подозрение, то вполне мог бы изыскать повод, посредством коего удалил бы его из моих советов; но сие, что я делаю [в данный момент], есть предупреждение (amoestacao), какового требуют вес и величие деяния. И наш Господь Бог, когда состоялось Его преображение на горе Фавор, не почел за дурное предупредить тех троих апостолов, коих, отделив, взял с собою, дабы они хранили секрет небесного того видения, поскольку те трое были главными, коих Он всегда держал, в том, что касалось [Его] человечности, в лоне Своих советов как свидетелей Своих секретов. Посему, прежде чем я что-либо скажу вам о том, ради чего вы были позваны сюда, я желаю, чтобы вы дали соглашение и принесли присягу (facais preito e menagem) в том, что преданно сохраните все вещи, что я в настоящее время вам оглашу, и не передадите их ни одному человеку ни изустно, ни письменно, но будете держаться в стороне от любой возможности и способа, чрез кои какая-либо вещь, к оному деянию относящаяся, могла бы быть узнана или понята.
Все сказали, что то было к их удовольствию, хоть каждый и питал в душе сомнения, размышляя, что бы то могла быть за вещь, относительно коей воздвигалось столь необычное основание. И затем они поклялись Королю на Древе Истинного Креста и на Книге Евангелий, что сохранят таким образом весь тот секрет, как сказано. И когда сие было вот так закончено, Король приступил к своему намерению таким образом:
— Друзья! Сей день всегда был мне весьма желанен, ибо хорошо известно вам, сколь моя воля всегда склонялась к любви между всеми христианами; и сие вы можете ясным образом уразуметь, приняв во внимание, сколько раз обращался ко мне Король Граадский [Гранадский] во время войны между мною и королевством Кастильским, предлагая мне войска, дабы помочь мне уничтожить или причинить ущерб моим противникам; каковую вещь я неизменно отвергал, ведая, что, хотя бы она и принесла мне пользу, не было основания принимать подобную помощь, ибо они были врагами нашей Святой Веры. Кроме того, они ходатайствовали предо мною, дабы я от себя и своих королевств предоставил бы им вечный мир либо перемирие на некоторое время, предлагая себя за сие для службы мне чрез свои письма и изустные послания; каковую вещь я еще менее желал предоставить, полагая, что подобный мир и согласие суть дурны и бесчестны и что делать им одолжение значить позорить нашу Веру, ибо жизнь их в сем мире, согласно их намерению, есть в оскорбление ее. И вам, кроме того, ведомо, что во всех прошлых деяниях, хоть я по милости Божьей и одерживал всегда победу над моими врагами, никогда, в сердце своем, не мог я желать иной вещи, нежели мира, — и не потому имел я сие страстное желание, что устал от подобных трудов, но оттого лишь, что сие напоминало мне (nembrando-me), что были они христианами, об ущербе для коих я весьма сожалел; и то, как и сколько раз я сего мира с ними желал и искал, очевидно есть для знания вашего. И поскольку Наш Господь Бог воистину ведал мое желание и то, какое намерение мною двигало, когда испрашивал я оный мир, угодно было Ему, по милости Его, привести его к сему завершению, кое вам известно; каковую вещь я не почитал и не почитаю за победу меньшую, нежели одержал я в битве подлинной, в коей разрешилась весьма великая часть наших сомнений.
— И поскольку в те времена минувшие я всегда желал сослужить какую-нибудь такую службу Нашему Господу Господу, каковой великий труд и опасность помогли бы мне заслужить удовлетворение какой-либо обиды, коли таковая была нанесена супротив Его воли мною либо чрез мое посредство, то, неся таким вот образом сию заботу, я весьма кропотливо проникал в собственное разумение, тщательно изучая (escoldrinhando), где и как смог бы сослужить Ему ту службу; однако не могло мне прийти на память место, пригодное для того, чтобы ее содеять. И дабы смог я постигнуть, сколь малое содержание (sustancia) и ценность имели мой труд и тщательное изучение пред Его весьма совершенной и высокой мудростью, весьма легким образом поставил Он меня пред лицом знания — посредством случая, коего я не воображал и о коем не помышлял, — о том, каким образом сию службу совершенным образом мог бы я выполнить, захватив город Сеуту, явив мне затем определенные способы и пути, чрез кои наиболее легко мог бы я привести к завершению свое желание.
— И так как я ощутил и узнал величие того города и множество людей, в нем проживающих, и принимая во внимание, кроме того, что расположен он в краях по ту сторону сего нашего моря, я удерживал таким образом сие в