Впрочем, борьба за права отдельных варов была вообще последним, что интересовало в этой жизни меня, моё руководство и моего Императора. Основной принцип сосуществования с чужими видами и народами, можно сказать — единственная заповедь, которую более-менее старались соблюдать почти все разумные виды, сводилась к старинной пословице «в чужой монастырь со своим уставом не ходят».
Во всяком случае, примерно такие выводы я сделала из путаных объяснений собеседника, а как дело обстояло в реальности, предстояло выяснить учёным. Да и необходимость выяснения этих подробностей уже должна была определять не я. Самое главное, этот тип был согласен на углубление контакта (правда, исключительно в научных вопросах) и не возражал против установки маяков. То есть, можно сказать, миссию свою я выполнила успешно, пусть и получилось это благодаря чистой воды удаче.
На выяснение всех этих подробностей и тонкостей ушло семь долгих местных дней. Разговор с варом меня чудовищно вымотал, чему поспособствовало ещё и ослабленное состояние организма после болезни. Бедность разговорного языка (как следует изучить земной язык они так и не сумели, так что приходилось общаться на варском) сильно затрудняла взаимопонимание. Там, где я могла бы обойтись коротким предложением, приходилось строить сложные громоздкие конструкции из уточняющих слов, а зачастую — вовсе отклоняться от основной темы для долгого и пространного определения основных понятий. Подобные «лирические отступления» порой занимали часы. Так, например, на то, чтобы понять, как именно жили вары на своей прародине, я потратила целый день.
В конце концов варварская грамматика плащей в духе «моя твоя не понимает» перешла и на мой родной язык, и приходилось прилагать усилия, чтобы говорить нормально.
Всё это время Ветров, отдать ему должное, показывал себя с лучшей стороны. Покидать мою комнату, правда, упрямо отказался, но в том состоянии, в каком я пребывала из-за переговоров, его присутствие или отсутствие меня не беспокоили совершенно. Главное, он не мешал мне делать свою работу, не язвил, не приставал с нравоучениями.
Только в первый день, когда я, вернувшись «домой», просто молча не раздеваясь рухнула в постель, растерялся и, кажется, обеспокоился. Правда, предложение помочь с переодеванием и душем тут же меня взбодрило и заставило встать на ноги, заверив Одержимого, что всё не так плохо, и вообще, это — моё нормальное состояние.
Я, конечно, лукавила, но самую малость. Так сильно переговоры выжимали меня довольно редко, но, пожалуй, именно в этом заключалась моя работа: суметь понять чуждый разум, найти пути к взаимопониманию, составить определённый комплекс базовых представлений и решить какие-то ключевые принципиальные вопросы. Любой ксенодипломат в первую очередь скорее ксенолог, изучающий чужие нравы и культуру, и только потом уже — дипломат. Почему это направление и все мы относились именно к дипломатическому ведомству, а не к Институту «Ксенологии и Познания Разума»… наверное, просто потому, что для подробного изучения представителей другого разумного вида требовалось их согласие в той или иной форме, получение которого ложилось на наши плечи. Ну, или, хотя бы отсутствие возражений в тех случаях, когда этот самый вид просто не понимал, чего мы от него хотим.
Глава седьмая. Начало исследований
Завтра этот вечер станет поводом не трусить,
Завтра этот вечер станет поводом остаться.
Мы все мании излечим, мы все тросы перекусим,
И — вдвоем на все четыре, вдоль семи ветров скитаться!
«Зимовье Зверей», песня «Свидетели».
Восьмой день с момента начала общения со старшим варом я решила посвятить отдыху и, с разрешения своего партнёра по контакту, экскурсии. И начала я этот отдых с того, что позволила себе подольше понежиться в постели, наслаждаясь мыслью об отсутствии необходимости продолжения расспросов и грядущем возвращении в привычную цивилизацию. К вменяемой человеческой речи, нормальной ванной комнате, нормальной еде и, главное, любимому кофе.
Маршрут экскурсии я себе наметила уже довольно давно, ещё когда бессмысленно тратила время в компании одного из младших варов. Тогда совесть не позволяла мне бросить незаконченную работу и предаться безделию, а теперь было самое время для любопытства. Я планировала погулять по лишайниковому лесу, посмотреть на дикие скалы и стерильно-прозрачные озёра, взглянуть на океан, из которого жизнь ещё не вышла на берег.
Я здорово сомневалась, стоит брать с собой Ветрова или нет, но, впрочем, почти не сомневалась, что моего согласия Одержимый не спросит и продолжит исполнять роль моей тени. Независимо от моего желания, это была его работа, и я тоже не собиралась мешать ему её выполнять.
С мужчиной я почти столкнулась в дверях, только неловкости при этом уже не испытала. Во-первых, привыкла, а, во-вторых, несмотря на переговоры, я оставалась достаточно вменяемой, чтобы не забывать о пижаме.
— Решила отоспаться перед дорогой? — насмешливо уточнил он.
— И это тоже, — не стала спорить с очевидным. — Сегодня отдых и экскурсия; мы же вроде бы при тебе обсуждали это со старшим? — озадаченно вскинула я брови, в ответ на что Ветров недовольно скривился.
— У меня мозги начали выкипать ещё тогда, когда ты с предыдущим общалась, так что я не слушал.
— Игорь, можно я выйду? — вздохнула я, потому что мужчина своими плечами полностью перегораживал неширокий проход и явно не спешил его покидать.
— Пожалуйста, — ухмыльнулся он, поворачиваясь боком. Понимая, что препираться с ним можно бесконечно, потому что процесс доставляет этому наглецу удовольствие, я невежливо (спиной к мужчине) протиснулась между ним и стенкой. И даже не удивилась, что так просто он меня не пропустил, и не упустил случая приобнять и прижать к себе. Более того, я была настолько вымотана, что даже ругаться и рваться на свободу не стала; просто спокойно замерла, уцепившись ладонью за край узкого дверного проёма, дожидаясь, пока ротмистру надоест.
Зачем он при малейшей возможности так резко возвращается к привычной бесцеремонности, если вполне умеет быть нормальным? И интересно, где у этого человека находится тумблер переключения с рабочего режима на бытовой и обратно, и как его можно надёжно зафиксировать в первом.
А самое главное, что ему всё-таки от меня надо?!
Я уже почти собралась задать этот вопрос вслух, но мужчина всё-таки выпустил меня сам.
Вот в чём Ветрова нельзя было упрекнуть, так это в неумении держать слово. Несмотря на то, что он продолжал сопровождать меня постоянно, порой вёл себя очень странно и зачастую здорово раздражал, принимать водные процедуры не мешал, как и обещал. Честно садился прямо на пол спиной ко мне и, судя по неподвижности позы, попросту дремал. Первое время я нервно на него косилась и старалась спрятаться за потоками воды, но потом привыкла и поверила.