В Бискайском заливе судно попало в полосу штормов, жестокий ветер рвал паруса, волны заливали палубу. Ребята судорожно искали, за что бы уцепиться, и хватались за что попало в страхе быть смытыми за борт.
Сорвавшаяся с креплений пушка придавила матроса, и теперь он выл в трюме под грубыми руками судового лекаря, который вправлял ему сломанные кости. Эти вопли ребятам жутко было слышать. От усталости они едва держались на ногах, лишь сон немного освобождал их от ужасов морской жизни.
После недели жестокой качки корабль вышел из полосы шторма. Впереди потянулись изломанные берега Испании, как понял Гардан из разговоров матросов, бывавших раньше в этих краях. Он уже знал и направление, по которому плыл корабль. Этим он поделился с Петром:
– Ну и попали мы с тобой, Петька. Знаешь, куда мы идем-то? В Африку, за черными рабами. Во! Мы и слыхом не слыхивали про такое.
– Что, покупать рабов будем?
– Может, и покупать, но, кумекаю я, больше захватывать или менять у правителей пленников на товар.
– А потом куда же их девать? Где продавать-то?
– Какую-то Ямайку называют, но я не понял, где это. Но, верно, далеко. А на корабле полно оружия да разной мелочи для дикарей. Дешевка разная блестящая. Я знал еще раньше, что дикари любят блестящие побрякушки. На них они меняют самое дорогое, что у них есть, и даже золото, жемчуг и слоновую кость.
– А это что такое – слоновая кость?
– Ну, слоны есть в Индии и в Африке тоже, так у них огромные клыки изо рта торчат. Вот их и вырубают, а потом продают для резьбы и украшений разных. Богачи, конечно, покупают такие безделки.
– Чудно ты говоришь, Гарданка. А там жарко?
– Наверное. Говорят, что как в преисподней.
– А сгореть там нельзя, а?
– Вряд ли, раз туда плывут люди. Да и живут же там эти черные, которых в рабство забирать будут. Поглядим.
– Боязно как-то, Гарданка. А вдруг погибнем, а?
– Да уж сколько раз гибли, а все живем! Аллах милостив, сдюжим с его помощью и благословением.
Они уже знали, что шкипера зовут Оллнат и к нему надо обращаться в редких случаях и только со словом «сэр». Иначе получаешь по зубам. Его помощника звали Джон О’Шейн, а боцмана – Том Хорейс. Многих матросов они тоже знали по именам, но с трудом запоминали новые для них прозвища. С ними подружился лысый матрос почтенного возраста. Звали его Джозеф, но между собой все называли его Зеркальный за его блестящую лысину. Он принимал это спокойно и не обижался.
На четвертой неделе плавания, уже у северных берегов Африки, пришлось приложить много усилий, спасаясь от пиратов, которые два дня гнались за ними. Лишь мастерство шкипера спасло корабль от разграбления, а матросов от гибели или рабства.
После этого шкипер дал команду искать укромное место для отдыха и мелкого ремонта. Корабль давал небольшую течь, да и рангоут требовал переборки. Паруса стали ветхими, и некоторые приходилось постоянно чинить. Так что судно шло вблизи берегов, а шкипер с помощником во все глаза осматривали горизонт и берег в подзорную трубу.
Желто-коричневые берега тянулись изломанной линией где-то милях в пятнадцати, и Петька никак не мог понять, как можно на таком расстоянии узнать что-либо путное. Гардан же объяснял:
– На то нужен опытный глаз и знания. По едва заметным приметам моряки узнают многое. Не один десяток лет надо плавать, чтобы знать так много, уметь управлять кораблем и правильно выбирать место для якорной стоянки.
– Видно, как у следопыта. Тот тоже по незаметным простому человеку приметам находит и распознает следы и все такое, да?
– Похоже, но тут опасности больше. А неизвестности еще больше, особенно в незнакомых местах.
– А мне нравится на корабле, только если бы управлять им, а не тянуть разные канаты и снасти да по реям бегать.
– Ишь чего захотел! Этому учиться надо, и не один год. Правда, многие и без этого, одним опытом и наблюдательностью обходятся, но учить все одно надо многое. Так быстрее освоить можно такую науку.
– Я вот и по звездам уже немного разбираюсь. И по солнцу время могу определять. И течения замечаю. Мне Зеркальный кое-что порассказал и показал. Он много знает.
– Ты же почти ничего не понимаешь по-ихнему.
– Вот и понимаю. Да Зеркальный знаками и рисунками много может порассказать. К тому ж я уже кое-что из их языка знаю. А понимаю и того больше. Интересно мне быстрее узнать про море, вот и стараюсь побыстрее научиться понимать их язык.
– То-то я гляжу, ты проворней стал команды выполнять. И меня уже не терзаешь вопросами. Молодец, Петька! Или лучше Питер, как тебя тут зовут, а?
– Один леший! Одно имя на разных языках звучит по-разному, а оно все равно одно и то же. Зови как хочешь.
– Слушай, мне подарили крестик. Думают, что я потерял его. Как же мне быть? Не носить же мне его, мусульманину правоверному, как ты думаешь, а?
– А не будешь носить, так еще чего недоброе подумают и за борт скинут. Так что лучше надень.
– А как же Аллах? Это же кощунство великое – Аллах мне его не простит!
– Ты же говоришь, что Аллах милостивый и милосердный, значит, не простить не может сына своего, который спастись хочет. Носи.
– Наверное, ты прав, Петька. Подальше от греха, а то и вправду за борт выкинут, коли узнают, что я мусульманин. А Аллах простит, ему известна моя стойкость в вере. Аллах акбар!
Гардан с некоторыми колебаниями надел на шею крестик на простом шнурке. Вздохнул и воздел руки к небу.
Два дня спустя судно резко взяло курс на берег. Он представал перед моряками пустынной выжженной солнцем холмистой местностью с чахлыми кустиками травы и кустарника.
Шкипер выбрал глубокую узкую бухту, вдающуюся в берег мили на три. Медленно втянулись в узкий проход, постоянно измеряя лотом глубины. Матрос поминутно выкликал, сколько футов под килем. Ветер едва шевелил единственный грот-парус, судно медленно тащилось среди рифов по полной воде. Видимо, в отлив здесь пройти было бы значительно сложнее, если вообще можно.
Лишь к вечеру удалось бросить якорь на приличной глубине, не рискуя приблизиться к берегу больше чем на полмили.
Оллнат внимательно оглядывал в подзорную трубу берег, полого поднимавшийся к востоку. Он был пустынен и гол. Нигде не было видно и признака жилья или диких животных. Все здесь вымерло от жары. Бледное небо безжалостно взирало на опаленные холмы, ни одно облачко не закрывало солнце.
Шкипер заорал во всю глотку, тыча короткой бородой в сторону берега:
– На берег никого не пускать! Воды, судя по всему, здесь нет. На ночь усилить стражу, вахтам не спать! Оружие раздать. За морем вести наблюдение постоянно. Здесь могут рыскать пираты-арабы или берберы, или кто еще. Сам черт их не разберет! О’Шейн, завтра с утра пошлешь пару ребят на мыс. Пусть следят за морем и в случае чего подадут сигнал зеркалом. Ты знаешь, как это устроить. А сейчас всем отдыхать. Оружие прихватить с собой!