Везир сказал: «Не трожь меня, дабы я записал то, что слышал». После того как он принес [написанное] и они проверили, [оказалось], что он так и написал и всю совокупность [выражений] усвоил, за малым исключением в начале и в послесловии. Каан отдал [ему] справедливость, что прав Чагатай — его Везир-де лучше моего наиба. И пока был жив Чагатай, Везир поэтому имел при нем [большое] влияние.
Говорят, что во времена[400] Угедей-каана Чагатай написал ярлык что часть областей Мавераннахра, которые по приказу каана были во владении Ялавача, отдал кому-то другому. Ялавач объяснил каану это обстоятельство. Каан послал к Чагатаю ярлык с запросом и приказал написать ответ. Чагатай в ответ написал: «Я необдуманно совершил непутное и не имею ничего, что я мог бы написать в ответ, но так как каан приказал мне написать, то я на это отважился и [вот] столько написал». Каану [это] понравилось, и он принял его извинение и отдал ту область в инджи-[икта] Чагатаю. После этого Ялавач прибыл к Чагатаю, тот его допросил и выбранил. Ялавач сказал Везиру: «Я имею к тебе слово наедине». Когда они сидели наедине, [Ялавач] сказал Везиру: «Я наиб каана, Чагатай без совещания с тобой[401] не может меня убить, а если я на тебя пожалуюсь, каан [прикажет тебя убить].[402] Если уладишь мне [дело], тем лучше, а не то я донесу на тебя каану, чтобы он тебя [казнил],[403] а если ты эти мои слова скажешь Чагатаю, сколько бы он меня ни спрашивал я буду отрекаться, а у тебя нет ни одного свидетеля». Таким образом Везир был принужден уладить его дело.
Есть много рассказов об этом Везире. Здесь было приведено [только] немного. Везир неоднократно говорил Чагатаю: «Ради тебя я ни одно существо не сделал себе другом. После тебя никто меня не пощадит». Когда Чагатай скончался, его умертвили по обвинению в том, что он [якобы] дал Чагатаю зелья.
А обстоятельства Хабаш-Амида таковы: он был мусульманином, битикчием Чагатая, а родом из Отрара.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПОВЕСТВОВАНИЯ О ЧАГАТАЕ; О ЕГО ПОХВАЛЬНОМ ОБРАЗЕ ЖИЗНИ, О РАЗЛИЧНЫХ ДЕЯНИЯХ И ПРОИСШЕСТВИЯХ, О ПРИТЧАХ И БИЛИКАХ, КОИ ОН ИЗРЕКАЛ, ИЗ ТЕХ, ЧТО НЕ ВОШЛИ В ПРЕДЫДУЩИЕ ДВЕ ЧАСТИ И СТАЛИ ИЗВЕСТНЫ ПОРОЗНЬ ИЗ РАЗНЫХ ИСТОЧНИКОВ[404]
|A 146а, S 348| ПОВЕСТВОВАНИЕ
о Тулуй-хане, сыне Чингиз-хана, а оно в трех частях
Часть первая. Изложение его родословной, памятка о его женах, сыновьях и внуках, имеющих отрасли до сего времени, его изображение и родословная таблица его детей и внуков, за исключением появившихся на свет от сыновей, бывших государями, [так как] о каждом [государе] будет приведено отдельное повествование.
Часть вторая. Дата [восшествия его на престол] и рассказы о нем, за исключением того, что необходимо было рассказать о [его] отце и братьях, краткое изложение тех [рассказов]; изображение трона, жен, царевичей и эмиров во время восседания его на троне; помятка о войнах, которые он вел, и о взятых им областях и одержанных победах; продолжительность его благоденствия.
Часть третья. О его похвальном образе жизни и нраве, о различных деяниях и происшествиях, о притчах и биликах, кои он изрекал, о хороших приговорах, кои он издавал, из того, что не вошло в предыдущие две части и стало известно порознь из разных книг и от разных лиц.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
[ПОВЕСТВОВАНИЯ О ТУЛУЙ-ХАНЕ]; ИЗЛОЖЕНИЕ ЕГО РОДОСЛОВНОЙ, ПАМЯТКА О ЕГО ЖЕНАХ, СЫНОВЬЯХ И ВНУКАХ, ИМЕЮЩИХ ОТРАСЛИ ДО СЕГО ВРЕМЕНИ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТЕХ ИЗ НИХ, КОТОРЫЕ ПОЯВИЛИСЬ НА СВЕТ ОТ ГОСУДАРЕЙ, [ТАК КАК] О КАЖДОМ ИЗ НИХ БУДЕТ ПРИВЕДЕНО ОТДЕЛЬНОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ, ЕСЛИ БОГУ ВСЕВЫШНЕМУ БУДЕТ УГОДНО
Тулуй-хан — четвертый сын Чингиз-хана,[405] младший из четверых его влиятельных сыновей, которых называли четырьмя кулуками,[406] то есть [бывших] на положении четырех столпов. Его матерью была старшая хатун — супруга Чингиз-хана Бортэ-Фуджин, от которой были также и три [его] старших брата. Его прозвища были Екэ-нойон и Улуг-нойон, то есть великий эмир; он был общеизвестен под этими [именами], а Чингиз-хан называл его другом.[407] По храбрости и отваге, по распорядительности и умению высказать суждение он не имел равного. Его отец просватал за него, когда он был [еще] в детском возрасте, дочь Джакамбу, брата Он-хана, государя племени кераитов, по имени Соркуктани-беги.[408] Она была старшей и любимейшей из жен Тулуй-хана и матерью его четырех влиятельных сыновей, которые так же, как и четыре сына Чингиз-хана, были на положении четырех столпов государства. И кроме нее, он имел жен и наложниц. У него было десять сыновей[409] в таком порядке, как [здесь] подробно перечисляется:
Первый — Менгу[-каан],
Второй — Джурика,
Третий — Хутухту,
Четвертый — Кубилай,
Пятый — Хулагу,
Шестой — Ариг-Бука,
Седьмой — Буджак,
Восьмой — Мука,
Девятый — Сатуктай,
Десятый — Сабуктай.
Обстоятельства [жизни] потомков этих десятерых сыновей и подробное изложение того, о чем рассказывается в этом повествовании, [представляются] в таком виде, как [здесь] приводится, и Аллах — споспешествователь.
|A 146б, S 349| [A] Первый сын Тулуй-хана — Менгу-каан — появился на свет от Соркуктани-беги, так как он был государем и кааном, то о нем будет отдельное повествование и там будет сказано о его потомках, если богу всевышнему будет угодно.
[Б] Второй сын Тулуй-хана — Джурика — родился от Сарук[410]-хатун, он умер в юных летах и детей не имел.
[B] Третий сын Тулуй-хана — Хутухту — родился от Лингкум[411]-хатун, у него тоже не было сыновей, но он имел дочь по имени Беклемиш-ака. Ее отдали за Салджидай-гургэна, эмира, из племени кунгират. Этот эмир был у Токтая, государя улуса Джучи-хана, и скончался в 701 г.х. Келмыш-ака [в настоящее время] еще жива и там живет. Токтай и другие царевичи ее уважают и почитают. А так как она [сама] из рода Тулуй-хана, то всегда дружила и дружит с его потомками, постоянно посылает [к ним] послов и извещает и уведомляет [их] о происшествиях, которые случаются в том государстве. Ее стараниями были укреплены основы дружбы между Токтаем и другими [царевичами] рода Тулуй-хана,[412] она препятствовала смуте и вражде. Когда сына Кубилай-каана Нумугана[413] его двоюродные братья, замыслив злое дело и соединившись