неловкое положение. — Если бы ваших имен не оказалось в списке, я бы вычеркнул Бертрана из завещания!
Мадам де Тревиль изобразила ослепительную улыбку, скорее напоминавшую оскал хищника, который точит зубы и готовится отобедать костным мозгом парижской аристократии — ее секретами.
— Вы слишком добры, маркиз. Позвольте представить вам мадемуазель Таню.
Он рассеянно улыбался, то и дело поглядывая на Арью.
— Добро пожаловать, душенька. Вы новая подопечная мадам де Тревиль?
Растерявшись, я украдкой взглянула на Арью. Я не знала, следует ли мне ответить, или нам дозволено вступать в беседу только после того, как мадам де Тревиль отойдет. Но наша наставница разрешила мое затруднение:
— Она чудесно дополнила нашу компанию.
В тот же миг Арья прошептала мне на ухо:
— Не забудь, что я тебе говорила. Ты знаешь, что делать. А если запутаешься, я тебя прикрою.
Маркиз улыбнулся и перевел взгляд на меня:
— Воспитанница Академии мадам де Тревиль? Должно быть, вы особенная мадемуазель. Только самые выдающиеся юные леди удостаиваются этой чести — всем прочим остается лишь чахнуть от зависти!
— Прошу меня извинить, — сказала мадам де Тревиль. — Я должна переговорить с мадам Буто. Девушки, составьте маркизу компанию в мое отсутствие.
Маркиз просиял. Это не про него Теа говорила, что у него недостает пальца? Я украдкой посмотрела на руки — все пальцы оказались на месте.
— Ma belle, красавица моя, давненько я вас не видел, — сказал он Арье и похлопал по сиденью рядом с собой. — Присядьте.
Арья аккуратно подобрала юбки и села, я последовала ее примеру. Наша позиция обеспечивала великолепный обзор всей бальной залы. Прекрасно: я могу наблюдать за Арьей, учиться у нее — и вместе с тем присматривать за всем, что происходит вокруг. И если вдруг увижу, что Портия или Теа оказались в беде, возможно, я сумею им помочь, как они обещали помогать мне.
— Слава богу, что лето закончилось, — прощебетала Арья. — Я, конечно, понимаю, почему все уезжают из города. Кто захочет плавиться на такой жаре? Но те, кто остается, страдают от недостатка общения, — вздохнула она, коротко посмотрев на маркиза, прежде чем перевести взгляд на танцующих. Она словно стала совсем другим человеком.
— Совершенно с вами согласен, — отозвался маркиз.
Пока они продолжали беседу, я обводила глазами зал и наконец заметила Теа. Сын маркиза не мог от нее оторваться, к большому неудовольствию двух высокопоставленных вельмож, которые явно искали с ним встречи. Я наблюдала, как она наклоняет голову, насколько широко приоткрывает рот, когда смеется, и складывала эти наблюдения в той части мозга, которая была набита правилами и наставлениями мадам де Тревиль.
Но самое важное задание было, конечно, у Портии. Ее объект — сын аристократа, который неожиданно завел дружбу с таинственным купцом, несмотря на весь свой снобизм и обычное презрение к людям, имеющим нормальную профессию. Отыскать ее в толпе удалось не сразу — она была в самой гуще, рука об руку с объектом, ее платье напоминало замерзший водопад. Даже если остальные выполнят свои задачи, получение информации, которая была нам жизненно необходима, зависело сегодня от Портии. Меня эта мысль пугала, но Портию, казалось, совсем не тяготила такая ответственность: ее строгость превратилась в опасную и мощную силу, которая манила объекта, словно пламя — мотылька.
— Вам нравится Париж?
Я вздрогнула от неожиданности, когда маркиз задал вопрос.
— Простите?
— Как вы находите город? Мое милое дитя говорит, что вы уже так обвыклись, словно прожили здесь всю жизнь.
Разумеется, Арья преувеличивала, но мое лицо озарила улыбка:
— Здесь чудесно! Столько зрелищ, столько увлекательных занятий!
— Не стоит переутомляться, особенно в преддверии сезона! Придворные мероприятия — такое удовольствие после тесного общения с массами, — сообщил он, оглядывая зал. — Гораздо более утонченные. Мой сын настоял на том, чтобы пригласить и представителей низшей аристократии, и даже кое-кого из бюргерства. Впрочем, не со всеми он водит дружбу — на мой вкус, некоторые из них чересчур радикальны.
Судя по тому, что я слышала о похождениях короля, придворные мероприятия были далеко не консервативны, однако Арья ослепительно улыбнулась:
— Чересчур радикальны, вы говорите?
— Да, да… — кивнул маркиз, не в силах отвести от нее взгляд. — Я говорил Бертрану, что не желаю видеть их у себя в доме! Я не позволю осквернить мой герб философскими разглагольствованиями каких-то подростков, убежденных, что аристократия — ярмо на шее общества!
— Я не одобряю подобных идей, — согласилась Арья, и ее глаза ненадолго встретились с моими.
— Ну разумеется, душенька. На самом деле и мой сын не одобряет — все это проходимцы, это они наводят смуту. Среди них есть студенты, ma belle, и до чего ужасные книги они читают, каких философов обсуждают! — Он понизил голос до напряженного шепота: — Однажды я даже слышал, как они упоминают… демократию!
Маркиз поежился.
— Надеюсь, мне никогда не доведется с ними встретиться, — сказала Арья.
— Это весьма маловероятно. Вы просто образчик женственности и изящества, что у вас общего с подобными личностями? Нет, вам определенно нечего бояться.
— Вы уверены? — Арья перешла в наступление, ее рука зависла в дюйме от его. — Если они так дерзки и предприимчивы, как вы говорите, они могли замаскироваться. Притвориться теми, кем на самом деле не являются.
— Что ж, они относятся как раз к той изворотливой породе, которая может на это решиться!
— Должна сказать, — вставила Арья, — что я всегда восхищалась вашей способностью разбираться в людях. — Маркиз прямо-таки раздулся от гордости. — Если бы вы составляли список гостей, вы бы наверняка проследили, чтобы их тут не оказалось.
— У меня действительно гораздо больше опыта, чем у Бертрана. Но он хочет сам принимать решения. Если верить дошедшим до меня слухам об этих негодяях, мне все же придется вмешаться. Ради его же блага. Это ведь останется между нами? Я бы не хотел, чтобы кто-то превратно истолковал дружеские связи моего сына как доказательство его… неверности.
Неверности кому? Королю или вельможам, которые мечтают его свергнуть?
— Разумеется. Вы прекрасный отец, — произнесла Арья, на этот раз гораздо мягче.
— Бесполезно пытаться урезонить молодое поколение, — посетовал маркиз, похлопав ее по руке. — Не вас, разумеется, не вас. Они думают, что можно запросто отодвинуть нас в сторону, а мы смиримся.
Он поднялся и вытянул шею.
— Перейдем к более приятным материям. Не желаете ли потанцевать, ma belle? — Затем он повернулся ко мне. — Прошу простить, что оставляем вас в одиночестве.
— Ах, месье, у меня и в мыслях не было мешать вашим танцам!
Арья взглянула на меня — должно быть, я немного перегнула палку.
— Как бы то ни было, надо найти