— Но… но как ты это делал?
Он нервно облизнул губы.
— Я всё расскажу тебе и, обещаю, отменю всё, если поймем, что что-то идет не так — но сначала скажи: ты со мной? Не как орудие или «крыша» — а как подруга и союзник — ты со мной? — он пригвоздил ее взглядом к креслу, почти пугая своей одержимостью.
И она почти готова была испугаться — начать откладывать решение, просить времени на подумать, отнекиваться — пока внезапно ее не захлестнула собственная волна гордыни и самонадеянности.
Она медленно и хищно кивнула.
— Да. Я имею полное право там находиться. Черта с два они не приглашают меня на мой, в том числе, бал!
И воздух между ними заискрился от бесшабашной решимости, излучаемой обоими.
II
На тонких белых пальцах, отбрасывая отсветы и тени, покоилось два тяжелых светлых камня. Один из них напоминал острый сахарный кристалл, выращенный в домашних условиях — белый, сверкающий и колючий. Другой, в оправе и с цепочкой, был похож на лунный камень — или просто на переливающуюся пластмасску в бижутерии. Вренна сжала камни в ладонях, и первый впился в кожу, как иголками, а второй залил руку холодом. Разомкнула кисти — и пятна от шипов кристалла побелели, покрасней и исчезли.
— Как-то не похожи они на могучие артефакты, — пробормотала она, завороженно, вразрез со словами, глядя на камни.
Леон нервно курсировал по комнате — из угла в угол.
— Ну вон тот, метеоритный, работал, — неуверенно заявил он.
— Иногда, — язвительно улыбнулась Вренна.
— Почему это — «иногда»? — фыркнул Леон почему-то обиженно.
— Ну, — Вренна поймала его за руку и усадила рядом с собой на диван. — Ты приходил ко мне сколько? Шесть раз? И два раза из них тебя ловили, — она попыталась улыбнуться, переводя всё в шутку, но Леон мрачнел с каждой секундой.
— Один раз. Кораблисты ловили меня один раз. Другой раз — меня поймал он лично.
Вренна задумалась, медленно, с дрожью погружаясь в воспоминания о том времени. Каменный Лотос, тела на мраморном полу… Она сглотнула.
— Лени, я ведь… — она посмотрела на его щеку — он напряженно повернулся к ней, но смотрел тоже куда-то мимо глаз, — я приказывала им не трогать тебя. Не вредить тебе. П-пускать ко мне…
Леон дернулся как от боли — раздраженно, гневно:
— Да черта с!.. Ну тогда ничего не выйдет! Черт, Вренна! Я же — всё это время думал, что сам мог!.. Что это я разгадал, нашел, как пробраться туда! Я… Выходит, я всем был обязан тебе? Я — просто твой протеже? А так, без тебя, я — обычный беспомощный… как вы называете тех, кто заявляется в Замок и идет на мясо?
— Журналисты.
Он резко встал.
— Лени, послушай!
Она отложила камушки-артефакты на стол — они глухо бряцнули — и тоже поднялась.
— Пошутила про журналистов, хорошо? Не взрывайся, пожалуйста. Я не виновата, что моя забота бьет тебя по самомнению!
— Я не!.. прости.
— Я действительно защищала тебя от них — ну а ты как думал? Я думала, это очевидно, — она взяла его за руку. — Но… вопрос в том, что я защищала тебя не все разы. Мы же были незнакомы сначала. Мне бы и в голову не пришло как-то выгораживать незнакомца. Так что я понятия не имею, как ты пробрался ко мне в первый раз, Лени. Как?
— А потом… Блин, но ты же сама позвала меня?
— В смысле?
— Ты позвала меня прийти на твой день рождения. Ты украшала зал к нему, и потом мы шли по лесу — и ты меня пригласила! Но потом меня встретили только кораблисты…
— Я не могла тебя «пригласить» — ты что, смеешься?
— Смеюсь?! — он выдернул руку. — О да, мне было так весело!
— Лени, ты издеваешься? Ты правда хочешь меня сейчас обвинить, что я — что? — коварно заманивала тебя?..
— Нет, я!.. Нет. Я просто очень тогда испугался. Я думал, что ты меня предала — но не долго: ты быстро доказала обратное. Спасибо.
Вренна взялась за голову, стала тереть виски и бродить по комнате.
— Мы же просто пытались обсудить эти долбанные камни — что ж такое?
— Правильно. Давай обсудим, — Леон поднял камни со стола и принялся крутить и сжимать в руках. — Так значит, ты говоришь, что защищала меня на всех свиданиях.
— Ну разумеется!
— Не раздражайся.
— Сам не раздражайся! Ну?
— Первый раз я пробрался в Замок сам, с помощью этой штуки, — он поднял «сахарный» амулет к глазам. — Второй раз, когда ты — забыла? Не знала, что позвала меня?
— Я тебя не звала! — воскликнула она в сердцах, всплеснув руками. — Я же знала, как там всё будет! Я что дура, тебя звать?!
— Тогда почему я пришел, скажи пожалуйста!
— Почему ты пришел?! — и ее глаза внезапно заволоклись слезами.
Тишина затянулась на несколько бесконечных минут.
Леон сел и стал размеренно перекладывать амулеты из руки в руку.
— Второй раз ты не защищала меня. Но я был с этим камнем, как и первый раз. Это точно. И всё же я попался. Почему так?
— Почему? — жалобно повторила Вренна.
— Я не знаю. Давай накидывать варианты. М?.. — теперь уже он улыбнулся, пытаясь подбодрить ее. — Ну, какие идеи? Может, на твоем мероприятии у них были… гораздо более строгие приказы?
— Да нет… я не знаю. Я никаких особых приказов не отдавала.
Леон горько усмехнулся.
— Ну тогда, значит, я просто везунчик? Камень — ни при чём? Мне просто повезло, да? Просто случайно удалось пробраться?
— Нет, это фантастика. Это… почти невозможно.
— И что же тогда? Камень сломался?
— Может, он одноразовый? Может, ему нужно время на перезарядку?
— Но это же не мобильник…
— А что это? Откуда он у тебя? — и Вренна вцепилась в него внезапным пытким взглядом.
— Это… ну я стащил его, по правде говоря. Из археологического музея. Это называется «осколок корабля». Якобы осколок того самого корабля, из-за которого кораблисты так называются. Ну, тех кораблей, о которых ты рассказывала. Не знаю. Говорят, кораблисты чувствуют эту штуку и воспринимают тебя как своего. И не трогают.
— Стащил — чтобы пробраться в мой Замок?
— Да.
— А как ты тогда мог быть уверен, что оно сработает?
— Никак, — он невольно ухмыльнулся. — Ну, я был молодой, глупый.
— Мало что изменилось.
— Я совсем не старею.
Она наконец улыбнулась, но почти тут же снова посерьезнела.
— Лени, как ты мог снова полезть в мой Замок после того, как твой амулет не сработал?
Он фыркнул:
— И что ты хочешь услышать в ответ?
Она смутилась и отвернулась.
— И вообще, — придирчиво заметил он, — кто два дня назад говорил, что я наконец оживаю и снова становлюсь тем бесстрашным дураком, в которого она влюбилась?
— Ну я же сказала, что ужасно с моей стороны — не отговаривать тебя…
— А кто сказал, что имеет полное право тусить на этой вечеринке и не собирается упускать такую возможность?
— Но как мы туда попадем? Не предлагаешь же ты?..
— Не предлагаю, — мрачным эхом отозвался он.
— И ты обещал отказаться от этой идеи, если что-то пойдет не так.
— Да.
Она помолчала — и снова заныла.
— И что же, мы так просто сдадимся?
— Не знаю.
— Но я правда должна быть там!
— И я.
— Может, эти штуки уже работают? Зарядились? Тем более что у тебя одна новая.
— Может.
— И потом, может я вовсе и не лишилась своей власти.
— Да?
— Последний раз, когда я общалась с кораблистами — всё кончилось нормально. Всё вообще было нормально. Они меня — слушались, — Вренна заносчиво скрестила руки. — И вообще! Я всегда всё делала по правилам. Если у кого-то и должна была остаться власть — то у меня, — и она насупилась, почти по-детски поджав губы.
Леон внимательно и тяжело смотрел на нее — с досадой, разочарованием (не в ней, а просто), но и с затаенной безумной надеждой.
— Не предлагаешь же ты?.. — повторил он ее недавний вопрос.
— А что? — буркнула она.
— Но нельзя же так: мы ни в чём не уверены, это слишком опасно…
Она сверкнула на него глазами.
— «Слишком опа-асно». Я имею полное право там быть. Я туда поеду! — и, выхватив из его рук второй амулет — медальон на цепочке — она крепко сжала его в кулачке.
— Ладно, — мягко улыбнулся Леон, вдруг успокаиваясь и приходя в состояние приятного равномерного воодушевления. — Я определенно с тобой, — и для пущей убедительности подбросил свой волшебный камушек — тот завертелся в воздухе в полуметре над его ладонью и вернулся обратно, больно вонзаясь углами в податливую кожу рук.
III
Они были в Штаман-Рейне к четвертому числу. Утренний поезд привез их на заледенелый перрон и покатил дальше, увозя сотни пассажиров прочь от этого проклятого места. Когда рассеялся едкий дым, струящийся за вагонами, и стихло дребезжание рельсов, Леон и Вренна напряженно побрели вдоль путей.
— Никогда еще не видел такой пустынный вокзал, — заметил Леон и тут же пожалел об этом — слова с жутковатым эхом отразились от замороженной брусчатки и долго пульсировали в воздухе.