Читать интересную книгу Стихотворения и поэмы - Михаил Светлов

ПИСЬМО

Мы с утра занимаем окоп,Кочку каждую оберегая…Я далёко, и ты далеко…Что ты скажешь, моя дорогая?

Много смертиИ много огняПосреди необъятного поля…Ты навряд ли увидишь меня…Как ты думаешь, милая Поля?

Ты уйми свое девичье горе,Ты пойми, что, поднявшись в атаку,Твой любимый Петренко ГригорийНе хотел, чтобы кто-нибудь плакал.

Пусть я буду убит наповал,Вспоминай о гвардейце без плача.Он любимою родину звалИ тебя называл не иначе.

Сколько в республике нашейРаздолья!И сколько похожей на насМолодежи!

На север до полюса(Похоже на «Поля»),На запад до Польши(Тоже похоже!)

Протянулось пространствоДалеко на восток(Каждой речки изгиб —Будто твой локоток).

Над Воронежем, думаю,Падает снег(Там, где девичий твойПриготовлен ночлег).

А южнее небосьОчень много тепла(Будто ты там жилаИли только была)…

Вот склонился к плечу моемуСенгирбаев — сподвижник мой старый…(Я никак не пойму, почемуВоевали с Россией татары!)

И вот мы лежим —Все двадцать восемь,Будто погибаетОдна семья…

Помни о нас —Мы тебя очень просим,Кровь моя!Любовь моя!Дорогая моя!

Гвардейцы, в атаку! Прощай… Некогда…Запомни навекПолитрука слова:— Велика Россия, а отступать некуда:Позади — Москва!

Проходит ночь. Шум боя стих.К утру бойцы оцепенели.Заря окутывает ихСвоей сияющей шинелью.

САЛЮТ

К утру огонь пулеметов ослабИ гул минометов стих…Горе мое проникает в штаб,Минуя всех часовых.

Командный пункт. Пустой блиндаж.Глухой коридор землиБезмолвен… Скажи, часовой: куда ж,Куда же они ушли?

Черной стеной стоят леса,Снежный лежит простор…Ушел батальон, ушел комиссар,Ушел генерал-майор.

И это молчание, выйдя в бой,Дивизии опередив,Взорвется над вражеской головой,Как ненависти разрыв.

Мы в этих складках сомкнутых губТакую месть храним,Такую боль, что не хватит труб,Когда мы заговорим!

И в залп троекратный бойцы сольютНенависть, месть и боль…Товарищ начальник! В общий салютИ этим стихам позволь!

Чтобы песня вперед устремилась,Лобовою атакой гремела,Чтобы всё, что на мне, — задымилось,Чтобы всё, что во мне, — закипело!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мир наступит, землю согревая,Унося артиллерийский дым…Всё, что мы сейчас переживаем,Мы воспоминаньям отдадим.

Мы пойдем путем подразделенийЗа воспоминаниями вслед,Вспомним горечь первых отступлений,Сладость завоеванных побед.

По минуте каждой повторитсяНаш сегодняшний военный день,И мгновенно память озаритсяПламенем горящих деревень.

И сквозь годы память, как начальник,Снова поведет нас за собой,Пробираясь темными ночамиТемной партизанскою тропой.

Вспомним, как мы время измерялиПо движенью пулеметных лент,Как в бою друг друга не терялиКомиссар, боец, корреспондент.

Как стихи писали, как на местеОстанавливалось пероВ ожиданье утренних известийОт Советского информбюро.

Как в окопе боевые суткиПроводили взводом сообща,Как шипящий круглый репродукторИмена героев сообщал.

В этом гуле пушечных раскатовНикогда не забывайте их,Навсегда на сердце отпечатавИмена погибших и живых.

И чтоб лучше видеть это время,Всё пространство пройденных путей,Соберите молодое племя,Поднимите на руки детей,

Чтоб они, войдя веселым строемВ нами завоеванные дни,Научились подражать героям,Поступали так же, как они!

1942

153. ИЗ СТИХОВ О ЛИЗЕ ЧАЙКИНОЙ

1

В заснеженном русском пространствеДалекая точка видна —Идет деревенская девочкаПо зимней дороге одна.

Зажмурив глаза, против ветраИдет она через поля,Шажками все три километраНа мелкие части деля.

Ее провожают березыИ ясень встречает в пути…Такого серьезного взглядаУ взрослых людей не найти.

Идет деревенская девочкаСквозь рощу, сквозь русский пейзажВ неполную среднюю школу,В единственный гордый этаж.

А ветер и сверху и снизуНесется, поземкой пыля…— Как звать тебя, девочка? — Лиза!— Фамилия? — Чайкина я!

И снова сквозь поле, сквозь рощу —Своим неизменным путем —Идет деревенская девочка…Давайте с ней рядом пойдем!

Пройдем через молодость эту,Вживемся в ее бытиё —От парты, от первых отметокДо смертного часа ее.

От азбучной первой картинки,От хохота детских забавПройдем партизанской тропинкойК безмолвью ночных переправ.

Мы вспомним при первой тревогеИзбушки родного села,Как девочка шла по дороге,Как Чайкина наша жила,

Смеялась и пела… А нынеСалюта приглушенный гром:Мы тело своей героиниСегодня земле предаем.

Над Лизой над нашей — над неюВстает невысокий курган…И есть ли печаль тяжелее,Чем тяжкая скорбь партизан?

Не счесть наших долгих лишений,Бессонные ночи не счесть,Но нет ничего драгоценней,Чем наша священная месть!

Мы ливнем огня и металлаВсю линию фронта зальемЗа то, что она намечталаВ девическом сердце своем…

Пойдем, деревенская девочка!Идем, дорогая, идем!

2

Ей песни печальные не удавались,Хоть многое в жизни узнать довелось…Мечты набегали и разбивалисьНа брызги желаний о жизни утес.

Был гостеприимен, но чуточку жёстокВзгляд ее серых приветливых глаз.Как будто она — незаметный подросток —Заметила самое важное в нас.

И люди, входившие в избу-читальню,Где Лиза заведующей была,Над книгой веселой или печальнойСтояли застенчиво у стола.

И Чайка, не ударяясь в амбицию,Смотрела прилежно на дело свое,Как медленным шагом входил в эрудициюТоварищ, родившийся раньше ее.

И он победит, он упорства не сбавит,Изнемогая в тяжелой борьбе,Когда застревает вязкий алфавитМелкою буковкой на губе.

И легче как будто, и всё незаметнейДорога к высоким вершинам идейПод руководством пятнадцатилетнейДевочки — героини моей…

3

Была эта комната невысока,Пахла поленьями сыроватыми,И тусклая лампочка у потолкаСветила ничтожными киловаттами.

За окнами шла деревенская ночь,Как при Мономахе и как при Романовых;Казалось: Иванушке в горе помочьПриходят былины в сапожках сафьяновых.

Казалось, что всё продолжалось, как встарь,Что юность беспечна со старостью рядом…Но эту иллюзию секретарьРазвеял международным докладом.

Английской грамматики знал он закон:Там все ударенья на первом слоге,Но вместо «Ло́ндон» произносил он «Лондо́н»,И это звучало торжественно-строго.

Он раны Европы перечислял —Курносый мальчишка Калининской области,—Он ясно увидел и показалИдущих пожаров кровавые отблески.

Не знал он тогда, что раздавит войнаРодную деревню шагами звериными,Немецкими спичками подожжена —И эта вот комната станет руинами!

В необходимость свою на землеОн фанатически верил, не ведая,Что шестеро суток в немецкой петлеКачаться ему перед самой победою…

И эта решимость на плотных губахТакой жизнерадостностью дышала!И кровь, что прольет он в грядущих боях,Румянцем на щеки его проступала…

И Лиза среди комсомольцев другихСидела и не шевельнулась ни разу,И, словно незабываемый стих,Звучала в ушах ее каждая фраза.

Как будто и Лиза и люди окрестНа несколько вдруг приподнялись ступенек…Так слушает мальчик военный оркестр,Так Пушкина слушал его современник…

О первый мой ранний приход в Комсомол,Военный порядок неприбранных комнат!..Куда бы мой возраст меня ни довел —Я буду, я буду, я буду вас помнить!

Я буду вас видеть издалека,Вы будете песней звенеть молодою,И тусклая лампочка у потолка —Светиться неугасимой звездою…

4

Счастья называть между другимиЧье-то уменьшительное имя,Счастья жить, скрывая от подругСердца переполненного стук,Счастья, нам знакомого, не знавшей,Чайкина ушла из жизни нашей.

Это счастье быть большим могло бы,Если б вашей встрече быть…Может, он салютовал у гроба —Тот, кого могла б ты полюбить?

Может, он, ушедший воевать,Спит сейчас в землянке на рассвете?Может, некому ему писать,Потому что он тебя не встретил?

И не только за поселок каждый,За свое сожженное село,—Месть и месть за двух прекрасных граждан,До которых счастье не дошло!

5

Ветром и пылью клубилась дорога,И поле пылало во всю ширину…Животные шли молчаливо и строго,Как будто они осуждали войну:

«Мы с гомельских пастбищ, травой знаменитых,Ушли перед самым осенним покосом,Мы, может, сегодня на наших копытахПоследнюю мирную землю уносим!..

Не уходить бы! Остаться б! Припасть бы ещеГубами к родному, к зеленому пастбищу!..»

Обид не прощать и пощады не ждать —Смертельного боя простая наука…И Лиза взглянула на старую мать, —И мать поняла, что настала разлука.

Молчание матери русской! ОноВ прощанье с детьми зародилось, наверное,При Наполеоне, давным-давно,В глухой деревушке Смоленской губернии.

Ярость глухая народного мщения!Ты воскресаешь, в лесах оживая,Опыт внезапного нападенияСквозь три поколения передавая.

Ты в эти знакомые лица вглядись:По тропам лесным партизанским отрядомЛюдей поведет не Давыдов Денис,А Батя, а Дед, а живущие рядом,

И, повторяя свой путь боевой,Снова увидишь ты образ любимой, —Лиза идет вдоль опушки леснойСимволом нации непобедимой.

Издали бой долетает раскатами,Глуше товарищей голоса.Сумрак густеет, и прячут лесаТо, что должно быть до времени спрятано…

6

Сквозь ветви луна освещалаЛесной заколдованный мир…— Пора уже! — Лиза сказала.— Иди! — говорит командир.

Глухой партизанскою ночьюОбманчива тень деревень,По краю дорожных обочинМелькает разведчицы тень.

Дороги ей бросили вызов,Овраги ее стерегут…Как звать эту девушку — Лиза?А может быть, Зоей зовут?

Одной проходили стезею,Одни охраняли краяИ Космодемьянская Зоя,И Чайкина Лиза моя!

Ты с нею была незнакома,Ни разу не виделась с ней…Так будь хоть в поэме как домаС чудесной подругой своей!

Сестра повстречалась с сестрою,Родные друг друга нашли,И в список народных героевВы рядом, обнявшись, вошли!

7

Про дела Ермака, про ИртышПартизаны вполголоса пели,Прикрывая ладонями рты,Чтоб слова далеко не летели.

Лес да лес наступает кругом —Часовой партизанских землянок…Спой нам, Лиза, теперь о другом,Спой нам песню о нас — безымянных…

Таял песни летучий дымокПод осенними небесами,Вторил ей молодой тенорок,Пожилые гудели басами…

Шли отряды по этим лесам,Здесь народная месть бушевала,—Здесь музей Революции намОткрывает свои филиалы.

Я всегда это место найду,Здесь войны партизанской припевыВ восемнадцатом жили году,А под этой сосной — в сорок первом!

8

Кончалась ночь, рождался новый день,Холодный полдень проносился мимо, —Она прошла пятнадцать деревеньПоходкою своей неутомимой.

Как родственнице, каждый рад ей былИ понимал, что, сколь отпор ни труден,На что он годен — их немецкий тыл,Когда в тылу немецком наши люди!

9

Нет! Я предателей не назову,Светлых стихов о тебе не марая…Если, как ты, я на свете живу, —Буду я счастлив, как ты, умирая!

Вот мне секунды останется жить!Вот я прошел через ужасы пыток,Чтобы, как Чайка, жадно испитьМужества благородный напиток!..

Люди идут молчаливой толпой,Слез набегающих не вытирая, —Это деревня пошла за тобой,В путь твой последний тебя провожая.

Десять шагов отсчитал лейтенант,И неподвижно солдаты стояли…Милая! Мужество — это талант!Сколько талантов они расстреляли!

10

Шла ты в школу, девочка… Тогда-тоМы и познакомились с тобой.Но уже встает другая датаВсей своею правдой роковой.

Ты была веселою намедни,Ты была певуньей среди нас…Девочка! Шаги свои замедли —Приближается последний час.

Как мне быть с мечтаньями твоими,Устремленными далеко ввысь?Заклинаю — юности во имя,Девочка, остановись!

Но не девочка, а партизанкаПродолжает свой последний путь.Страшный круг штыков немецких замкнут,И его никак не разомкнуть!

Но на милом, на родном лицеНе прочесть ни скорби, ни печали…Не хочу присутствовать в конце!Дай еще раз мне побыть в начале!

Зажмурив глаза против ветра,Проходишь ты через поля,Шагами все три километраНа мелкие части деля.

Тебя провожают березыИ ясень встречает в пути…Но сквозь подступающие слезыМне туда дороги не найти!

Вот и я иду с твоим отрядомРасстрелять предателей твоих,Вот и я со всей деревней рядом,За кольцом немецких часовых.

Вот уже прицелились солдаты…Хладнокровный залп… один… другой…И — поэтом, партизаном, братом —Я прощаюсь, Чайкина, с тобой!

Может, образ твой издалекаСлабым светом песня освещала,Но дышала каждая строкаВоздухом, которым ты дышала!

1942

154. ЖИВЫЕ ЛЕГЕНДЫ