в телесном подвиге, в рукоделии или в устной молитве и может посвятить себя исключительно неусыпной борьбе с внутренними страстями и умной молитве, равно как и после достижения степени ясности души человеку больше не нужны такая борьба и молитва, поскольку он достиг совершенства и созерцания, что превосходит мысленный уровень. Хотя даже у Иосифа Хаззайи каждая из трех степеней не носит такого строгого очерченного характера и не приводит с неизбежностью к указанным последствиям229, однако можно найти подобные критические упреки в адрес, в частности, Иосифа, сделанные собором Тимофея I230. Это могло бы говорить в пользу предложенного В. Штротманном231 отождествления Иоанна Отшельника и Иоанна Апамейского, осужденного тем же самым собором, смотревшим на учение Иоанна через призму его истолкования Иосифом, при этом учение последнего равным образом рассматривалось без принятия во внимание всех его тонкостей232.
Возможно, что именно по причине достаточно искусственного характера различия между двумя первыми степенями в том виде, в каком оно было представлено у его предшественников, Иоанн Дальятский и оставил в стороне три чина Иоанна Отшельника. Имея мало вкуса к техническим различиям в целом и используя в своем теоретическом мистическом богословии только особенно важные положения – такие, как различие между божественными славой и природой, между любовью и рачением, разработка внутреннего навыка памяти Божией, – он мог как бы инстинктивно уклоняться от разделения духовной жизни, не соответствовавшего его непосредственному опыту, который всегда является первичной основой для его учения233. Действительно, не похоже, чтобы он устанавливал четкое различие между трудами, выполняемыми телом, или делами, в которых трудится душа, в соответствии со степенью духовного преуспеяния; Иоанн требует одновременного труда в исполнении добродетелей, которые его предшественники называли телесными и душевными. Возможно, Иоанн Дальятский не имел прямого доступа к писаниям Иоанна Отшельника, чье рассуждение о трех чинах вполне могло бы заинтересовать его, хотя то, что у Иоанна Отшельника соответствует телесному чину, обычно не является темой, занимавшей Иоанна Дальятского.
Несколько положений учения Иоанна Дальятского тем не менее могут быть прямо или опосредованно связаны с учением Иоанна Отшельника. Например, утверждение, что существует духовный опыт высшего уровня, нежели уровень делания добродетелей, поскольку добродетели являются деяниями воли, а откровение божественных тайн есть просто наслаждение от ведения234; или то значение, которое он придает слезам, сначала покаянным, а затем слезам божественного рачения235. Как бы то ни было, Иоанн Отшельник оказал на Иоанна Дальятского влияние, очевидно, куда меньшее, чем Евагрий или Макарий. Впрочем, то, что Иоанн Дальятский не придерживался разделения на три степени в том виде, в каком оно присутствует у его предшественников, придает ему оригинальность, заслуживающую особого внимания, поскольку она может открыть для нас, способом от противного, некоторые особенности его характера и свойственные непосредственно ему воззрения на теорию мистической жизни.
Примечания
1 См. Hausherr 1938b, p. 635; Hausherr 1938a; Hausherr 1939; Hausherr 1948.
2 Duval 1907, p. 312. Доводы против этой идентификации см. Hausherr 1938a.
3 Frankenberg 1912, p. 135; цитируется у Hausherr 1939, p. 24.
4 Rignell 1941, p. 80.
5 Hausherr 1948.
6 Strothmann 1972. Эта работа содержит важное общее введение об Иоанне Отшельнике (Апамейском) и критическое издание с переводом на немецкий семи Диалогов (с Фомасием), двух Посланий (одно от Иоанна к Фомасию, а другое от Фомасия к Иоанну) и трех Трактатов (адресованных Фомасию). Там же можно найти полный список сочинений, приписываемых Иоанну Отшельнику, и их рукописей (Ibid, p. 5–44).
Более ранние публикации: Диалог о душе и страстях человеческих, сирийский текст – Dedering 1936; французский перевод – Hausherr 1939, p. 26–106; три Послания (одно к Феодулу и два к Евтропию и Евсевию) – Rignell 1941; три Трактата (один об отшельничестве, два о крещении) – Rignell 1960.
7 Strothmann 1972, p. 81–91.
8 Ibid., p. 103–104.
9 См. Scher 1910–1912, vol. 69, p. 331–333; а также Hausherr 1948, p. 6–8.
10 Strothmann 1972, p. 103–104.
11 Ibid., p. 103; отсылка к Rignell 1960, p. 6*, Rignell 1941, p. 115* и т. д. [Эта цитата отсутствует в тех сочинениях Иоанна Отшельника, на которые ссылается Штротманн. Схожая мысль, однако более пространно сформулированная, действительно встречается в трактате Иоанна Отшельника, опубликованном Ригнеллом (Rignell 1960, сир., p. 6*–7*; пер., p. 28).]
12 Заметим, что для отождествления Иоанна Отшельника с Иоанном Апамейским, осужденным собором, может представлять некоторое затруднение тот факт, что восточносирийский богослов Баввай Великий ставит духовного писателя Иоанна Отшельника среди высокочтимых авторов. Зато весьма знаменательно, что соборный текст ничего не говорит об учении Иоанна Апамейского, которое осуждает, в отличие от учения Иоанна Дальятского и Иосифа Хаззайи, что позволяет предположить, что речь шла об авторе уже известном и не современном.
13 Lavenant 1980, p. 367–390.
14 Hausherr 1939, p. 6.
15 Guillaumont 1962, p. 269: «Баввай (в своем Толковании на главы о ведении Евагрия, ср. Frankenberg 1912, p. 17) помещает затем Евагрия в число трех святых учителей, преподавших учение о всей духовной жизни, которую он вслед за ним разделяет на “деяние” и “ведение”; двумя другими учителями являются у него Иоанн Апамейский и Феодор Мопсуестийский: учение Иоанна и Евагрия касается “деяния” […], а учение Феодора – “ведения”».
16 Strothmann 1970, p. 91; Hausherr 1939, p. 6. А. де Аллё датирует литературную деятельность Иоанна Отшельника периодом между 430 и 450 гг.: см. Lavenant 1980, p. 368, n. 3.
17 Strothmann 1972, p. 53.
18 Ibid., p. 68 и далее.
19 Баввай не замечает его монофизитства.
20 Mingana 1934, сир., p. 216, col. 1. Можно сравнить с Rignell 1960, p. 4, 7–17.
21 Mingana 1934, сир., p. 217, col. 1. Ср. Hausherr 1939, p. 92.
22 Mingana 1934, p. 86, 88; Толкование на книгу аввы Исаии (Draguet 1972, t. 145, p. 168, 229, 236).
23 Bedjan 1909, p. 152, 334.
24 Об основаниях для этого разделения, содержащихся в Библии и в предании, см. далее, с. 156–158.
25 Harb 1971, p. 225–260. Это исследование основано на сочинениях, опубликованных Дедерингом и Ригнеллом (см. выше, прим. 6). Тексты, изданные В. Штротманном, как мне кажется, не привнесли каких-либо существенно новых элементов по отношению к использованным у П. Арба, которые бы относились к рассматриваемой нами здесь теме.
26 См. Lavenant 1980, p. 368. [См. также недавнюю монографию Maroki 2014, посвященную учению о трех чинах у Иоанна Отшельника, прп. Исаака Сирина и Иосифа Хаззайи.]
27 Harb 1971, p. 232.
28 Ibid., p. 232, 248.
29 Ibid., p. 234–235.
30 Ibid., p. 231.
31 Ibid., p. 232.
32 Ibid., p. 234.
33 Ibid., p. 233.
34 Ibid., p. 236. Отметим, что для Иоанна Отшельника телесное подвижническое делание относится к душевному чину. Мы увидим, что его ученики из Церкви Востока отнесут его к