дать Конан Дойла. У нас собрание сочинений. Он пришел тогда и Конан Дойла взял, и Агату Кристи. На все лето хватит!
– Так это было в тот вечер, когда убийство у нас в доме произошло? Это в тот раз было? – Углов почему-то заволновался.
Остальные присутствующие насторожились, прекратился стук вилок о тарелки. Никто не ел, все слушали с интересом.
Кирилл покраснел, он заволновался тоже.
«Что этот полковник еще выдумает?! И так уже Борю в милицию тягали…» – думал он.
А вслух сказал:
– Тогда, конечно. Он и не приходил больше! Взял книги и читает теперь… Мы же рассказали все как было! Зачем Боря врать будет?!
– Не волнуйтесь, Кирилл! – Полковник сбавил тон, сообразив, что напугал молодого человека.
И Толик Рассветов вмешался:
– Ты не суетись, Кирюша! Расскажи еще раз, как было. Может, упустили что-то. Никто ни тебя, ни Борю ни в чем не обвиняет.
– Да, – обрадовался поддержке Углов. – Тут со временем важно. Крутиков мог ошибиться и по ошибке неточное время указать. Давайте разберемся. В беседе с капитаном Зубаревым Крутиков указал, что вышел из вашей квартиры в самом начале десятого, в девять ноль пять примерно. В это время по второму каналу идет смоленское «Время». Он показал, что вышел, когда передача начиналась – запомнил, потому что позвали смотреть сюжет о Талашкине. А теперь уважаемая Евдокия Маврикиевна, – он кивнул в сторону женщины, – утверждает, что этот сюжет шел по всероссийской программе «Время», по Первому каналу. Вряд ли возможно, что сюжет о провинциальной культуре поставят в самом начале программы… Обычно такие идут в самом конце. А это совсем другое время. Тогда Крутиков вышел не в девять ноль пять, а девять тридцать или даже в девять сорок… Вопрос требует уточнения.
Полковник смотрел теперь на Евдокию Маврикиевну.
В отличие от внука женщина под его взглядом не растерялась.
– Зоечкин сюжет о Талашкине был показан по Первому каналу, во всероссийской программе «Время». Его дали, как вообще события культуры, тем более провинциальной, в самом конце программы. То есть не раньше чем в двадцать один тридцать. Как только начался репортаж, я сразу Кирюшу позвала с его товарищем: мол, идите смотреть, тут про Тенишеву мамина передача! Зоя потому что предупреждала, что по Первому каналу покажут, сказала: «Смотрите!» Я Кирюше в дверь постучала, кричу, идите, ребята, смотреть! А Боря домой сразу засобирался, сказал, надо срочно ему домой. В результате мы с Кирюшей только конец сюжета увидели – пока Борю этого провожали. А что перепутать Боря мог – это неудивительно. Вот и Кирюша даже перепутал. Потому что обычно про смоленскую культуру только по второму каналу говорят. И все передачи Зоины до того были по местному ТВ. А по Первому – это большая победа. Почему у нее сын такой невнимательный, что не заметил мамин успех, я не знаю!
– Да, этот сюжет по всероссийскому ТВ показали, – подтвердил и Толик. – Я сам не видел, уходил как раз Зою встречать, она иногда поздно с работы возвращается… Но помню, что она говорила: жаль, мол, не увидим, сейчас моя передача уже начинается. Ну, мать посмотрит, конечно.
– Конечно, я всегда невесткины передачи смотрю. Они интересные! – вскинулась пожилая женщина.
– Спасибо, Евдокия Маврикиевна! – воскликнул полковник. – Я в вашей памяти не сомневаюсь. Однако для точности на ТВ позвоню.
После этого сидели недолго. Говорили о чем-то, но вяло.
Все были задумчивы, думали не о предмете разговора. А вот спросить полковника, почему время ухода Крутикова так важно, никто не решился. Неужели Углов Крутикова в убийстве подозревает?
Только одна Вера Лопухова, проходившая неделю назад процедуру очной ставки со студентом, знала: дело не в самом Крутикове, он такой же свидетель, как и она.
Дело в том мужчине с дипломатом, которого она встретила в одиннадцать без малого выходящим из арки. А Крутиков видел его входящим во двор. И теперь получается, что пришел он не в девять – начале десятого, как раньше Крутиков утверждал, а не раньше девяти тридцати…
Ну и что из этого? Почему этот сдвиг на полчаса полковника так взволновал?
Глава 27
Версия, не имеющая права на существование
«Вот как неожиданно в нашей профессии бывает… – размышлял Углов, шагая через мрачный двор к своему подъезду. – Где и не ждешь! В гости пришел, отдохнуть – и на тебе! Впрочем, я, кажется, всем этот вечер испортил – и хозяевам, и гостям! А уж себе-то, пожалуй, не только вечер!»
Внучка уже спала. Посидели немного с Татьяной на кухне. Чаю не хотелось, но присутствие жены успокаивало.
Таня видела, что он вернулся взволнованным, смотрела вопросительно. И он пояснил:
– Появились неожиданно новые факты по делу Соловьевой. Я еще не знаю, к чему они приведут. Подумать надо. Может, даст бог, и ни к чему. Честно сказать, в данном случае я не хотел бы оказаться правым. Лучше бы, конечно, эта версия не подтвердилась…
– Знаешь, Володя… – откликнулась жена. Она всегда все понимала. – Иногда и не стоит углубляться… Может, и не нужно проверять? Сразу оставить как есть. Если знаешь, что к хорошему не приведет. Время сейчас опасное, такое время, что ничего не понятно. Что с нами будет дальше, мы не знаем. А плетью-то обуха не перешибешь.
Полковник тяжело вздохнул.
– Не могу. Если есть зацепка, должен проверять. Должен делать, что положено. Никак иначе не могу. Но тут, впрочем, и улики весьма сомнительные… Правда, сомнительные, без всяких… Так что думать надо, – помолчал и добавил устало: – Поздно уже, Таня. Пойдем-ка спать. Утро вечера мудренее.
Едва явившись на следующий день на работу, полковник сделал звонок на ГТРК, Смоленское телевидение.
Сказанное накануне милой старушкой Евдокией Маврикиевной подтвердилось: сюжет Зои Рассветовой о смоленском Талашкине был показан по ТВ только один раз, но зато на всероссийском канале. Он был включен в программу «Время», шел в самом конце передачи, продолжался 8 минут: с 21:30 по 21:38 по московскому времени. Число тоже совпадало.
Направленный срочно к студенту Борису Крутикову капитан Зубарев также получил подтверждение: да, студент уходил от Кирилла Рассветова, когда начинался по телевизору показ репортажа тележурналистки Рассветовой.
Да, часов у него нет. Он был уверен, что это смоленское ТВ, поэтому решил, что уходит в девять с небольшим – так обычно начинается смоленское «Время», и сюжет о местной юбилейной дате там идет обычно первым.
– В шахматы с Кириллом играли, – объяснил молодой человек. – Незаметно время пробежало. Я думал, рано еще. А пришел домой – удивился: мама уже по моргам