Антону в лапы и попалась. Без меня, они бы и не встретились никогда. Оля просто не его тип. Хоть природа и наградила её очаровательными рыжими завитушками. Тревога снова зудела в сердце, мешая спать. Что если и правда сбежит?
- Хрен тебе, дорогая!
Наша история не может закончится так тупо. Не после такого волшебного месяца вместе. Не отпущу. Даже если решит прогнать, не отстану. Больше никогда.
Я так и заснул, пытаясь мысленно привести аргументы, почему Оля должна остаться со мной. Мысль, что я точно знаю, где сейчас спит моя женщина, успокаивала. Я мог расслабиться и выдохнуть всё напряжение. Так, незаметно для себя, я и заснул. Впервые за две ночи я спал в Олиной квартире спокойно.
В участке же был самый обычный день. Парни поздравили со счастливым возвращением девушки домой. Не стал уточнять, что Оля в больнице и ни о какой амбулатории пока не идёт речи. Не важно. Я радовался вместе с ними.
На столе меня ждали новые папки с делами. Стабильность - это не так уж и плохо. Не даёт зацикливаться на одном. Жаль только, что отгула взять не получилось.
Петрович стал слишком подозрительным, после всей этой шумихи. Я его понимаю. Мужика только перестали клевать все кто ни попадя. Сам бы не хотел возвращаться в тот режим постоянного давления и ожидания. Ещё одного прокола в отделе не хочет никто, потому шеф решил подстраховаться. Допрос он вёл лично и под видеозапись. Я не возражал. В конце концов никаких следов своего вмешательства в дело я не оставил.
Без ложной скромности могу сказать, что справился на ура. Успевал за темпом вопросов, мгновенно воспроизводил уже сказанное, подробно рассказывал о деталях, мог сформулировать одну и ту же мысль разными фразами. Словом, не подкопаешься. Это важный этап в нашей новой жизни с Олей. Больше я её не оставлю ни на минуту.
Ближе к концу рабочего дня мне позвонили с поста и сообщили, что Оля пришла в себя. Настойчиво просили не раздувать из мухи слона, а так же намекали, что трещина в ребре и сотрясение за один день просто так не рассасываются.
Выбесили меня эти медсёстры конкретно. Плюнул на всё и поехал в больницу, не предупредив Петровича. Вот пусть что хочет делает. Мне всё равно.
Оля
Свет. Дохрена света. Вот что я чувствую закрытыми глазами. Этот грёбаный свет проникает сквозь закрытые веки и ослепляет меня. Сквозь вату в ушах я слышу звуки. Много звуков. Этот ровный гул голосов и заставляет меня приоткрыть глаза. Капельница, датчики для регистрации сердечных ритмов. Кажется, меня спасли. На стуле полулежит мама. Неожиданно. Обычно мы не лезем в жизнь друг друга. Она строит своё очередное семейное счастье, я прожигаю свою жизнь за барной стойкой. Идиллия, мать его.
- Ма.
Получился хриплый шёпот, но она услышала. Подскочила на месте и разрыдалась.
- Ма, ты что здесь делаешь? Где Костя?
Она просто схватила меня за руку и не отпускает. Всё тело сотрясается от рыданий. В палату входит медсестра и недовольно цыкает.
- Женщина, вам нужно было сказать, когда больная очнётся. Я позову врача, милочка.
Не знаю, с чего у меня случилась такая бурная реакция. Мы с мамой далеко не подружки. Я не получала от неё звонков больше месяца как. Наверное, это её слёзы виноваты. Или та хрень, что мне вкололи. Это было разумное объяснение тому вулкану ярости, что вмиг пронзило моё тело.
- Пошла на хуй, стерва. Эта моя мать!
Грозный шёпот - это серьёзно, но кто она такая, чтобы обижать мою мать? Вот и пусть заткнёт свой поганый рот. Медсестра лишь покачал головой.
- Передам Игорю Ивановичу, чтобы назначил успокоительное.
Всё, как отрезало. Снова на тело навалилась слабость и глаза стали закрываться.
Моё следующее пробуждение было приятнее. Больше не было ослепляющего света. Приятный полумрак наполнил палату. Мама снова сидела на стуле и дремала. На тумбочке стоял шикарный букет.
- Мам.
Я протянула руку, пытаясь коснуться спящей, но смятая простыня остановила на полпути. Господи, что мне тот псих вкатил? Откуда эта слабость?
- Мамочка.
Я постаралась сделать голос твёрже.
- Оленька... Доченька...
И снова слёзы. Она подорвалась со стула и утопила меня в слезах. Я попыталась неловко обнять мою маму. В итоге просто мазнула поцелуем по волосам.
- Сейчас, сейчас, моя девочка... Я думала, что потеряла тебя... Сейчас... Надо позвать врача...
Что мне тот врач, когда рядом рыдает моя мамочка? Не могу сказать, что она стала мне ближе, но выносить слёзы близкого человека - то ещё испытание. Она пошла в коридор, а я попыталась игнорировать нарастающую боль во всём теле. Больше всего болело ребро слева. Как катком проехались.
- Как чувствует себя?
Врач в белом халате был на удивление спокоен. Дежурный, наверное. За окном вечерело.
- Вы помните, что произошло?
- Да.
Мужчина быстро и сноровисто делал первичный осмотр, пытаясь дать трезвую оценку моего состояния. Я отвечала на стандартные вопросы и искала глазами Костю. Было обидно, что его нет рядом.
- Знаете как вас зовут?
- Дурацкий вопрос. Оля.
Мужчина в белом халате скороговоркой проговорил о состоянии моего организма. Я ничего не понимала в этих цифрах и названиях, но кивала в такт каждому слову.
- Проще говоря, прогноз благоприятный, не вижу повода для волнения.
Я полностью разделяла мнение профессионала, хоть и чувствовала себя паршиво. Удивительно, но мама всё ещё сидела в моей палате и уходить явно не намеревалась.
- Мам, мне нужен телефон. Надо Косте набрать.
Мама скривилась, но трубку протянула. Из этого я сделала вывод, что с моим парнем она уже знакома. На дисплее горело 10 вечера. Самое то, для новостей с больницы.
- Мам, хочу поговорить с ним наедине. Можно?
- Я рядышком. Просто