Привезли его для молоденькой девушки. Это был ее парнос. Бочку поворачивали, подключали к водопроводу. Девочка стояла растерянная, но вокруг нее крутились два старика. Очевидно, дедушка и бабушка. Они бежали за кирпичами, подкладывали их под колеса бочки – чтобы ненароком не уехала. По какому-то уже разу перемывали пивные кружки. Они много лет мечтали о собственном гешефте и теперь всю накопившуюся страсть изливали на внучку и ее бизнес, который власти, наконец, разрешили.
Эта сцена мне сильно напоминала то, как наши газетчики провожали меня в первое дальнее плавание.
Я получил паспорт и он переходил из рук в руки – как-никак реликвия, кусочек заграницы. На причал пришла вся редакция. А я в это время сидел в своей каюте и у меня поджилки тряслись. Я молил об одном: быстрее бы комиссия – пограничники и таможенники – ушли с корабля и граница была, наконец, закрыта. Мне казалось, что в какой-то момент они спохватятся и скажут мне: “А у вас ошибка вышла. Сойдите на берег – нам нужно кое-что уточнить.”
Но нет. На борту было спокойно. Наконец, я увидел между бортом и причалом ленточку воды. Она становилась шире.
Мы отходили от причала. Комиссия ушла. Ошибки не обнаружила. Я выбежал на палубу – помахать на прощанье своим друзьям и коллегам.
Первое плавание под опекой царя морей Посейдона началось.
* * *
Никогда не бывает больших дел без больших трудностей.
Вальтер.
Судно вышло в залив, легло на курс. Я зашел к капитану:
– Матрос второго класса готов приступить!
– Вольно! Сообщаю для информации: обращаешься не по чину. Самый большой начальник для матроса второго класса – боцман. А без шуток – тебя мы записали на эту позицию потому, что тут было единственное свободное место на судне.
От вахты, как сам понимаешь, ты освобожден. Делай, что сочтешь нужным. Ну, и надеюсь, это будет не только твой первый рейс, но и первая публикация с моря.
Казалось бы, море и судно были для меня не новостью. Я добывал материалы для газеты на многих кораблях, но они были тогда привязаны к причалу. Сейчас, в рейсе, все вырисовывалось в ином свете.
Встречные суда, маяки, барашки на волнах… Романтика!
Вон на горизонте идет своим курсом рыболовный сейнер. Я в ходовой рубке разглядываю его в бинокль и вижу: на мачте суденышка болтается что-то крупное. Он-то и сам, как утка, зарывается в волну, а тут еще какая-то штуковина качается над палубой, как маятник.
Подошел к вахтенному штурману:
– Посмотри, что у него на мачте?
Тот вгляделся:
– Мясо.
– ?
– У сейнера рефрижератора нет. А мясо-то сохранить надо. И надолго. Он же на промысел идет. Ребята нашли выход – привязали коровью тушу к мачте. Там ее обдувает ветер, мухи не садятся, мясо вялится и не тухнет. Когда приходит время обеда, отрезают кусок, а остальное продолжает сохранять бриз.
Я поднес бинокль к глазам. Туша была еще нетронутая. Значит, рыбаки только начинают свою путину – им еще долго придется столоваться запасами с подвески.
Кстати, о еде. Пришло время чая.
Я спустился в кают-компанию. Там у меня уже было постоянное место за столом: на корабле ты не можешь шлепнуться на стул где попало. Капитан во главе стола. У меня свое место согласно иерархии.
Да и приходить в кают-компанию одетым во что попало не принято. Перед трапезой следует привести себя в порядок, надеть выходную одежду, сменить обувь. Иначе говоря, явиться при параде.
Для первого раза я сплоховал. Взял полную чашку горячего чая, подвинул себе сахарницу, зачерпнул ложку и высыпал в кружку. Все, как дома.
Ко мне наклонился дед – так на флоте зовут главного механика корабля.
– Знаешь, это, конечно, не обязательно, – сказал он, – но лучше сделать наоборот. Возьмешь пустую чашку, насыпешь в нее сахар и после этого нальешь чай.
– Какая разница?
– Если бы ты дома сидел за столом и попивал чаек, разницы никакой. Но тут за столом разные люди с разными вкусами. Ты подержал ложку с сахаром над паром. Она намокла. Сахар к ней прилип. Ты вернул ее в сахарницу. Кому-то это неприятно. Кто-то брезглив. А если насыпешь сахар в пустую чашку, ложка останется сухой, ничего к ней не прилипнет. Все будут довольны.
…Теплоход быстро пожирал мили. Путь до Копенгагена короток – где-нибудь в пределах пятисот миль. Да вон на горизонте уже возник этот старый европейский город. Красивые, непривычные для моего глаза дома, выстроившие вдоль воды.
Ровесник Риги, он, не в пример ей, не теснится в узких улочках. Копенгаген раскинулся широко, дышит полной грудью, красуясь своими улицами, парками, площадями.
Я узнал, что грузовые операции у нас займут больше суток. Так что у меня есть возможность целый день побродить по столице Дании.
На советском флоте действовало железное правило: в иностранных портах моряки не могли отлучаться с корабля поодиночке. Как правило, по трое. В отдельных случаях по двое.
Со мной вызвался идти в город первый помощник капитана. Я и предполагал, что именно так и произойдет. Дело в том, что первый помощник – это особая служба на корабле. Он негласно представляет Комитет государственной безопасности. Следит за нравственностью моряков, предотвращает их попытки остаться на чужом берегу. Изменить, как тогда говорили, родине.
Первый помощник капитана служил на каждом судне. В большинстве своем это были неплохие люди – они делали свою работу так, чтобы не причинять неприятности экипажу. Но были среди них и дураки, и любители наслаждаться властью.
Знавал я одного такого служаку. Он пришел работать на флот из тюрьмы. Конечно, не заключенным он был там – наверное, надзирателем или опером. А, может, и большим начальником.
Когда к нему приходил кто-либо из членов экипажа, он говорил:
– Я вызвал вас, чтобы поговорить по душам.
У моряка сжималось сердце. Он начинал перебирать в уме свои прегрешения – за что его могут лишить визы или выгнать с корабля.
Разговор по душам “по вызову” не получался – от него сильно отдавало тюремными застенками. Экипаж, естественно, сторонился своего нового первого помощника. К счастью, он скоро как-то растаял, исчез.
Или вот такой случай. Судно шло в Стокгольм. На руле стоял молодой матрос. В ходовую рубку зашел первый помощник капитана, показал пареньку бланк радиограммы:
– Только что пришла. В армию тебя забирают. Приказали, когда придем домой, в порт, обеспечить твою явку в военкомат.
Матрос чуть ли не раскрыл рот от неожиданности. Новость явно не обрадовала его.
– Так в