на строки песен.
— Над горою ходят тучи. Собирается гроза. На шатёр ваш на дырявый. Не смотрели бы глаза!
— Хэ. На тот да? — Дрог показал на шатер Лесавки.
Сидевший за мной воин начал бурчать: — Это нестабильная сила молодой Хозяйки вырвалась при создании энтов, — но нас уже было не остановить.
— Теперь моя очередь, — сказал орк и хорошенько затянулся, перехватил гитару, и теперь мне послышались мотивы шансона. — Кто шагает дружно в ряд? Старых гоблинов отряд!
— Нос суют в любые дыры, караулят у могилы. Будут злиться и желчить, — подхватил я.
— Чтоб сильнее нас задрочить!
— Ха-ха-ГХА-ха-Ха-ГХА-ха-Ха — Заржали мы.
— Фух, — немного отдышавшись, я взял в руки трубку, — какая она забористая… А как называется то, что ты, мы курим?
— Забористая, хэ. Не то слово. Называется она Кавараха.
Мои смотрители, услышав название, в секунду округлили глаза и сбежали. А Дрог спокойно посмотрел на закат. — Тебе надо как-нибудь будет баньку с коноплей принять. Ох там будет такое. ТАКОЕ! — он начал разводить руки в разные стороны пытаясь показать КАКОЕ, резко повернулся ко мне и спросил: — Буэшь?
— А то, — взял я трубку и хорошенько затянулся, и понял, что глаза не видят то, что должны видеть. Мутненько всё вокруг и медленно расплывается, меняя свои очертания.
Перед глазами начали бегать какие-то волосатые огурцы и кричать: Ещё! Ещё!
— Хули, давай ещё, — согласился я и затянулся ещё, и запел:
— Ещё не всех на этом свете мы убили. Может, не всех мы девок огуляли. Но мы много пили, жрали и рубили. И, наконец, у вас мы покурили! — Я ткнул пальцем в пришедшего к нам лысого древолюда.
— Тот, отойдя на шаг, чтоб я его не мог достать рукой, стараясь не обращать на завывания Дрога, обратился ко мне: — Уважаемый Каин, может быть, вам следует быть чуть-чуть потише? — Его глаза соскользнули на трубку, которая перешла к орку, — а что вы курите? — Поинтересовался он и, принюхавшись, отшатнулся, затем отбежал от нас и завопил: — Это же яд!
— Ой, да ладно тебе. Это всего лишь Кавараха, — начал успокаивать его Дрог.
— Мы умрем! — панически заорал древолюд.
— Какой ты громкий, а. Живем лишь раз. Всё равно умрем, может не сейчас, а когда-нибудь потом… О-о! … Здесь давно обряды вместо веры. Здесь суды вершат огонь и меч. Здесь дома похожи на пещеры, и на лай собак похожа речь!
Дрог достал из вещмешка новую, другую, траву и кинул её в костер. — Газы, газы, всюду газы! Всё и всех погубим сразу! — и заржал пуще прежнего, — ГХА-ХА-ха… А про дома хорошо сказано, — переключился он, — смари!
— Куда? — попытался я сфокусировать взгляд на орке. Получилось не ахти.
— Давай так. Если шатров круглых больше, то… — что именно он сказал, я не расслышал, но там было что-то про баньку. — А если квадратных то…
— ВЫ ИДЁТЕ СПАТЬ, — вклинился древолюд токсиколог.
— Хорошо. Как раз темнеть начало, — ответил Дрог за нас обоих. — Только это… не жги шатры, не надо жульничать.
Орк подхватил меня, и мы вместе пошли их считать. Пока я волочил ноги и волевыми усилиями старался не закрыть глаза, спросил: — А из чего у твоей гитары струны? Из чего-то очень прочного как я погляжу.
— Ну дк, шерсть Юноны. Приходи ко мне в племя. И тебе смастрячим.
Кажется, где-то здесь я отключился и проснулся глубокой ночью в захламлённом большом шатре, лёжа на чём-то, что напоминало кровать, чувствуя распирающую изнутри энергию.
Сумочки, ящечки и сундучки в полумраке начали недобро смотреть на меня своими чёрненькими глазками-бусинками, щёлкать замочками и веревочками хлестать себя.
Какой продолжительный эффект… — подумал я и, неожиданно, мне захотелось разорвать себя изнутри и прокричать эти слова.
Меня распирала внутренняя энергия. Она у меня внутри живёт,
она покоя не даёт. Она бьёт исподтишка, да так, что кружится башка. Все вещи разом заряжает и в меня кидает.
Сидя на сене про себя кричу, что невиновен, — честное слово, я не помню откуда столько крови на руках и на одежде, я никогда никого не бил прежде. Да я был тих и спокоен! Со всеми вежлив!
Круши, ломай. Давай-давай! — кричит нутро. — Мой баламут и обормот. Давай разбей, разрушь… уничтожь, коли ты не слаб.
Да она на слабо меня берёт!
Тебе кажется… — хитро улыбаются сундучки.
Этот случай усугубит, а не исправит!
Между нами начинается война? — спрашивает внутренняя энерги.
ДА! Мы непримиримые враги. И если ты меня увидишь — беги. БЕГИ, СУКА, БЕГИ!
Я думала, ты чудо. А ты Иуда… — разочаровавшись, покинула она меня, оставив чертовски заряженным.
— Я убью тебя, милая, моя энергия “шизокрылая”, если будешь мешаться мне, словно муха в вине…
Вскочив, Энеральд начал наворачивать круги внутри шатра, прыгать на месте и делать зарядку, вернее, разрядку до самого утра.
Изрядно устав, я присел и частично вспомнил то, что вчера творил.
— Надеюсь, нам ничего не сделают за то, что стебали шатер главной, — сказал я сам себе, и, в процессе разглядывания “хором”, мне на глаза попалась сломанная табуретка.
— Вроде, обещал показать братьям во что у нас играют…
Я взял в руки квадратное основание, к которому крепилось четыре ножки, и увидел в нём будущую шахматную доску.
Порывшись в сундучках и мешках, ничего подходящего для черчения и окраски клеточек не нашел, поэтому взял уголь и начертил им. Получилось, с виду, ровно. Теперь осталось сделать шахматные фигуры. Но как? Я не мастер по дереву, я не смогу их вырезать, та и долго это все. Решил, лучше, сделать шашки. Их и быстрее и проще, и мне по силам.
Взял ножки от этой же табуретки, и начал нарезать их на небольшие сплюснутые параллелепипеды.
В процессе я так увлёкся, что не заметил, как ко мне ввалился Дрог, откинув дверь-занавеску, чтобы внутрь попадал свет.
— О, зырь. я копченого гуся нам намутил, — он с хрустом отломал ножку и дал её мне.
— Спасибо, — взяв еду, и в процессе её поглощения, спросил:
— А че ты вчера в костер кинул?
— Коноплю, — как как ни в чём не бывало ответил он. — Я говорил про баньку с ней. Жаль не успели вчера. Но ничего, сегодня наверстаем. Кстати, ты первый не орк, кто пережил Кавараху. Обычно все отказываются, а тот, кто не отказывается — хочет безболезненно умереть. Это как отдаться на растерзание пышногрудой демонессе, только улететь в небеса в сисястым гарпиям.
— Аааа… А я думал, что мне причудилось, что какой-то древолюд вопил, что это яд. Это он, значится, правильно вопил. Понимаю…